Заключительный пост о приключениях на Зюраткуле. По концентрации бреда эта часть даже опережает первую, когда мы пытались добраться до национального парка.
В сумерках мы вышли к деревне Тюлюк. На ногах сыро хлюпали треккинговые ботинки, а ступни ног горели адским пламенем. 25 километров болот не сказались даром. Сказать, что мы устали как собаки — сильно смягчить слова.
Деревня Тюлюк находится на границе Челябинской области и Башкирии. Население, под стать географическому положению, смешанное. Можно сказать, что я, напополам башкир и русский, попал в свою этническую мекку.
Несмотря на сковывающую тело усталость, мы не могли игнорировать уют этого места. Деревню плотным кольцом окружали хребты невысоких, но живописных гор. Рядом текла быстрая и прозрачная река. Симпатичные домики, стриженные газоны и аккуратные хозяйства. Деловито бродили козы и мирно паслись лошади.
Борис и Инна ранее здесь уже были, поэтому, не теряя времени, мы направились в местную кафешку. Меня наличие здесь общепита повергло в крайнюю степень удивления. Шутка ли — регулярного автобусного сообщения нет, а кафе есть. Но объяснялось это довольно просто. Деревня — ближайший населенный пункт к горе Иремель, куда постоянно гоняют любители походов выходного дня. Поэтому местных жителей отважные туристы с рюкзаками (то есть, мы) интересовали не особо. Даже лохматые бродяги, дежурно махнув хвостиком на наши призывы погладиться, трусили по своим собачачьим делам дальше.
Каждый раз в кафе в глухих местах понимаешь насколько привык к сервису больших городов. Вежливые официанты, по первой просьбе помогающие определиться с выбором, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Не обученные высокому этикету сотрудники общепита в глубинке смотрят со опускающим на землю вопросом — «хули»«што?». И, как бы, действительно — давно ли мы стали такими нежными. Глаза и рот есть — сам почитай и сформулируй чего изволишь. Но осадочек остается. Как писал Юрий Вафин:
"Метаморфозы, происходящие с людьми на примере Антохи Полубарьева:
2010 год: во время срочной службы на полигоне под Пермью в -35 угомонил пьяного зампотеха с 6 трескучих фраз.
2018 год: в пух и прах разрыдался в мишленовском ресторане от неэлегантно поданного фондю".
Отужинав в кафешке, мы окончательно разомлели и не находили в себе сил пошевелиться. Однако надо было искать место для ночлега. Обилие в деревне субъектов туристского толка, с одной стороны, породило множественные предложения рынка, как то, сдаваемые в аренду бани, домики, бабы рыжие, вина красные. С другой стороны, пару раз мы видели таблички с надписью «палаточная стоянка запрещена». Дескать, нечего на халяву в палатках сидеть, дайте людям заработать. Причем судя по стабильному ценнику, которым встречали нас местные жители, демпинг категорически не приветствовался. За сим ожидание, что нас с радостью приютит одинокая бабуля, интерес которой не столько денежку заработать, сколько собеседников найти, быстро был похоронен.
Продвигаясь по деревне в сторону выхода, мы остановились рядом с мостом через протекающую по деревне речку. Внимание Инны оказалось приковано козлом Василием (скорее всего именно Василием), который немигающим взглядом гипнотизировал нашего попутчика. Выражение морды бородатого читалось даже самым неэмпатичным мной, потому что эмоция «ты говно» всегда выглядит примерно одинаково. На котейку своего каждый день смотрю.
Пока Инна выясняла отношения, я отвлекся на старую Ниву из-под капота которой торчал мужик. Промасленные по локоть руки указывали на то, что Нива коптила мозг владельцу уже давно. Я подступил поближе, любопытствуя тем, что увижу внутри. В некотором смысле я и сам автомеханик — тиктоки про машины никогда в ленте не пролистываю.
— Катушка голову совокупляет! — внезапно вынырнув из-под капота в сердцах сообщил мужик, — уже два дня с ней вожусь, всё никак не хочет работать нормально.
Мужику было лет 40. Светлые короткие волосы, загорелое лицо, небольшой пивной живот.
— Мдам, — неопределенно-сочувственно сказал я.
— А вы чего, ребята? — спросил мужик, подразумевая, видимо, чего мы ждем от жизни, каких ценностей придерживаемся и в чем видим смысл бытия.
— Да вот, ищем место для ночлега, баню и вещи высушить хотим.
— Так это, у меня давайте! Баня как раз топлена. А встать можно вооон на том пригорке, — мужик ткнул рукой в холм в трехстах метрах от дома. — У меня участок там, с него вид великолепный открывается на всю деревню. За тысячу рублей сойдемся.
По меркам деревни это было очень выгодное предложение.
* * *
Утром следующего дня мы отправились на гребень Зюраткуль. По мере приближения к вершине начала портится погода. Поэтому, когда мы подошли к гребню, нас ожидал туман, низкая облачность, расхожая тропинка и отсутствие видов – ничего интересного. Пожалуйста, держите пару фоточек.
Смешнее было то, что возвращаясь поздно вечером с этого 20-километрового маршрута, увидели мужика, тело которого по-прежнему торчало из-под капота.
* * *
Кушать мы снова пошли в кафешку с приятными официантами. Связи в деревне не было от слова «совсем». Мой "Мегафон", "Билайн" Бориса и Инны в связь не могли, а как выбираться из деревни мы не знали. Точнее сформулированная проблема звучала так – мы не знали в какое время выбираться из деревни оптимально, чтобы попасть точно на автобус до Екатеринбурга. Местные помочь не могли и можно их простить – не самая нужная в хозяйстве информация. Поэтому нам во что бы то ни стало приспичило позвонить кому-нибудь из друзей и запрячь поискать расписание автобусов в интернете.
Пока кушали в кафешке, поинтересовались у официанта есть ли тут места, где ловит связь.
— Какой оператор? – полуспросила, полубуркнула здоровых размеров леди.
— "Мегафон" и "Билайн".
— "Билайна" нет, "Мегафон" можете попробовать поймать у трех сосен по левую сторону дороги, как отсюда идти.
Следующий час я нарезал самые замысловатые геометрические фигуры возле деревьев, пытаясь сделать так, чтобы палочек связи было хоть на одну больше, чем ноль. Рандомное хождение сменилось систематизированным освоением заданной площади в целях не пропустить ни один квадратный метр, где могла бы затаиться связь. Отсутствие результатов погнали меня на дерево, но темнота, усталость оцарапали меня ветками и я чуть не сковырнулся вниз.
Чуть поодаль на дороге за мной наблюдал Борис. Его безучастность бесила меня всё больше. Наконец, наступив одной ногой в какое-то коровье говно и провалившись в канаву другой, я возопил во вселенную, требуя помощи.
— Пойдем у мужика позвонить попросим, – внезапно сказал Борис.
* * *
Ранним и пригожим утром мы выехали из деревни. Наконец отремонтированная Нива, залихватски въехав на наш горный луг, забрала нас прямо со стоянки и мы бодро запылили по лесной дороге. Вечером мы дозвонились до Даниила Воронова, который нагуглил, что рейсовый автобус до Екатеринбурга отъезжает с саткинского автовокзала в 12.30. По самым нескромным подсчетам ехать до города было 1,5 часа. Но перестраховавшись, мы решили заложить на случай непредвиденных ситуаций два лишних часа. Кто же знал, что по-хорошему выезжать стоило еще ночью. А лучше выходить пешком.
Давеча вечером мы обнаружили, что в 8.00 утра в Сатку пойдет автобус, который ходил пару раз в неделю. Но против поездки на нём сыграло три момента:
— Было неохота лезть в рейсовый автобус с нашими баулами
— Было неохота тупить в Сатке три часа, ожидая автобус до Екатеринбурга
— Ну и, наконец, бояре — не плебс же ездить на автобуси. Бояре уже провели раунд переговоров с хозяином Нивы о трансфере до автовокзала и чувствовали себя хозяевами положения, контролирующими ход своей жизни.
* * *
«Я в себя если что-то я всё равно думаю что какие-то может быть что-то. Но все равно я иду за победой» — сказала однажды Юлия Голубцова
Вдохновленные, мы тоже пошли за победой.
Через 15 минут езды по лесной дороге мой мозг стал настойчиво тревожить запах чего-то паленого. Как будто где-то плавились провода или подгорала резина. Повторять участь небезызвестного медведя очень не хотелось, поэтому я сообщил.
— Мне кажется, что-то пахнет.
— Тоже чувствуешь, да? — кидая задумчивый взгляд на моторное отделение, спросил водитель.
Вместе мы обнюхали всю «торпеду», пытаясь идентифицировать источник запаха. Но нет, горелым пахло не в салоне. Наконец остановившись, мужик пошел кругом машины, заглядывая под капот, в выхлопную трубу, справа, слева, и наконец издал протяжное:
— Уууу, сука!
Диск левого переднего колеса раскалился так, что жар чувствовался на расстоянии ладони. Еще немного и расплавленная резина потекла бы черными слезами горести о своей судьбе собственности такого хорошенького хозяина.
— Что-то там сломалось, — после некоторого времени втыкания в колесо резюмировал мужик. — Как назло даже домкрат с собой не взял с собой...
«И это поразительный оптимизм», — подумал я, вспоминая закаты и рассветы с торчащим из-под капота мужиком.
Встали мы на глухой лесной грунтовке, где автомобили проезжали в лучшем случае раз в час. Бояре с заднего сидения тоже выбрались на воздух, озадаченно почёсывая затылки.
— Эх, вот бы пенек какой-нибудь, хотя бы... — пожелал во вселенную мужик.
Не будучи семи пядей во лбу, бояре догадались какой вселенной адресовалось сообщение. Подобрали подолы своих одеяний и полезли в чащобу, надеясь раздобыть чего-нибудь годящееся на роль подпорки. Но провозившись некоторое время, ничего подходящего не обнаружили и с надеждой смотрели из придорожных кустов на мужика, ковыряющегося с машиной. Он, тем временем, с сопением закрутил балонником болты на колесе по максимуму и сказал:
— Ну, давайте попробуем.
Загрузились обратно. Водитель завел мотор, переключил передачу на первую скорость, выжал газ. Машина рванула вперед и тут же резко клюнула носом. Вместе с ней мы.
— Нипоонял, — сказал мужик.
Завел мотор, поставил первую скорость, нажал газ. Машина рванула вперед и вновь остановилась. Накатом не хотела ехать совсем.
— Перетянул болты, — понял наш извозчик. — Диск колеса прижимает тормозной диск, поэтому ничего не крутится.
Ослабив болты до компромиссного состояния, мужик полез за руль и мы поехали вперед со средней скоростью 25 км/ч. В голове мелькали мысли со средней производной — «крепче за шоферку держись, баран» и «лучше бы мы на автобусе поехали». Но худо-бедно, так или иначе, быстро ли, долго ли мы двигались вперед.
Через полтора километра мы увидели стоящие на обочине грузовики, водители которых решали какие-то свои вопросы. Мы остановились и, стрельнув необходимый нам предмет, подперли свою тачку. Сняли колесо и принялись разбираться в причине неисправности.
А дело оказалось в том, что ШРУС — элемент, передающий крутящий момент на колесо — разбился почти целиком. Масло из него вытекало и попадало на горячий диск барабанного тормоза, где сгорало, вызывая специфических запах. Незадача была в том, что такое не лечится. Точнее лечится только путем замены этого самого ШРУСа. Поэтому диагностировав причину, ничего не оставалось, кроме как прикрутить всё обратно и уповать на Господа, чтобы устройство не развалилось еще хотя бы километров 35-40, дотянув машину до города Сатки.
Во время очередного подъема в гору Нива зафыркала, подергалась, а потом просто заглохла. Ехала-ехала, а потом перестала. Я, не на шутку утомленный доконавшей меня действительностью, закатил очи горе и принялся мысленно стонать, но водитель неожиданно произнес:
— Традиционная болячка ВАЗовских двигателей — перегревается клапан насоса. Дай-ка тряпочку. — Он смочил ткань водой из бутылки. — Сейчас починим.
Он бодро вышел из машины, но в пространстве салона прозвучало — «гореть тебе в аду, вонючая тарантайка». Вслух, конечно, этого никто не сказал. Но когда несколько человек одновременно думают об одном и том же, получается почти как вслух.
Наложив тряпочку на бензонасос, водитель вернулся за руль и завел двигатель.
И вот едем мы под почти полуденным солнцем по пустой и пыльной дороге, обдуваемые теплым воздухом из печки перегретой машины. Воняет паленым и жарко, скорость движения стремится к двадцати километрам в час. Переживаем за колесо — «не бахнуло бы». Наконец, водитель глушит двигатель, достает бутылку воды и идет остужать колесо. Из салона слышим, как шипит, испаряясь, вода.
— Ничего, доедем, — говорит водитель, садясь обратно за руль, — совсем немного осталось, тут ехать-то... Пфф
Он выжимает педаль сцепления и поворачивает ключ зажигания. Но ничего не происходит. Слышно только как за окном поют лесные птицы. Я поворачиваюсь к водителю, водитель поворачивается ко мне и некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Руками он пытается повернуть ключ зажигания, а полностью бесстрастное лице не выражает никаких эмоций.
— «Перегорел человек», — думаю я. — «Полыхнул как феникс. Эмоциональное напряжение предыдущих часов выжгло его душу».
Наконец, всё так же не меняясь в лице, водитель произносит сложносочиненную фразу, общий смысл которой заключался в том, что дальше так продолжаться не может и стоило бы утилизировать данное транспортное средство путем затопления его в отходах жизнедеятельности. Но мир бы даже не почувствовал изменений, потому что данное транспортное средство — отход жизнедеятельности и есть. И добавил:
— Не заводится.
— «Жив», — думаю я и отвечаю:
— Ну да, спасибо за пояснение.
К тому моменту мы уже по уши наелись путешествием. Беспроблемный трансфер прямо до вокзала оказался задницей полной, извините за каламбур, геморроя. Очередная поломка окончательно ставила крест на нашем автобусе до отправления которого оставался час с небольшим. С тяжелым сердцем я вместе с водителем полез под капот, ожидая, что, возможно, двигателя там уже и нет и последние километры мы двигались на ножной тяге мужика. Но двигатель был. Зато не было искры от той самой катушки, которая совокупляла голову мужику предыдущие пару суток. В очередной раз припомнив закаты и рассветы с торчащим из-под капота мужиком, я принялся мысленно прикидывать количество грядущих закатов и рассветов, которые придется проторчать рядом.
Тем временем, Борис и Инна, прекрасно понимая, что автобуса нам не видать, как собственных ушей, принялись продумывать план бегства с этой тачки альтернативные пути возвращения домой. Хвала всему сущему, к этому моменту мы смогли добраться до интернета. Из коего и узнали, что... автобус, на который мы так стремились попасть, был отменен. Наш дорогой друг Даниил Воронов, подошел к поиску информации со всей ответственностью, и, найдя в Яндексе первую ссылку, посчитал свою миссию выполненной.
Но вообще к тому моменту было плевать. Мы всё равно категорически не успевали. Поэтому просто засвидетельствовав факт, что не просто в жопе, а в жопе в квадрате, мои коллеги по путешествию принялись искать иные пути.
Замотивированный человеческий мозг способен в чудеса, выстраивая нужные сложные схемы и конструкты. В том числе и логистические. Таким образом, Борис и Инна довольно оперативно нашли на Bla-bla-car машину до Златоуста, а через несколько часов оттуда — до Екатеринбурга.
Удивительно, но и в капотном отделении тем временем дела развивались благополучно. В очередной раз поэкспериментировав с разными настройками катушки, мы довольно быстро случайно запустили двигатель нашего тарантаса.
Боясь испытывать какое-либо ожидание на ближайшее будущее (как то оптимизм и пессимизм), мы отправились в дорогу. И, право слово, уже не надеялись, но через какое-то количество тряски по разбитой проселочной дороге, выбрались на трассу М-5. Где — ух — со скоростью больше сотни километров в час (!) носились большие и маленькие машины. Такую роскошь мы, конечно, себе позволить не могли. Задачей максимум для нашей тачки было не развалится до приезда в город. Поэтому рыпнувшись на место для взрослых — асфальт, мы быстро поняли, что с нашими скоростями в этой лиге не ждут, поэтому с покерфейсами съехали на обочину и запылили по ней. Подскакивая на кочках, дымя чадом кутежа, воняя паленой резиной и ревя мотором, мы выдавали 25-30 км/ч.
Из этого безумного перфоманса (а определенно добираться таким образом — искусство) довольно четко запомнилось несколько обалдевшее лицо ДПС-ника, сосредоточенно изучающего нас на предмет опасности окружающему миру. По мере приближения к сотруднику, сердце спускалось в пятки всё ниже, как будто я был уличен в чем-то ужасном. Наконец, так и не дождавшись взмаха полосатой палочки, мы миновали пост ДПС и через некоторое время свернули на дорогу второстепенного значения.
Через некоторое время нашего позора мы наконец доехали до города. 80 километров дороги мы преодолели всего 4,5 часа. Что, безусловно, быстрее, чем если бы мы пошли пешком или поехали верхом на собаках.
Было даже немного жалко нашего мужика, с которым мы договорились на сумму 1,4к (ровно стоимость нового ШРУСа). Не смотря на все неурядицы, он мужественно повторял время от времени, что обязательно довезет нас до конца. Мы тактично не уточняли говорил ли он про конец маршрута или машины. Добравшись до первого попавшегося магазина автозапчастей, мы проявили великодушие (на самом деле, дезертирство) и заявили, что оставшиеся пару километров прогуляемся пешком.
Казалось бы, таким классным нам ее величество Удача не поворачивается лицом никогда? Ну, не надо.
Придя на место встречи с машиной с Вla-bla-car, мы расположились на небольшой площади рядом с торговыми павильонами. Кинули свои цветастые рюкзаки наземь и уселись прямо на них.
Нужда заставила меня исследовать близлежащие кусты, вылазя из которых я встретил мужика, который, вот совпадение, ехал сегодня вечером на своей Газеле Next в Екатеринбург на Таганский ряд закупаться товаром. Поторговавшись, сбил ценник до 500 рублей и, вуаля, случай обеспечил нас прямым трансфером до дома.
Никто из моих спутников упрямится не стал. Безусловно, так было удобнее. Однако, нюансом было время отправления — 23.00. Поэтому на целых полдня мы оказались представлены сами себе. Оставив рюкзаки в машине у мужика мы отправились изучать Сатку.
Подробнее об этом месте я уже писал. Город произвел очень приятное впечатление — аккуратный и ухоженный. Мы сходили на фильм «Дюнкерк», посидели в очень приятном кафе с милейшей официанткой, погуляли по городу, насладились Южно-уральской погодой.
В 23.00 часа, как и было уговорено, вернулись к месту сбора, погрузились тела в Газель и всю ночь дрыхли как сурки, пока машина несла нас домой.
Я, безусловно, считаю, что есть в таких рандомных путешествиях свой кайф. Опыт выявил закономерность: путешествия, где всё идет по плану запоминаются плохо. Все пресненько и рафинированно. Настоящие впечатления остаются после ситуаций, когда всё катится в адскую бздему. И над этим потом еще долго можно иронизировать, что самоценно. Иначе говоря, только такие путешествия можно назвать приключениями.
Конец.