Ветер приносит мне августовские записки. Когда я читаю их, становлюсь смирен, тих.
Погружаюсь в тёплую смолу. Свет августа утешает и нежит.
Вздрагивает паутинка нежности. Днём кочуют лёгкие слоны. Облачные гроздья белёсого винограда свешиваются с их ушей. Я изумлённо смотрю на них. Жду сок нового урожая, как новую надежду.
По вечерам в траве сидят огромные жабы, свалянные из козьей шерсти, и беззвучно открывают рты. Они измучены недосягаемым горизонтом. Они скакали к нему весь день и решили отдохнуть под моими окнами.
Невидимая ласковая касается меня языком.
Я впадаю в забытьё, как в замысел о судьбе.
Вижу какого-то славного человека, растратившего всё Бога ради.
Плети: дней, деревьев, рук и улыбок.
Самородки счастья с выросшими крохотными ножками робко бредут ко мне. И как только я протягиваю ладонь им навстречу, разбегаются куда подальше.
Вечернее молчание. Сидеть сам-друг с вечером, прислонившись спиной к августу, как к плетню. И в далёком гамаке покачивается жизнь другого меня. И там светло и спокойно.
***
Но вот уже образовалась большая тайна.
Точнее, это сейчас тайна стала большой, а когда-то, в начале июня была крошечной.
Название тайны можно перевести на повседневный язык, только она много потеряет от этого. Название "Откуда берётся осень?"
Перевёл - и тайна ушла. Как же так?..
Ну, откуда же берётся осень, как не из предчувствий облетевшей листвы и студёных утренников? Не из тоски обустраивать себя в ветровках и куртках и и учиться забытому навыку сокращения шеи, когда мы прячем её под воротник, а зима с усмешкой рассматривает нас в перевёрнутый бинокль.
Нет, неправда, не так! Это само лето высиживает золотое осеннее яйцо. И каждый год мы берём его в руки от любопытства, любуемся им и слишком сильно сжимаем. Скорлупа ломается, мы пугаемся и отбрасываем разбитое яйцо осени. И течёт, течёт осенний желток, заливает наши улицы и наши глаза.
И мы плачем.
Но быстро утешаемся. Поверхностность обычных людей, то есть, нас с вами, сопоставима с нашей же чувствительностью.
Но не секрет, что есть люди, которые вообще не плачут, разбивая осеннее яйцо. Они торопливо оглядываются по сторонам и выпивают желток. Я смотрю на таких людей с интересом. Им явно есть, что поведать миру. Но мир постоянно занят. И тогда...
Тогда я спрашиваю у мира разрешения и слушаю их истории.
