Как и в любой истории завоеваний новых земель, всё началось со стеклянных бус. Просто в данном случае в роли бус выступили колготки с лайкрой – и то, в условиях русского климата они значительно нужнее.
С иностранцами я стала работать сразу же по окончании института
– а на дворе стоял 1990й год – и английский язык был просто нарасхват.
Американские граждане приезжали по делам в нашу контору – первое советско-американское СП – как по графику и все привозили с собой по два больших пакета: один – с помадой, а другой – с колготками.
По приезде они первым делом шли проторенной дорожкой к нашей завхозной даме, которой и сдавали эти свои пакеты, ну а мы, гражданки доживающей последние дни страны советов, засунув свою советскую гордость куда подальше, бодрыми шагами отправлялись получать помадно-колготную гумпомощь от идеологического врага – каждой сотруднице выдавалось по помаде и колготкам – именно тогда я и узнала о существовании колготок с лайкрой, поскольку мы все ранее пользовали колготки обыкновенные, тушинские, которые хорошо смотрелись лишь на ножках избыточной полноты, поскольку со всех остальных просто сползали.
Мужики – а в нашей компании их было подавляющее большинство, потому что она специализировалась на нефтехимии, - с тоской в глазах смотрели вслед одаренным колготками и помадами сослуживицам: у каждого из них в квартире в тихой тоске и без колготок сидела своя жена, но на мужскую часть персонала колготно-помадные подачки американцев не были рассчитаны.
Мне было тогда очень мало лет, поэтому я эту ситуацию не анализировала вовсе, а просто действовала по принципу «дают – бери», поэтому не могу сказать, что я испытывала унижение или оскорбленные чувства. Конечно, жителям великой державы не пристало брать подачки у идеологических противников, но, с другой стороны, а пробовал ли кто-то ходить зимой без колготок?
Я отлично помню эти американские благостные лица.
В переводческом отделе я была самой младшей, а потому наименее полезной для перевода технической документации, вследствие чего именно меня и отправляли проводить экскурсии для пришельцев – а я и не возражала, было любопытно, мы много разговаривали и с интересом для себя выясняли, что мы не так уж и непохожи.
И они даже не были надменны или снисходительны, а напротив, очень дружелюбны - они точно так же, как и мы, двигались навстречу наощупь, не зная, что же их ждет.
По мере раскручивания беседы вдруг неожиданно выяснялось, что мы довольно похожи: строение черепа, цвет кожи, умение пользоваться столовыми приборами и носовыми платками. Правда, они чаще предпочитали бумажные.
На московских улицах не было ни медведей, ни развесистой клюквы, ни даже безмерно пьяных русских в ушанках: так, люди, как люди, только квартирный вопрос их испортил.
Я возила их на панорамную площадку Ленинских гор, а потом – непременно! – в Коломенское, и все обалдевали от того, что эти изящные строения шестнадцатого века, когда ихняя Америка вообще еще только-только приоткрывалась.
Как я шпионила на Омском НПЗ
И вот так проходили наши рабочие будни, и всем казалось, что радость будет, что в тихой гавани все корабли, что период распрей прошел и теперь настанет мир-во-всем-мире, но так, вероятно, думали только замутненные колготками и помадами женские мозги нашего коллектива, тогда, как голодные и злые, оставшиеся без колготок и помады мужики держали ухо востро, не без основания предполагая удар в спину.
И час настал.
К этому моменту я уже переместилась из переводческого отдела в коммерческий, поэтому, когда проджект менеджер по Омску попытался отправить меня с прибывшей группой граждан города Хьюстона штат Техас в Омск, мой начальник, коммерческий директор, возмутился со словами: «что вам там своих переводчиков не хватает что ли».
Проджект менеджер, а по-русски ГИП (главный инженер проекта) что-то ласково нашептал директору на ухо, и я поехала с удовольствием, потому что Омск всегда был моим любимым заказчиком, уж больно там душевные люди собрались.
Причина, по которой, при наличии шести переводчиков мужского пола, числившихся у нас по штатному расписанию, возникла нужда именно во мне, была проста – требовалось изобразить из себя что-то вроде Маты Хари, в рамках приличия, разумеется.
Иными словами, люди из Хьюстона отправлялись в Омск с целью оттяпать у нас проект на автоматизацию установки – а речь там шла о миллионах долларов – причем делалось это с попустительства американского руководства компании. То есть русских-с-их-совместным- предприятиям мы оттесняем, они нам уже ни к чему, работаем сами.
От меня требовалось втереться в доверие к приезжим и выяснить, как обстоят дела, потому что хоть люди в Омске и душевные, но денежки, как известно, врозь.
Всех подробностей я не вспомню, да они и не нужны – проект мы отстояли, а вот осадочек остался: от стеклянных бус «напарники» переходили к решительным действиям.
Как американские «партнеры» почти отхватили половину Поволжья и немного Сибири
Компанию «Шлюмберже» я помню еще по советским временам, когда они, наряду со многими другими фирмами скромно обретались в номере Центра Международной Торговли на Краснопресненской набережной, приторговывая арматурой и измерительными приборами.
А в конце 90х имя Шлюмберже возникло уже в ЮКОСе, куда меня занесло ветрами перемен.
Напомню, что ЮКОС как раз и впитал в себя половину Поволжья в лице трех нефтеперерабатывающих заводов под общим зонтиком Куйбышеворгсинтеза, а в качестве первоисточника подземных богатств к нему прилагались добычи Нефтеюганска. Впоследствии сюда же добавили немного Томска в лице Восточной нефтяной компании и что-то еще.
То есть невеста была необыкновенно завидной.
Поэтому, когда американский жених под видом компании «Шлюмберже» начал оказывать ЮКОСу знаки внимания, никто не удивился, - поражал только напор и размах жениха, когда просто каким-то селевым потоком в руководство НК ринулись одни сплошные американцы.
Тем временем из скромного номера ЦМТ «Шлюмберже» перебралась в хоромы в районе Полянки – это был просто целый квартал, специально отгроханный для нее – приезжая на переговоры, мы в изумлении таращились, тогда еще и не подозревая о масштабах мероприятия – а и то, нужно же было откуда-то руководить пол-Россией, которую они намеревались хапнуть.
Вытеснив из администрации ЮКОСа ненужных представителей аборигенов, пришельцы бодро принялись за персонал. Нас увольняли в пять этапов сокращения, я попала под последний. На наше место наняли новых папуасов, только с зарплатой в три-четыре раза ниже, но это уже было всем все равно, развал шел полным ходом.
Как я понимаю, конец беспределу был положен только тогда, когда к главному по ЮКОСу были применены меры уголовного преследования, только тогда конквистадоры нашего времени поняли, что все не понарошку и потихоньку слились.
А ведь если вспомнить, то именно в то время и в администрации президента державы плотно паслись граждане северо-американских штатов и, кто знает, какова была толщина волоска, на котором мы все висели над той самой пропастью, над которой сейчас болтаются наши соседи?
А как хорошо всё начиналось! Колготки, помада, стеклянные бусы…
Еще о том странном времени