- Сезон слез за стёклами тёмных очков открыт. - сказал он, мягко приобняв со спины, едва касаясь тебя.
Ты же в этот момент понимала, что этот его жест снова ничего не несёт, кроме дружеской, скорее даже приятельской поддержки. Так обычно утешают постороннего малыша на улице, который уронил конфету в грязь.
Просто для галочки, с одной стороны он показал, что ему не все равно, но по факту лишь проявил участие.
Ты так много и долго придумывала объяснения и оправдания его поступкам, пытаясь разглядеть в них хоть каплю симпатии к тебе, не как к другу, хотя ты сомневалась в глубине души даже в том, что он считает тебя другом, что теперь болезненно воспринимала все, что он делал по отношению к другим друзьям и подругам, в каждой новой его знакомой ты видела соперницу, ты терзала свою душу волнениями, которые по сути были впустую. Ты наряжалась в несвойственные тебе наряды и белье, красила губы и глаза в яркие цвета, хохотала от несмешных шуток нескладных ухажоров, когда видела, что он появился в поле твоего зрения. Но ничего. Ничего из этого не работало. Он не проявлял к тебе знаков внимания, не провожал домой, не звал на свидания. И тогда ты снова стала его тенью, перестала предпринимать попытки выделиться на фоне других девушек, стала одеваться в монохромную одежду, мрачную и серую, как твоё нынешнее ежедневное настроение, почти перестала улыбаться, даже для него, и просто постоянно следовала за ним по пятам, чтобы всегда быть рядом. Дышать с ним одним воздухом, смотреть на него, наблюдать за его жизнью, вот все, что казалось тебе достаточным, чтобы существовать. Лишь по пути к дому, ты натягивала чёрные очки на глаза и прятала за ними слезы от прохожих. Так продолжалось изо дня в день, пока однажды он не позвонил тебе вечером пятницы и не позвал прогуляться, просто так, ничего не предвещало, ты как обычно ходила с ним весь день, он почти не говорил с тобой, лекции тоже прошли без особых изменений. Позвал тебя, объяснив тем, что ему нужно тебе сказать что-то важное.
Ты решила все же немного накраситься, совсем немного, для уверенности, наскоро оделась и вышла, через полчаса после звонка он уже ждал тебя у твоего подъезда.
- Привет! - сказал он улыбаясь, но глаза выдавали грусть, которая поселилась в его груди.
- Хорошо выглядишь.
После этих слов ты чуть не подавилась собственной слюной, откашлялась и чуть ошалелыми глазами молча смотрела на него. Он никогда не говорил о твоём внешнем виде, никогда, тебе даже казалось, когда ты выглядела гораздо ярче, чем сейчас, что он может оказаться геем.
Ты не понимала, от чего он ведёт себя иначе, помолчав пару минут, ты спросила:
- О чем ты хотел поговорить, Скай? Что-то случилось?
- И нет, и да. Я уезжаю. В целом все в порядке, но придётся менять привычный порядок вещей
Ты не дала ему договорить, бросилась ему на шею и крепко обняла, только повиснув на его шее это осознав.
Он принял и этот твой жест, который в любой другой день дался бы тебе с огромным трудом, как дружеский. Похлопал тебя по спине.
- Ничего, сестрёнка, есть соц.сети, телефон, видео-связь. Мы не перестанем общаться, не волнуйся, только не с тобой.
Ты проигнорировала его обращение к тебе и опять уцепилась за ту часть фразы, которой ты могла бы внушить себе, что так говорят не просто друзьям, за ту часть, что дала бы тебе надежду.
- Теперь я буду жить в одиночестве, в чужом городе. Я мог бы возмутиться, сказать, что могу решать сам, но мама... Маленький, я не говорил тебе, но она...
Он всхлипнул, ты сначала почувствовала, что его грудь дрожит, но не придала этому значения, дрожь в его голосе ты тоже пыталась игнорировать, вдыхая аромат его парфюма и пытаясь запомнить эти объятия. Только после его всхлипа ты поняла, что он сотрясается от плача, он стоял в тёмных солнечных очках и плакал на взрыд.
- Я не говорил, не хотел тебя посвящать в свои проблемы, грузить тебя ими, но сейчас я должен объясниться, она больна, врачи говорят, что ей осталось немного, сказали, морской воздух поможет ей и астма хоть немного её отпустит. Поэтому я не могу и не хочу её оставлять. Может потом...
Он не смог договорить, слезы душили его, он опустился на корточки, обессилев от собственного отчаяния, ты быстро натянула на глаза прямоугольные тёмные стекла своих солнцезащитных очков, также быстро села рядом с ним, чтобы не успеть передумать, и поцеловала его, горячие, сухие и солёные губы, но при этом мягкие, ты хотела то ли открыться ему этим поступком в своих чувствах, то ли попытаться укрыть его от всего мира. Сначала он замер, но потом ответил на твой поцелуй, тут уже потерялась ты сама, ты таяла на глазах, он приподнял тебя и встал сам, не разнимая губ, обнял тебя, обнял так, как не обнимают друзей, зарывшись одной рукой в твои волосы, а другой сжал твою талию под толстовкой. Его рука уверенно гладила твою голую спину. Ты чувствовала, что он уже не пытается забыться в тебе, он завёлся, и завела его ты, ты это осознавала, но до конца поверить не могла до сих пор. Вы целовались несколько минут, твои губы распухли от его напора, тяжело дыша, когда поцелуй все таки прервался, потому что воздуха в лёгких уже не осталось ни у одного из вас, он упёрся лбом в твой лоб.
- Спасибо
Он смахнул слезу, которая выкатилась из под твоих очков, которые все же потекли, пока вы целовались, но поняла это ты только сейчас.
- За что?
- За все. За это. За то, что ты есть.
- Я должна сказать тебе...
- Чшшш, кроха, не сейчас, дай отдышаться.
Он ухмыльнулся, он не понимал, что чувствует сейчас. Помолчал немного.
- Сезон слез за стёклами тёмных очков открыт.
- А?
Ты задумалась, а что будет дальше, изменит ли этот поцелуй что-то между вами. Ты готова была ехать с ним, куда угодно, хоть на край света, готова была в мыслях даже ухаживать за его больной мамой, если она вдруг сляжет.
Он выдернуть тебя из твоих мыслей.
- Не плачь из-за меня, я справлюсь. Я уезжаю сегодня ночью. Документы из университета я уже забрал. Пиши мне.
- Но... Я же... Скай, ты дурак. Ты понимаешь это? Я бы все поняла, все приняла, ты... Неужели ты не видишь?!
- Шарки, прощай, может жизнь нас ещё сведёт, не ругай меня, пожалуйста.
Он потянулся к тебе, чтобы поцеловать ещё раз, ненадолго забыться ещё хоть немного. Он не понимал, но его тянуло к тебе, его не тянуло так, когда он видел тебя с другими, не ревновал, не представлял тебя своей. Но сейчас с ним что-то происходило.
Он решил, что это тоска по женскому телу, он давно не был ни с кем, а тут такая страсть. Он даже думал остаться с тобой на пару часов до самолета и сразу от тебя уехать в аэропорт, начал продумывать, что сказать отцу, чтобы он не разволновал маму, и довёз его сумки ко времени регистрации на рейс сам. Но его остановила мысль, что это нечестно по отношению к тебе, вы слишком долго дружили, чтобы одним сексом оборвать все ваши отношения. Он в это по крайней мере верил, что будет именно так. Что если он сделает этот шаг, вы непременно перестанете общаться. Он не мог этого допустить. Не с тобой.
Когда ты поняла, что это все, ты разрыдалась, но успела отвернуться от него до того, как непрошенные слезы потекут из глаз. Ты попыталась придать голосу спокойствия и не оборачиваясь бросила:
- Хорошо долететь, маме здоровья. Бай.
И зашагала к дому.
Он немного опешил, от того, как резко ты пошла обратно домой, хотел было догнать, но вскоре решил, что это от эмоционального потрясения, от его новостей об отъезде и его маме, что решил не трогать тебя, развернулся и пошёл домой. Идти домой было не весело, он мысленно прощался со всем, что было памятным ему и дорогим сердцу в этом городе, в том числе с тобой.
Когда ты зашла домой, папы ещё не было дома, ты зашла в комнату, где лежали мамины вещи, которые вы с отцом бережно хранили после её исчезновения, легла в кресло, свернувшись калачиком, обняла маминого любимого гнома, сшитого на заказ, и так проплакала, пока не уснула в полумраке. Отец придя домой нашёл тебя не сразу, а когда нашёл очень испугался, он хотел унести тебя в твою комнату, но когда свет из коридора упал на твоё лицо увидел, что глаза опухшие и мокрые от слез, на плюшевого гнома ещё недавно бежала кровь из носа, но сейчас уже остановилась и начала запекаться, подойдя ближе и сдвнув чёлку с лица он почувствовал, что ты горишь, у тебя явно была очень высокая температура, в попытках разбудить тебя, он сам чуть не испытал сердечный приступ и начал думать ужасное, и оставив безуспешные попытки привести тебя в чувство, он вызвал скорую помощь. Но ты ничего этого не видела, тебе было настолько больно внутри, так рвало на кусочки твоё сердце, что тобой, вместо Ская, овладела лихорадка. Ты потеряла сознание, в таком состоянии тебя и обнаружил отец, ты не почувствовала, как из носа бежит кровь, как твоё тело горит.
Суббота. 6 часов утра. Он летел в чужой, на самом деле чужой для него город, его не покидали мысли, что он что-то упустил, что-то не доделал. И мысли крутились о тебе, о том, что ты, слишком резко даже для тебя, ушла вчера домой. О том, что что-то он не доглядел, и в какой-то момент он вспомнил все, что ты делала, когда была рядом, как ему было хорошо и спокойно, пока ты бродила в его тени, ему тогда казалось, что так проявляется дружба, и только сейчас до него дошёл смысл всего, что все что ты делала было для него и ради него, все эти нелепые наряды, дурацкие парни рядом с тобой, которые не были достойны даже просто дышать с тобой одним воздухом. Что он самом деле дурак.
Он попытался встать, но ему не давал ремень, который с момента взлёта был пристегнут, отстегнул его, вскочил. Boing летел на высоте около 16000 км, он выбрался в общий проход, стараясь не разбудить соседей, нашёл сонную стюардессу, и с дикими глазами начал просить её дать ему средство для связи с землёй.
- Я должен позвонить ей, я идиот, я ничего не понял! Пожалуйста, найдите что-то, через что можно связаться с ней!
Стюардесса испугалась его настойчивого тона и ее сон моментально испарился.
- Тише, молодой человек, вы мне весь салон разбудите и испугаете, с нами дети летят, они недавно ещё плакали, пожалуйста, не кричите. - зашипела полушепотом на него девушка.
- Да, плакали, она тоже плакала, а я ничего не понял, ну как можно быть таким идиотом, а? Вот скажите мне?
Он сбавил тон до шёпота, медленно осел по стенке и замолчал, в голове возник твой образ, зареванный, нелепый, но при этом такой нежный и дорогой сердцу.
Стюардесса очевидно заметила, все же, что он не сумасшедший, что ему просто нужно было с кем-то поговорить и успокоить его.
- В салоне вы не сможете ни с кем связаться, а я не могу потревожить экипаж. Но мы начнём снижаться через полчаса, у нас дозаправка. В аэропорту Вы сможете позвонить кому хотели. А сейчас, пожалуйста, присаживайтесь в Ваше кресло, я Вас провожу и принесу воды, хорошо? - с надёждой в голосе прошептала стюардесса ему.
- Да, спасибо. Через полчаса говорите?
- Да, абсолютно точно, через полчаса. Пойдёмте, пожалуйста.
Он встал, дошёл до кресла, от воды он отказался, поблагодарил стюардессу, только считал минуты и смотрел в иллюминатор, пытаясь разглядеть огни приближающегося города.
Его отец не смог полететь с ним, маме стало хуже, они на пару дней остались дома, в номере гостиницы, которая раньше приносила им доход.
Как только самолёт сел, Скай побежал искать в терминале розетку, подключил к ней зарядное устройство с телефоном. И как только телефон включился стал набирать твой номер, но ни на второй, ни на десятый раз трубку никто не взял. Он решил, что ты обиделась, но через 10 минут раздумий с твоего номера ему пришло смс, он открыл его с замиранием сердца, гадая, что же там написано.
"Саша в больнице, если хочешь приезжай, мы в 7 городской, я тебя встречу. Папа Александры"
Сердце пропустило удар.
"- Что с ней случилось, болван, это ты во всем виноват, зачем ты отпустил её, она же все это время любила тебя, а ты, просто прощай, просто прости, просто друзья, какой она тебе друг, ты же сам в неё по уши влип!"
Он не заметил, как его самолёт улетел, благо свой рюкзак он из салона забрал, видимо стюардесса поняла, что его нужно оставить в этом ночном терминале, чтобы он решился вернуться и уговорила не ждать единственного вышедшего из салона пассажира, пока самолёт дозаправляли.
Он купил билет на ближайший самолёт домой, все таки его сердце осталось там, значит и дом его там, затем нашёл стойку регистрации, до самолёта было ещё 40 минут, он решил написать ответное смс, но уже на номер отца Сашки, что он все объяснит по приезду и будет в больнице примерно через 4 часа.
Полет прошёл без волнений. Самолёт приземлился дома. Он вызвал такси, назвав адрес 7 городской больницы, по пути написал папе Шарки, что будет минут через 20 и что уже в такси.
Но в холле больницы его встретил не папа Саши, а его собственный папа. Скай понял, что что-то не так, буквально подбежал к отцу, тот был бледный, как полотно, сидел в кресле для посетителей и сжимал в руках платок мамы.
- Что с ней?! Отец, скажи, что она жива, папа, скажи мне!
Его отец поднял глаза, невидящим взглядом посмотрел на сына, не сразу его узнав. И только теперь позволил себе заплакать, скупая слеза стекла по щеке.
- Папа, папочка.
Шёпотом только и сказал Скай и обнял отца. Он конечно все понял без слов, но то, что он услышал дальше повергло его в шок.
- Сын, постарайся её понять, я хотел отговорить, начал было объяснять, что ты имеешь право узнать все раньше, дать время попрощаться. Но она сказала, что это её пожелание, последняя мечта, и она не хотела, чтобы ты видел, как её не станет и придумала этот переезд. Прости нас, сынок.
Отец сделал паузу, пытаясь понять, готов ли сын дослушать его.
- Продолжай, папа, скажи все сейчас. Пожалуйста. - абсолютно спокойным голосом ответил Скай.
- Она нашла врачей, которые легально могут облегчить её боли, и заключила с ними договор, все официально. Её усыпили, специальным газом, все закончилось минут 30 назад. Я не могу отсюда уйти. Она просила до последнего ничего тебе не говорить, что это её желание. Что она хочет ещё раз в своей прекрасной жизни принять решение и исполнить его. Сама.
Скай был шокирован, он был в ужасе и все это пока не могло уложиться в его голове, её маму убили по её собственной воле, она так решила, решила сама, смелая ли она, или болезнь причиняла ей такие страдания, о которых она предпочла молчать и самостоятельно пыталась решить свою проблему. Ему было очень больно, сердце его сжало словно тисками, он боялся этого дня, боялся, когда ему скажут, что его мамы больше нет.
Но мысль, что это её пожелание и осознание, что её мучали столь нестерпимые боли немного его успокоила. Ему ещё конечно понадобится время, чтобы оправится.
Он поднялся, увидел в другом конце холла куллер с водой и рядом отца Саши, отошёл за водой для своего папы, попросил 5 минут и отдав своему папе воду, пообещав скоро вернуться, хотел пойти к Саше в палату.
Отец Ская остановил его:
- Я люблю тебя, а теперь иди к ней.
Он будто знал, что Александра здесь и что с ней случилось. Обнял сына. Скай пошёл в сторону отца Шарки.
- Что с ней?
Сашин папа рассказал, в каком состоянии нашёл её.
- Я не знаю, сколько она была там в таком виде. Но врачи разводят руками. Ничего не нашли, она здорова.
- Мне кажется, я знаю, что с ней.
Скай опустил подробности, и поведал, что ты давно питала к нему чувства, а он болван только сегодня в самолёте все осознал и, более того, сам в тебя влюблён.
- Я думаю это все на фоне стресса и сильных переживаний, организм просто не справился с волнением и повёл себя непредсказуемо. Я в практике читал о таких случаях, думаю я знаю, что делать. Я её больше не оставлю. И если вы позволите и она меня не прогонит, то я буду рядом и сделаю все, чтобы она была счастлива. Хотя знаете, если прогонит, я все равно буду стараться добиться её, я снова покорю её сердце. Я..
- Тише ты, Серёжа, это все ты скажешь ей, когда она проснётся. Ты знаешь, я тебе доверяю. И прими мои соболезнования, твой отец мне сказал о вашей трагедии. Я побуду с ним, а ты иди, она ещё не пришла в себя, но врачи говорят, что должна скоро очнуться.
- Спасибо Вам, за все, я пойду.
Скай вошёл в палату, там горел приглушенный свет, ты спала. Скай, стараясь не шуметь, подошёл к кровати, сел рядом на стул. Он взял твою маленькую тёплую ладошку в свои. Поглаживая костяшки её пальцев, он тихо заговорил.
- Саш.. моя мама, её больше нет, она отмучалась, её больше не беспокоят боли...
Молчание, он молчал минут 10. Не зная, как начать говорить о тебе и о своих вновь открытых чувствах. Но все же нашёлся, что сказать в итоге.
- Как же так мы с тобой пропустили друг друга, точнее я все пропустил. Прости меня, очень прошу. Я не понимал, что все, что с тобой происходит, это из-за меня, что твои чувства ко мне взаимны тоже не понимал. Я не осознавал даже, думал так дружба проявляется и сам не заметил, что ты стала мне дороже всего и всех на свете. Я обещаю, я наверстаю все, если только ты позволишь, если только разрешишь быть рядом, просто следовать за тобой и оберегать, как ты все это время делала для меня, а я не замечал твоих стараний. Я буду рядом, даже если ты не будешь этому рада, но не беспокойся, я не стану мешать тебе жить, я могу издалека наблюдать и помогать, если надо. Обещаю не вмешиваться, если ты не захочешь. Только прости мне мою слепость, мою беспечность, позволь стать твоим ангелом-хранителем.
Александра все это время была слаба, после того, как её привезли в больницу, отмыли кровь, взяли анализы она приходила в себя лишь раз и её снова погрузили искусственно в сон, чтобы дать организму время восстановиться. Ты не знала ни о чем, что за время твоего отсутствия происходило. И сейчас тебе снился сон. Сон, где ты счастлива, где рядом он, где не было никаких расставаний и была любовь, взаимная, никто не был ни чьей тенью, и обоим было хорошо друг с другом, и он снова целовал тебя, нежно и страстно.
Затем тебе приснилось, что ты узнала о смерти его мамы, слезы начали бежать сами, через твои закрытые веки. Ты слышала его голос, голос, который возвращал к жизни, который клялся в нежных чувствах к тебе, но это был лишь сон. Ты начала понемногу приходить в себя, когда почувствовала, что твоя правая рука лежит в чем-то теплом и ей уже жарко, и кожи на этой руке касается что-то горячее, мокрое и немного шершавое, ты приоткрыла один глаз совсем чуть-чуть, увидела, рядом его, как он целует твою руку и в свете настольной лампы видно, что его ресницы мокрые от слез. Решив, что это ещё сон, ты прикрыла глаз обратно. Но ощущения были слишком яркие, как на яву. Но тут он снова заговорил.
- Почему ты ушла, надо было остановить меня, но я не осуждаю, нет, нет, ты не остановила бы, ведь я был уверен, что делаю это для мамы. Но отвернуться...ты могла обнять меня ещё хоть раз, подойти обратно и обнять, наш поцелуй не выходит у меня из головы, ты лежишь в больнице... боже, что я несу, ты больна, а я мечтаю, как бы я мог поцеловать тебя, высушить губами каждую твою слезинку и не дать им больше бежать, если только от счастья, как бы я целовал твои пальчики на руках, твои ушки. Так, стоп, ненормальный. Ты побыть с ней хотел рядом, извращенец, или что?! Я схожу с ума. Ох. Одно я знаю наверняка, без тебя я больше не смогу. Вот же больной придурок, девчонку довёл, я её недостоин. Но очень люблю. Я уверен, теперь точно.
Ты не открыла глаза, но улыбнулась, чуточку, одними уголками губ, и своему видению тихо сказала:
- Я так люблю тебя, Сереж, что если бы ты эти слова обещал повторить мне наяву, а не в моем сне, то я бы была готова снова пройти через все, что было до, включая нашу дружбу и твой отъезд.
- Малыш? Кроха, я здесь. Маленький, скажи, что ты очнулась, прошу.
Он положил твою руку обратно, выскочил в коридор, в поисках врача или медицинской сестры. Нашёл ординаторскую. Парень, которого он там обнаружил, оказался твоим врачом. Врач сразу понял из его несвязного рассказа, что похоже ты пришла в себя, но он не был ни в чем уверен.
Когда врач уже был в твоей палате, ты почти открыла глаза, но ты не обратила внимания на врача, потому что за его спиной стоял он, это был Скай, настоящий, и это не казалось сном.
Чуть позже, когда доктор проверил твои показатели, он вновь оставил тебя с ним наедине. Ты не понимала, сон это был или он и правда говорил с тобой. Поняла, что это был не сон, ты лишь тогда, когда его дрожащие губы прижались к твоим, нежно, аккуратно, но в этом поцелуе чувствовалась властность, то с каким желанием он целует тебя, вместив в него то, что не желает делить тебя с кем-то, что хотел бы, чтобы ты была только его и только с ним и ничьей больше.
Только спустя лет пять он поймёт, что с любимой дочкой он готов делить не только тебя, но и готов будет отдать все что есть и даже больше.
Нисколько не жалея, ни через 10 лет, когда вы построите новый дом и перевезете к себе своих отцов, ни через 30 лет, когда вы сыграете свадьбу младшего сына, о том, что ты выбрала именно его.
Счастливый конец 🥰🥰🥰