Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 180 часть 2
«Он назвал меня святой. Что это с ним? Подмазывается ко мне или и правда так считает? Ну, Ванька и фрукт… Да ещё какой!» — эти мысли не выходили у Татьяны из головы. Она долго не могла уснуть. Всё думала и думала о том, правда она святая или нет?
А потом решила: «Ну, если мой ненаглядный так считает, то почему бы и нет?»
Несколько раз Татьяне удавалось сомкнуть глаза и забыться сном, но вскоре она опять просыпалась. Мысли донимали её, как куры, клюющие рассыпанное зерно по зёрнышку.
Муж лежал рядом и посапывал, как ребёнок. Его сопение её раздражало.
«Все путные мужики храпят, а этот сопит. Фу-у, — она заткнула уши и сказала сама себе: — Спать надо. Спать. А то завтра буду как сонная муха. Хотя завтра — это уже сегодня».
Муж, услышав её бормотание, проснулся. Повернулся на бок, зевнул, положил руку ей на плечо, словно боясь, что она исчезнет. Татьяна тут же откинула его руку и проворчала:
— Вань, отстань, спать мешаешь.
— Ты чего ворчишь, Зай? — спросил он настороженно.
— Спать хочу. Тебе же говорю.
— Ну, так спи.
— Не могу.
— Почему? — спросонья задал вопрос Иван, не зная, на что и подумать. — Случилось что-то?
— Случилось. Ты меня перед сном святой назвал. А я вот теперь лежу и думаю: святая я или нет?
— Можешь уже об этом не думать.
— Почему это? — оживилась она, и спать сразу расхотелось.
— Святые не ворчат, — шутя, ответил ей Иван, и вскоре пожалел об этом.
И она тут же обиделась на него и с досадой громко проговорила:
— Я так и знала, что тебе верить нельзя.
— Зай, ты о чём?
— А всё о том же. То святой меня сам назвал, а теперь вот сразу взад пятки подался. Все вы мужики такие…
— Да никуда я не подался: как лежал на диване, так и лежу.
— Лежит он, — огрызнулась она. Ей нужно было срочно разрядиться и избавиться от эмоционального напряжения.
— Лежу. Успокойся, а? — не повышая голос, попросил Иван.
— Тебя бы из ранга святых моментально перевели бы в грешники. Вот я бы на тебя посмотрела: понравилось бы тебе это или нет.
— Зай, ну не заводись. Успокаивайся, давай. Ночь же…
— Да не могу я успокоиться. Обидно же мне. Кто тебя за язык-то тянул святой-то меня назвать? Я же не напрашивалась, — Татьяна психанула и отвернулась лицом к стене.
— Ну, Зай, не злись, — попросил Иван, ещё надеясь, что жена утихомирится. — А назвал я тебя святой потому, что в тот момент ты действительно таковой была.
Он попытался обнять её, но она, отчаянно сопротивляясь, не дала ему это сделать.
— Да что случилось-то, Зай? Ну не дуйся на меня.
Она опять повернулась к нему и выкрикнула:
— И это ты меня спрашиваешь, что случилось? Ты страшный человек, Вань.
— С чего это вдруг?
— Я ж поверила тебе, что я и правда святая. А ты опустил меня с небес на землю. Эх, ты…
— А что я-то? Я спал. Ты меня разбудила и кричишь. Всех детей сейчас перебудишь, а им утром в школу.
В соседней комнате проснулась дочь. «Опять мои что-то делят? Хоть бы уж не разодрались…» — это было её единственное желание на данный момент. Прошка тоже заво́шкался*, проснувшись от крика матери.
«Спи. Спи», — сказала она брату и тихонько похлопала его по спине, надеясь, что он уснёт. Прошка испуганно обхватил её своими ручонками, боясь, что родители опять будут бурно выяснять между собой отношения.
В комнате родителей продолжались разборки.
— А я, может, не доживу до утра? Меня обида изнутри разрывает, — призналась Татьяна мужу.
— Спи, Зай. Доживёшь — я тебе обещаю. На что ты обиделась-то? Я не пойму? — спросил он, искренне не понимая.
— Я думала, что ты меня любишь. Да так любишь, что святой назвал! А ты…
— Конечно, люблю. И ещё святой назову, если ворчать перестанешь. Святой человек — это праведный человек. Он всё всем прощает и ни на кого не злится.
— Скажешь тоже… Это ж так, и святой быть не захочешь.
— Захочешь. Ты же хотела?
— Хотела…
— Тогда ворчать прекращай, и опять святость сама на тебя снизойдёт, — дал он ей совет.
Она вдруг сама прижалась к нему, да так, словно у него враз появилась необычайная ценность.
— Вань, совсем забыла тебе сказать, — протараторила она. — Нинке Муратовой сегодня память. Мы на работе все сговорились к ней сходить на моги́лку. И что делать теперь не знаю: хотела бельё постирать успеть до Любкиного приезда, а то потом-то некогда будет.
— Зай, я постираю. Ты, главное, спи и не переживай.
— Да, любименький ты мой, — она поцеловала его в щёку и недовольно фыркнула: — Фу-у, какой ты колючий. Но я всё равно тебя люблю.
— И я тоже. Ну, Зай, и взбодрила ты меня. Аж сон, как рукой, сняло.
— Я не наро́чно. Прости, — неожиданно попросила она.
Просить прощение было ей не свойственно, и он оторопел, боясь что-то не то сказать и опять её разгневать.
А она продолжала шептать:
— Прости. Прости. Прости-и…
И он не сдержал своих слёз. Она же подумала:
— Опять разревелся, как баба… Какой же он впечатлительный у меня. Ничего, пускай поревёт. Крепче любить будет.
…Утром Татьяна проснулась в отличном настроении. И, несмотря на дождь, накрапывающий за окном, напевала:
— Этот закон давно известен —
Неинтересен мир без песен.
Но если даже дождь идёт с утра-а,
Надо чтоб люди точно знали:
Нет оснований для печали,
Завтра всё будет лучше, чем вчера-а*.
Иван потянулся. Улыбнулся ей и, любуясь женой, удивлённо проговорил:
— Ну и жена у меня! Голосистая, как Лариса… Чья она там? Запамятовал что-то.
— Мондрус! — напомнила она ему.
— Да-да, она самая.
Пояснение:
заво́шкался* — заёрзал
Слова из песни «Проснись и пой» ** — В. Луговой
© 30.08.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 180 часть 3 Субботняя стирка будет опубликовано 1 сентября 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓