- Цинь-Шихуанди, продолжал чтения…, - ну, а Зевс…. Продолжал свой рассказ об этом, обращаясь ко мне…. Вообще, такая форма изложения своих мыслей, которая была принята Зевсом в… Беседе со мной…, импонировала мне и напоминала беседу-лекцию, которую я услышал когда-то в беседе с самым выдающимся ученым ХХ века – Львом Гумилевым…, С которым мне посчастливилось повстречаться незадолго до его ухода из этого мира…. Впрочем, теперь я уверен в том, что уйдя из этого…, Общего и, не очень приветливого к нему мира, Лев Николаевич, переместился со своими трудами и размышлениями в мир другой…, Мир, созданный специально для него…, Мир, в котором все
прошлобудущенастоящее существует для него одновременно и… И в тоже Время…. Этот мир – расставил все на свои места и…, В нем нет теперь, ничего лишнего или… Того, что не нашло и найдет объяснении…. Да… Ведь мир этого человека и ученого, конечно же полон загадок и тайн…, Но все они, находят своё разъяснение и истинное объяснение в сознании ученого, Ученого, который не связан теперь рамками пространств и живет теперь в необъятном и абсолютном Времени…. Я даже на миг потерял ход мыслей Зевса…. И представил на миг, Как, великолепный и необычайный Лев Николаевич…, Сидит в своей коммунальной комнатке на Коломенской улице в Петербурге, который…, Вроде бы еще и не вернулся в Петербург, но продолжал оставаться – Ленинградом…. Или, всё-таки – уже стал?
Лев Николаевич, скончался в этом мире в 1992 году… А Ленинград снова стал Санкт-Петербургом в 1990 году…, Значит, наверное, наша встреча случилась уже все-таки в Санкт-Петербурге…. Но, совершенно точно, что это было на Коломенской улице, В доме, номер 1, Тогда, в этом же доме, на верхнем этаже располагалось бюро фирмы «Информационный экспресс» - Инэкс, как мы называли его коротко…. Инэкс, в которой я был генеральным директором, а учредителями и…, Основными инвесторами оставались Андрей Берлин и… Слава (Владислав) Кирпичев…. В то время весь Санкт-Петербург был «под завязку» наполнен такими формочками, которые с большим или меньшим успехом поставляли в страну…, сперва – СССР, а потом и Россию, все что угодно…, Точнее все, что можно было продать и втюхать удивленному, обескураженному, обнищавшему, озлобленному и совсем не похожему на себя…, но, не желавшему сдаваться народу…. В этом же доме, жил тогда и Лев Николаевич Гумилев…, Которому дали там одну или две комнаты в коммуналке. Это никого не удивляло… Ну просто потому, что тогда никого вообще не интересовало ничего, кроме них самих…, А сам Лев Николаевич, по-моему никогда не обращал внимания на такие мелочи, как условия личного проживания…. Не то, что какой-нибудь Войнович, который сделал свою квартирную эпопею темой своей книги и…, честно – растворился в ней…. Детей у философа и историка, не было…. Была только жена, которая во всем понимала своего супруга, были его труды, книги и…, Мысли…, Мысли, которые он мог думать где угодно…. При всей раскрепощённость и даже наглости эпохи «лихих 90-х» …, Я был юношей деликатным и стеснительным и, пойти в гости к человеку не знакомому лично…, Было для меня делом очень сложным, даже стрессовым…. Я, даже не помню, как мне удалось преодолеть этот стресс и…. И, поднявшись до двери коммунальной квартиры ученого, позвонить в дверной звонок, под которым стояла фамилия «Гумилев» …. Лев Николаевич, впрочем, никогда не прятался от людей, которые желали побеседовать с ним…, даже если человек, был достаточно молод…. Тем более,
Тем более, я действительно любил и отлично знал труды Мастера и многие из них были у меня в разного рода изданиях…. От машинописного самиздата, до первых, изданных уже в конце 80-х и начале 90-х, на волне… Перестройки и гласности…. Готовясь к своему визиту… Я, конечно же взял некоторые из этих книг, совершенно невообразимого вида…. Сшитых и переплетенных какими-то удивительными умельцами…, Снабженными рисунками и схемами, нарисованными от руки, по линеечкам и лекалам…. И, конечно же, представляясь и докладывая ученому о цели своего визита, я стал просить у него автограф…. И от этого, конечно же, может и… Всегда тает – сердце любого автора и писателя…. Лев Николаевич, вначале смотревший на незнакомого и незваного гостя с некоторым сомнением и недоверием…, прикуривая, от только что выкуренной беломорины, очередную папироску, теперь уже, гостеприимно и доверчиво приглашал гостя в комнату и, небрежно кивнув в сторону неказистого кресла, стоявшего в углу, опрятной, но, совсем не богатой комнатки-кабинета…. Усаживается за посменный стол и…, погружается в изучение уникальных само-изданий своих книгу…. Просматривая их…, Он останавливается на экземплярчике – Открытия Хазарии и говорит, надтреснутым и…, Таким знакомым, шепелявым от отсутствия многих зубов голосом…. - А вот такой, я и не видел никогда…, и поднимает со стола маленькую книжечку в твёрдом, самодельном переплёте… Я очень долго искал эту книжку…, поскольку после своего единственного и последнего, на тот момент… Издания этой книги в 1966 году, найти её экземпляр, изданный официально и отпечатанный в типографии было почти невозможно…. Даже, из библиотеки унести…. Поскольку в питерских библиотеках её не выдавали на руки…. и я добыл этот экземпляр самиздата, заплатив за него очень неплохие по тому времени деньги… Экземпляр снабжался даже фотографиями….переснятыми откуда-то и, напечатанными на фотобумаге в ужасающем качестве, но… с большим тщанием…. - Лев Николаевич, - сказал я, перебарывая в себе неимоверную скупость библиофила… - Конечно, может взять его для своей библиотеки…. Надеясь в тайне, что Гумилев откажется от этого подарка…. Но, он, достаточно сухо поблагодарив меня, встал и понес подаренный ему мною экземпляр издания его книги, понес её, для того, чтобы поставить на полку книжного шкафа… Я же с огромным трудом перебарывал в себе библиографическую скупость…, стараясь заставить себя забыть об этом редком и дорогом для меня экземпляре книги…. Лев Николаевич, что-то задерживался размещая самиздатовский томик «Открытия Хазарии» и даже…, ища чего-то на полке…, докурил, недавно закуренную им беломорину…, и – растерянно похлопал себя по карманам брюк и старенькой, но тщательно и, даже щегольски выглаженной, Клетчатой ковбойки…Да…. понял, Гумилев искал папиросы…, все знали, что он курил исключительно «Беломорканал» и… Прикуривал очередную сигарету от только что выкуренной…. Однако я видел и то, что ученый муж, выложил дежурную пачку папирос, на стол, когда уселся к нему, рассматривать принесенные мною экземпляры его книг… Понял это и сам Гумилев, уже собравшись было идти за папиросами к столу,
Когда я, спешно и даже как-то суетливо, вытащил из своего кармана,
Пачку настоящего, французского «Житана»… Не того, к которому мы привыкли сейчас, донельзя стандартизированному и обычному, Но к тому, каким он был и… Должен был быть, в голубенькой пачке, с танцующей на ней в необыкновенно и вечно танце… Цыганкой…. С выдвигающейся сигаретной коробочкой и…. Сигаретами-гвоздиками…, Коротенькими, с белым фильтром и на удивление – крепкими…, Такими, что у людей непривычных, глаза от них, лезли на лоб… ну и никак не менее крепких, нежели был «Беломор» …. Лев Гумилев, сомнительно повел плечами и уже…. Пошел было к столу за «Беломором», но, остановился на секунду и взял…. Протянутую мною ему сигаретку…, взял, и вопросительно посмотрел на меня, поскольку его предыдущая папироса уже погасла и…, закурить было, ну совсем не от чего…. Я, снова моментально понял эту незадачу и протянул Гумилеву зажигалку…. Тяжелый, металлический прямоугольничек из нержавеющей стали… Гладкий и матовый… Чем-то напоминающий модный «Зиппо», но…. Не «Зиппо», конечно, а самоделка, которая мне досталась от бати…. Зажигалка удивительная и служащая безотказно уже второму поколению нашей семьи…. Которую надо было лишь регулярно чистить, менять фитиль и кремень…, Быть аккуратным с бензином…. Увидев зажигалку, Лев Николаевич, молча взял её в руку… Примерился и, умело провернув тяжелое и тугое колесика…, Выбил нужную искру и фитиль – воспламенился…. Посмотрев мгновение на этот шедевр, Гумилев прикурил коротенький гвоздик «Житана» и…, протянул зажигалку, обратно мне…. Сказав смешно картавя и уже, полностью оттаяв…. - У меня была…, - Такая же, - сказал ученый…. - На фронте…, - и добавил, - Трофейная… Я согласно кивнул и, положил зажигалку в карман брюк, а Гумилев, недоверчиво затянувшись…, Продолжил возиться со своим книжным шкафом и… Вытащил из него, какую-то книгу, обычного 5 формата с твердым, классическим переплетом, Темно-синего цвета…, С потускневшим золотым тиснением на передней крышке…. - Вот, - сказал мне Гумилев…, - Вот… Это те…- чуть замялся и закончил… - Это Вам…, - и передал книгу мне в руки, отпустив только после того, как убедился, что я прочно держу в руке ответный подарок. Я, конечно же, не удержался и…, уставился в книгу… Сперва рассмотрев на обложке имя своего собеседника:
Лев Гумилев Стоящее строго по центру, а под ним…. Название, которое мне не говорило совершенно ни о чем… Избранные труды и размышления… Я, вообще, ничего и никогда не слышал о такой книге Льва Гумилева…, Тем более в таком…, Почти роскошном издании…. и, нетерпеливо раскрыв на форзаце… Форзац, в классическом виде повторял надпись, имевшуюся на переплете…, Густо-черно пропечатанная на удивительно гладкой и плотной, белой бумаге, с благородной, чуть золотистой желтизной книжного раритета…, Впрочем…, Впрочем, одинаковый текст с именем автора и названием был не совсем, таким как на переплете, но…, Был выполнен в каком-то стиле…, который будь он выполнен в латинице, я назвал бы готическим…, но здесь эта «готика» была написана классической славянской кириллицей, без намеков на старинные «яти» и прочие изыски, которыми отличались иногда, издания прибывшие в страну контрабандой из «подрывных» издательств…, «ИМКО» или «Посев»…Да и вообще,
Вообще, это не было издание «ИМКИ» или «Посева»…. Внизу…,
Там где и положено было стоять выходным данным издательства…. Было такой же славянской готовой – написано…. Лаборатория абсолютного времени и мирового пространства. Ниже шло сокращенное и еще непривычное к тому времени обозначение…. СПб: Что означало принадлежность издательства к Санкт-Петербургу… Однако…, Однако привычного «года издания» на форзаце не было, оставив место, как будто бы для порядка, Только для «фигурного прочерка» … - II –
Книга, которую дал мне Лев Гумилев, не предполагал наличия на ней какой-то надписи…, Автографа, сопроводительной подписи…. Это казалось мне совершенно очевидным…, Так же, как совершенно очевидным стало и то, что эта книга теперь…, и навсегда останется у меня и…, со мной… Затягиваясь «Житаном», Гумилев, теперь уже по-настоящему гостеприимно, приглашал меня, присесть поблизости от его стола…, а сам, поистине воссел за ним…, так, примерно, как сейчас сидел на своём троне Зевс…. Впрочем, Гумилев. Только усевшийся за столом…, тут же увидел, что сигарета, закуренная им, уже почти выгорела…, Я, тоже заметил это, и снова потянулся за своими сигаретами…, но, Лев Николаевич, уверенно, даже слишком уверенно,
отказался от моего предложения… Энергично и отрицательно закачал головой, одновременно, раскуривая, от уже почти выгоревшей сигареты, новую папироску – Беломорканала…. Беломорина загорелась и, ученый уверенно расположился за столом в своем толе стуле, толи – кресле… Присмотревшись, я увидел, что на высоченном потолке старой ленинградской коммуналки, прямо над ученым, образовался темный круг…. видимо, как результат его постоянного и никогда не останавливаемого курения… - Итак, - заговорил вдруг Лев Гумилев, таким знакомым мне голосом… Вообще-то… Ленинградское телевиденье, сделало как-то серию из Лекции – передач ученого, в которых о рассказывал студентам…, О своей теории пассионарности в этногенезе… Передача – без всяких телевизионных изысков и подачи…, в которой ученый просто отстаивался один на один со своими слушателями, отличалась тем не менее удивительным обонянием и притягательной силой… Ленинградское телевиденье, показывало их время от времени в своем эфире…, но не так чтобы часто…. И я, будучи поклонником Гумилева, как только у меня появился видеомагнитофон,
Сразу же озаботился тем, чтобы записать на него собственную видеокопию этих лекции…, которые и смотрел время от времени… И потому, голос Гумилева, слегка картавый и немного шепелявый не был в новинку…, однако, теперь я мог не просто слушать этот голос, но… И вести с ним разговор, точнее – беседу…. - Итак, - говорил Гумилев…. - Что же привело те…, - снова Лев Николаевич. называя меня, как одного из своих студентов на «ты»…, Вдруг вспоминал, что я не его студент и… Перестраивался на «Вы»… - Итак, что же привело Вас ко мне? – церемониально закончил ученый обязательную предварительную фразу… - Лев Николаевич, - обратился я к своему собеседнику, одновременно и церемониально и с оттенком некоторой домашности… - Наша организация тут, - сказал я, называя свой Инэкс скромной организацией, для того, видимо, чтобы не обидеть ученого и не создать у него ложного представления о своей значимости… - Инэкс, - добавил я… с расшифровкой - Информационный экспресс, мы…, - Компьютерами занимаемся…, - закончил я свое вступление максимально коротко… Поскольку вид Льва Николаевича, вовсе не говорил о заинтересованности, которую он имел в отношении меня…. Скорее – наоборот… Однако услышав о том, что мы занимаемся компьютерами несколько оживился… - Любезный, - сказал мне Гумилев…- Любезный,… э-эх… - я вспомнил, что когда пришел в гости к ученому, говорил чего-то, однако…, Однако, совсем забыл представиться… И до настоящего времени эта моя оплошность не мешала нам…, а вот когда мы перешли к предметной части беседы…, Подумал я – представиться всё же – надо….
- Данила, - сказал я, называя себя и развеивая интеллигентское замешательство Гумилева по поводу моего имени…
- Данила, меня зовут – Данила…, - снова сказал я…, и Гумилев мог продолжить теперь уверенно… - Любезный, Данила… - Так значит Вы, занимаетесь компьютерами, - сказал он… Я, немного смутившись, ответил… - Фирма занимается компьютерами…, - Мы их поставляем, собираем, продаем, а я сам…, - Сам я, небольшой специалист в области компьютеров…, добавил я в некотором сожалении…. - Вот-вот, - Данила, - сказал мне в ответ Лев Николаевич… - Вот-вот, и я… - Не специалист по компьютерам…. - Но у нас в конторе, - задорно решил дополнить я… - В конторе нашей, спецы в этом смысле, есть очень хорошие… - Хорошо-хорошо, - заметил Гумилев, останавливая мой поток рекламно-информационного текста, прямо-таки потекшего из меня… - Хорошо-хорошо, о компьютерах мы поговорим чуть позже, а пока…, - Соблаговолите же пояснить мне цель Вашего прихода ко мне? – манера разговора и сама речь ученого,
Не очень здорово сочетались с его манерой говорить, голосом и некоторыми дефектами речи, которые, конечно же, сопровождали беседу,
Человека много пережившего в жизни…. Много курящего, потерявшего много зубов, чуть грузноватого и просто, по-домашнему, одетого…, однако…,
Однако, само его происхождение, о котором я конечно же знал столько,
Насколько это могло быть известного человеку интересующемуся, но…. Но все-таки постороннему… Поэтому, мне тоже хотелось говорить с ним так же непринужденно и рафинированно… Используя, может быть какие-то изящно-старомодные, вводные слова, типа того же – соблаговолите…. Однако,
Ну не шла у меня такая вот изящность внутренне мне не давалась… - Ну, я, -заговорил я как-то неуверенно…. - Ну. Я много читал Ваши труды…, - Смотрел Ваши телепередачи и лекции, - продолжал я, думая чтобы еще перечислить…, Вспомнил, про себя, даже выступления Льва Гумилева в странной информационной передаче Александра Неверова «600» секунд…, точнее, в приложение к этой передаче, под названием «Наши», которая вообще-то…, производила неоднозначное впечатление…. И решил, что перечислять больше ничего не стоит, а просто, сказал…. - И узнал, что Вы – живете здесь…, - Вот и решился зайти к Вам…, - Попросить автограф и, по возможности…, - Конечно, поговорить…, - Про Вашу теорию…. Понимая, что последний пункт может быть сочтен Львом Николаевичем наглостью…, я тут же максимально смягчил это свое пожелание…. - Ну, если у Вас будет Время и желание для этого… - А что бы тВы, - опять Гумилев немного путал обращение ко мне, спотыкаясь на пустом месте…. - А что бы, Вы хотели обсудить со мной…, - В области моей теории? - голос Гумилева звучал
- Лев Николаевич…, - говорил я… - Вы можете спокойно называть меня на «ты», без всяких сомнений…, а хотел я поговорить с Вами, вот о чем…. - Не с точки зрения уточнения Вашей теории, и никак не в контексте, научной дискуссии…, - Я много читал Ваши книги… - Прочитывал, что называется и от начала до конца и…, - От конца до начала и…, - Собственно со всех концов, к – середине, - И Вы полностью…, - Повторяю – полностью убедили меня в полной состоятельности и верности своей теории этногенеза и пассионарности…. - Да? – вопрос-ирония Гумилева звучал теперь уже не столько иронично, сколько вопросительно…, - И что же В…ты, - снова немного запутался ученый…. - И что же тогда, ты хочешь со мною обсудить? - Лев Николаевич…, - продолжая, отвечал я… - Лев Николаевич, мы ведь почти 70 лет существовали в условии, когда наша наука и образование, имели в основе некоторый стержень…, - Пусть теперь множество положений этой базы – марксизма-ленинизма, опровергаются всеми и…, - Буквально наперегонки…, - Кто-то и в чем-то, несомненно, прав, - говорил я…, кто-то, всегда остался приверженцем конъюнктуры и…, - Просто профессионально громит то, чему еще вчера поклонялся и кормился с этого, - я заметил, Гумилев, вроде бы заинтересовался и даже кивнул мне…, Согласительно…. - Это не важно, - продолжал я, ободренный даже этим малым гумилевским одобрением и заинтересованностью - Однако выбивание этого системного стержня уже случилось и …, - С этим уж ничего не поделаешь… – договорил я, готовясь или к продолжению или…, к вежливому, в лучшем случае, окончанию нашей беседы…. Однако Гумилев ничего не сказал мне, только вытащил из коробки «Беломорканал» очередной гвоздик папиросы и…, снова закурил его от предыдущего, еще не угасшего «бычка» …. Этот жест, собственно, был сигналом, к дальнейшему продолжению беседы…, как, во всяком случае, казалось мне…, и, видимо, таковым и было…. Я, сосредоточился и…, продолжил…. Однако, стержень научного знания и, главное, Образования, просто необходим…. - Ну да, конечно…, - сомнительно-обреченного толи скала, толи хмыкнул Лев Николаевич… Я, еще более ободренный его словами… Заговорил, как до по-особенному убежденно…, ну, так, как получается у меня…, иногда…, иногда, когда я приближаюсь к своему очередному Часу композиции…. - Мне представляется, - продолжил я…, - Мне представляется, что Ваша теория этногенеза и пассионарности… - Волне могла бы занять положение такого – стрежня-основы…. - При условии, что она будет Вами дополнена…. - Дополнена до некоторой всеобъелемости…. – меня как будто понесло…, - Этногенез – это конечно же мощно и глобально… - Однако, для всеобъелемости, ей не хватает ближнего раздела… - Ну, то есть раздела, которым объяснялись бы более низкие таксоны…, - говорил я…, и добавил…, - Таксона более «кроткого» и «близкого» нежели этнос… Гумилев, внимательно смотрел на меня, не прерывая и… Слушал…- Ну и ещё…. – продолжал я…. - Для системной основополагающей теории, - Важным был бы и раздел с более высоким, по отношению к этносу таксон, - я сделал паузу, рассчитывая услышать что-то критическое или ободрительное от Гумилева…, Но, ученый молчал и, вроде как, продолжал внимательно меня слушать, вытащив только, инстинктивно из коробки, новую папироску и…, примеряясь прикурить её чуть позже…. - И что бы, В… ты… , - заговорил все таки Лев Николаевич - Предложил…, - Ну, в качестве…, - Такого, более «высокого» таксона – уровня…. Я предполагал, что такой вопрос может быть мне задан и, конечно же был готов к ответу на него… Хотя, предрассудки и демонизация термина, все-таки сдерживали свободу этого моего высказывания… И я выговорил, с некоторым трудом… -Расогенез, конечно же… - Расогенез…. Гумилев, которого, конечно же, трудно было чем-то удивить, явно был обескуражен… Нет, конечно, не тем, что мне пришла в голову такая идея… Собственно, такие идеи приходили, наверняка и самому Гумилеву и кому-то из его учеников…, да и вообще, мало ли кому…. Скорее ученый был удивлен той конкретизации предложения…, Предложения, в котором прозвучало слово – РАСОГЕНЕЗ… - Расогенез, -Гумилев внимательно посмотрел на меня, разминая в пальцах очередную папироску Беломора…, - Расогенез… - Не слишком ли? – ученый, как будто бы задавал мне вопрос…, Сам, будучи явно уверенным в том, что это именно то, что надо и то…, О чем действительно следует говорить. - Расогенез, - Лев Николаевич говорил со мной утвердительно-вопросительно…, Так, как может говорить только человек, уверенный в себе…, Убежденный и, главное,
Умеющий убеждать других… - Вообще-то, - продолжал Гумилев…, - Вообще-то, происхождение и эволюция рас…, - Это уже где-то на уровне божественного творения… - За рамками политических…, - Да что там политических, - Лев Николаевич как будто очень возбудился и…, Продолжал теперь уже в исключительно зажигательной…, И исключительно убедительной манере… Так, как может говорить…, Впрочем, так не может говорить никто… Или всякий…, Всякий, кого вдруг, неожиданно коснулось Дыхание Божьего Благословения, Озарения… Тот, перед кем открылась бездна и, которого вообще перестало уже что-то пугать и беспокоить…. - Да что там политических… - Политика в этом мелка и незначительна… - Здесь же мы имеем дело с, по-настоящему Божественному состоянию оценки и рассуждения… - При том, - голос Гумилева, опять вдруг, перестал быть голосом Озарения, но…, вернулся уже куда-то на уровень Часа композиции…Да… - Конечно же, это может быть еще и не уровень Смысла, но…, - Но уже уровень морали…, - Уровень, в котором Добро встречается со злом…. - Встречается и, при этом…. - Вовсе не перетекает одно в другое…, - Не входит за его рамки, - Но, - Гумилев как будто бы догадался об этом, прямо сейчас, вот…, прямо здесь и сейчас…. - Но, существуют. Существуют в некотором, совершенно необычном и…. - Совершенно незнакомом нам состоянии…. - Состоянии, - продолжал рассказывать мне Гумилев о своем моментальной и случайном…, Озарении! - Состоянии, в котором нет пространства… - Пространства, в котором могла бы реализоваться сущность Добра и Зла… - Но…, - Но всё оно погружено в абсолютность Времени…. - Абсолютность, в которой ничто не может быть Злом, - Впрочем, - Впрочем, не может быть и Добром… - Потому что все, в бесконечности Времени и… - Не будучи привязанным к пространству… - Всё – является не Добром и не Злом, - Но, просто, неким Бытием…- Впрочем…. - Впрочем…, - Гумилев замолк, так и не закончив какой-то важной мысли…, Однако, главный момент нашей встречи, уже произошел…. Произошел, потому что мы поняли друг друга и поняли…, Совсем не на уровне восприятия… Но, где-то, куда более глубоком и потому, неповторимо таинственном… Загадочным…., Неповторимом и никем не названным таинством Понимания…. Таинством, после которого совершенно очевидным и бесспорным становится Бог…. Бог, который теперь уже не кто-то, кого следует опасаться или поклоняться из целей самосгорания или…, Или какой-то прагматичности…, но – Бог, такой…, Каков Он Есть…. Аз Есмь…, - думал я…. Когда вдруг услышал, что Гумилев продолжает свою речь…. - Комплементарность…. - Я назвал это в своей теории комплементарностью…. - Назвал именно потому, что комплементарность предполагает некоторую иррациональность чувств…, - Некое таинственное, непостижимое…, - Настоящее Таинство…, - Таинство, которое может одно только объединять людей и потому…. - Потому, как и Любовь, является Божьим Даром….
В жизни этой много непонятного
Непонятно то,
Непонятно се.
Но совсем уж необъяснимым кажется,
То, о чем царь Соломон
Говаривал еще.
Ну где она, та тропка,
То движение,
Девицу, что к юнцу влечет.
Теперь все стало легче
С кораблями,
Их курс легко умеют
Исчислять.
И даже птицы стали
Чем-то ближе и понятней.
Хотя нам птицами, конечно же
Не стать.
А вот влюблен бывал,
Наверно, каждый:
А как его?
Откуда вдруг пришло?
На эти вот вопросы отвечая;
Ответить, видимо, не смог
Еще никто.
- Конечно, комплементарность…, - В данном случае, - продолжал Гумилев…. - Таинство нельзя называть комплементарностью….
- Это, на самом деле Таинство единения…. Лев Николаевич, казалось бы, затронул одну из своих любимых тем…, Точнее тему, которая необыкновенно волнует его в настоящее время… - Действительно, - говорил он…, - Можно предположить некое космическое происхождение пассионарности…, - Вообще., первая мировая наука, астрология…, - Вся именно об этом…, - О том, как звезды и Космос влияют на жизнь каждого человека и на состояние человеческих общностей…, - Однако…, - Однако…, - Совершенно не из чего не следует непосредственное взаимодействие… - Связь, - Основания, по которым возникают и существуют…, а потом, отмирают, и даже умирают сами общности, системы…, - Системы, связанные общностью истории и исторических судеб…. - И как свершается это Таинство, которое связывает их Единство… - Единственное, чем может твориться это Таинство, конечно же Божья воля…, - А Творителем…, - Творителем этого единения становиться Сам Бог…. - И раз уж Творитель Таинства Единения, Сам Бог, - То, конечно же, мы не сможем этого объяснить…. - И сможем только объять Озарением…. - Да, - нашел возможность вставить я свою короткую реплику…, - Да, но наше Озарение все равно не будет основание и доказательством этого для других…. впрочем, Лев Гумилев всегда был опытным собеседником и дискутером… и он ответил мне… Ответил, практически без запинки… - Понимаешь, - сказал он…, - Озарение, совсем не должно быть доказательством…, - Явления, открытые Озарением совсем не должны иметь доказательств и не быть доказательствами самим…. - Просто…, - продолжил Гумилев, совсем немного замявшись…, - Просто, пришедшее Озарение способно породить в людях новый «здравый смысл»…. - Как образовался когда-то «здравый смысл» Вселенной Птолемея, Коперника, Вернадского…, - Здравый смысл Эвклида и Лобачевского… - Здравый смысл механики Ньютона и относительности Эйнштейна… - Озарение, само по себе не являлась доказательством, не требует доказательств и в отношении самого Озарения… - Озарение, существует само-по-себе и…, - Само в себе и…, - Само для себя…. Я молчал, как будто подавленный нахлынувшим на меня величием и несообразность того, что мой собеседник…, называл – Озарением…. Я знал уже, что я хочу пережить Озарение…. Мечтал об этом всеми частичками своей души и…, не мог…, Боялся отдаться этому чувству… Боялся, что Озарение вот так, вдруг, коснётся меня краем своего крыла… И заставит…. Заставит…, Что же заставит меня – Озарение…. И чем оно будет для меня – Озарение…. Ведь оно, Озарение, все-таки обязательно будет со мной и…, У меня…. Мы еще долго говорили в этот вечер с Великим ученым – Львом Гумилевым…. И встречались потом, еще несколько раз…. Он даже порекомендовал меня в действительные члены Русского Географического общества…, каковым я и стал, в обще-то…, но именно сейчас…, когда, как-то вдруг и… Очень лавинообразно, я оказался в гостях у предводителя Древнегреческих богов – Зевса…. Мне вспомнилась эта часть нашего разговора с Львом Гумилевым…. И даже в самом Зевсе я увидел чего-то от этого ученого, который…, который как я теперь был уверен…, покинул мир для того, чтобы остаться в Мире, созданном для него, его Озарением…. Мире, который объединил для него будущее, прошлое и настоящее в единство…. Единство, которое он так хотел постичь, еще тогда, когда я разговаривал с ним…, и когда, благодаря ему я впервые узнал о Великом Таинстве Единения всего Сущего…. Лицо Льва Гумилева, который всплыл живо в моих воспоминаниях…, Снова сменился вдруг… Лицом Зевса…, который все так же продолжал мне рассказывать про Канта и Императора Китая – Цинь-Шихуанди…. - Человек поистине нравственен, - продолжал говорить мне Зевс оставаясь в образе старика-профессора провинциального университета…, и воспоминания вновь выстраивали в моем сознании очередную стену восприятия…. - Человек, поистине нравственен, только тогда, когда…, - Он исполняет долг…, - Не ради какой-либо внешней цели, - Но, только и воистину, ради самого долга… - Поведение же человека, - Нравственным основание которого становится закон, совпадающий с законом природы, - По Канту, не имеет никакого отношения к истинному нравственному закону..., - Поскольку в естественном законе не имеется внутреннего принуждения, а значит… - Значит в естественном законе нет и моральной способности «свободного само принуждения»…. - При этом, именно свободное само принуждение, Кант считает добродетелью, - Поступок, же, исходящий из такого умонастроения…, - Поступок, совершенный из уважения к закону, - Кант считает истиной добродетелью, достойной этического человека… - Добродетель есть твердость максимы человека при соблюдении своего долга. – цитировал для меня Зевс, что-то из трудов Канта… Может быть, как раз из той книги, которая оказалась в руках у Цинь-Шихуанди… - Всякая твердость, - продолжал Зевс…, - Узнается через те препятствия, которые она может преодолеть…, - Для добродетели же, такие препятствия, - Не более чем естественные склонности, - Естественные склонности, которые тем не менее…, - Могут прийти в столкновение с нравственным намерением…. - Поскольку, всякий долг содержит понятие принуждения, - Обращенное к нему со стороны закона, - То этический долг содержит такое принуждение, - Которое возможно только внутреннего законодательства человека… -И это, - продолжал Зевс, - Говорило о том, что Кант проявляет заботу, - О чисто интеллектуальном…. - Интеллектуальном и «строгом образе мыслей», который подчиняет суждения опыта и…, - Тех действия которые соответствуют принципу исключения между добрым и злым. - Слова северного философа, Канта, о том, - Что для учения о нравственности вообще очень важно не допускать, насколько возможно…,- Никакой моральной середины…,- Будь то поступки или человеческие характеры… - Поскольку при такой двойственности, - Все максимы могут потерять определенность и устойчивость…. - То есть, из двух добродетелей, по мнению Канта, - В случае если они конфликтуют друг с другом…, - Подлинной добродетелью может быть только та, - Что определяет долг… - Цинь-Шихуанди, готов был по-детски хлопать в ладоши, читая этот строгий вывод философа… - Однако, он ощущал, что Кант знает много больше того, что понял сейчас он…, - Цинь-Шихуанди…. - И Кант знал….
- Он видел разрушающую веление долга естественную диалектику… - Философию, которая подразумевает наклонность к умствованию наперекор…, - Инстинктивно и естественно противоречить строгим законам долга и даже…, - Даже подвергать сомнениям силу закона Долга, - Ну, или, по крайней мере, его чистоту и строгость, - А так же, подспудно, - Но где это только возможно, - Делать закон Долга соответствующим собственным желаниям и склонностям, - И тем самым, в корне подрывать его…, - Лишая всего его достоинства, - И это, - Зевс сделал в своей речи драматическую паузу…, - И это, в конце концов, не могло быть одобрено Цинь-Шихуанди… - Кант развивал свою диалектику, которая…, - Которая возникает в обычном нравственном сознании, - В то время, когда это сознание развивает свою культуру и… - Восходит к практической философии… - Он думал об этом…,- Просто для того, чтобы избавиться от двусмысленности,
- Двусмысленности, которая разлагала нравственный принцип…, - Цинь-Шихуанди вновь продолжал чтение и…, - Находил у Канта нравственное начало, которое сводилось лишь к субъективному сознанию долга. - И если долг есть долг — чистый, - Его исполнение следует единственно…, - Уже из самого уважения к этому долгу…. - Говоря об этом, Кант делает из человеческой совести подлинную философскую категорию…, - сказал вдруг Зевс…, и, практически словами Льва Гумилева…. Говорит мне о том…, что совесть, как философская категория… - Стала для Канта результатом Божественного Озарения… - Озарения, породившего новую философскую, - И общую жизненную парадигму…, - В которой уже не требовалось более доказывать кому-то сам по себе факт существования Совести…. - При том, что и сама эта Совесть не была доказательством чего либо…, - Но просто….- Просто существование человеческой совести, - Как философской категории, стало теперь…, - Совершенно очевидным и явным…,- И, действительно,- Совесть человека становиться наилучшим судьей по вопросам морали, - Высшей способностью нахождения моральной истины и…, - Выработки правильного решения и подлинно нравственной точкой зрения,
- В случае, конечно, если Совесть не только субъективна, но и соединена со знанием объективной истины. - Поэтому, наверное, у Канта, - Совесть как раз и появляется там, где…, - Голос разума умолкает, - Где мышление не справляется с познавательными проблемами. - Поэтому, все же Совесть у Канта…, - Уже в своем появлении «по необходимости» становиться субъективной… - В Книге, которую читал Цинь-Шихуанди, северный мыслитель, такой далекий и… -Такой близкий,- Вместе с эстетической и разумной потребностью человека в совести признает в ней и значение религиозного опыта…, - Которую он счел своего рода «религиозно-совестливая» установкой…. - Кант вел речь идет о первоначальных задатках моральности…, - В которых склонности, - Порыв к действию, - Само действие… - Требуют волеизъявления, не обходящемуся без совести….- Временные ступени выражения этих задатков, и формы их осознания в смутном, отчетливом и религиозно-верующем воплощении…, Придавали учению Канта о совести законченный вид…, - Кант считал, что учение о совести….- Есть по сути дела, учение о…,
- Том благе, которое имеет всеобщее значение….- И это деяние, есть…, -Воля и сознание морального человека. - Кант, - продолжал свою лекцию-беседу Зевс…, - Пришел к убеждению, что в Бога…, - Следует верить…, - Хотя доказать его существование трудно, - Но, может…, - с некоторым сомнением добавил Зевс…- Может…- Это и не нужно, - Ведь теоретические и религиозные принципы…, - Не совпадают с принципами нравственными…- Кант, - когда Зевс говорил это, мне было несколько странно, конечно же, Зевс… Это не совсем тот - бог, о котором говорил Кант,
Но, все-таки он тоже, в какой-то мере был причастен к божественному сонму…, и потому, слова беседы-лекции, в которой он говорил о книге Канта «О единственно возможном доказательстве бытия бога» представлялся мне реально… Несколько фантасмагорическим…, однако Зевс без всяких смущений и запинок…, продолжал… - Книга Канта «О единственно возможном доказательстве бытия бога» была написана им в 1763 году и…, - Кант писал в ней… - «… Необходимо, - цитировал Зевс с каким-то особенным, видимо немного кантовским выражением и даже акцентом… - «…нужно быть убежденным в существовании бога, но… - вовсе не столь необходимо… - доказать это. - Если человек совершает какой-либо нравственный поступок…, из-за боязни воздаяния за гробом, - То на самом деле это безнравственно, - Так как Богу тогда подчиняются, - Каковым образом подчиняются деспоту;- Тогда это вовсе не грех, а… - Политичное неблагоразумие». - Не подобное корыстное благоразумие и… - Непрактическое благоразумие…, - Являются источником нравственности. - Нравственный императив,
- Так в эти годы уже называет нравственные требования Кант, - Ценен сам по себе…, и поэтому безусловен… - «Цель, - снова цитировал Зевс, профессорским голосом, со странным немецким акцентом…, - при моральном императиве в сущности - неопределённа, - поступок определяется не целью, а восходит к свободному выбору,- цель же может, быть какой угодно. - Моральный императив повелевает, - таким образом, - абсолютно, невзирая на цель». Закончил цитату Зевс…, и тут же перестав быть Кантом…. Вернулся в состояние Гумилева, продолжая, чуть надтреснутым голосом русского ученого… - Мораль, - говорил Зевс…, - Мораль, указывает, следовательно,- На внутреннюю…- Абсолютную человеческую само-ценность… - Которая выходит за границы познавательного… - Отношения,
- И не включается в компетенцию теоретического разума…. Зевс, как будто бы собирался делать вывод, заканчивая свою, уже достаточно длинную тираду…, которую я почему-то, помнил…. Ну не мог не помнить, просто потому, что каждое из слов Зевса выстраивалось в моем сознании…, Зримой и основательной стеной понимания…. - Принцип «уважения к моральному закону», - подводил Зевс итог своей речи… - Принцип «уважения к моральному закону», - Является сердцевиной кантовской этики, - Поскольку в нем открывается…, -Измерение гуманного поведения. - Только личность, может выражать это уважение,- Которое является априорным чувством…, - Осознание же этого уважения… - Идентично осознанию законосообразного долга и…, - Имеет характер необходимой всеобщности….
- Уважение к закону есть… - Единственная движущая сила…, - Морального долга…. - Человек, же, - продолжал свой вывод, который уже становился излишне длинным, Зевс… - По Канту, - Не просто разумное существо…, - Человек, призван побуждаться разумом к моральному поведению, - И это, выражается в почитании морального закона… - Откуда же здесь, - Зевс оживлял свой вывод риторическим вопросом…, - Откуда же здесь, речь…. - О личном стремлении к счастью…?- Однако…,- Однако, - теперь Зевс, как и положено…, Сам отвечал на свой риторический вопрос….- Но…- Противоречие долга и стремления - К счастью — лишь кажущееся...- И Кант, нашел возможность…, - Преодолеть его, - Утверждая, что счастье отдельного человека и….- Блаженство всего человечества достижимо…, - Но, лишь тогда, когда их поведение…, - Подчиняется моральному закону…. - Смысл же жизни, остается в связи добродетели и блаженства…. - Только такой долг,- Который способствует счастью человека и. - Всего человечества, имеет…, - Этическую ценность... - Цинь-Шихуанди, - продолжал, уже заканчивая свою лекцию…, Зевс…, - Цинь-Шихуанди, читал книгу Канта и…, - Находил что его учение… - О долге, есть истинная забота о достоинстве человека, - А также о счастье человечества, и…, - Своего народа, - Как раз о том, о чем думал и даже мечтал…. - Император Китая Цинь-Шихуанди… - Император искал способ для этого… - И долг Ката, казался Цинь-Шихуанди…, - Тем самым «мостом» …, - Между личным счастьем…, - И общественным благом…. - Кант видел в долге, - Точку оптимального соединения…, - Общественного блага и…, - Общего счастья…. - И Цинь-Шихуанди хотел того же…. - Цинь-Шихуанди, прочитавший эту книгу…, - Книгу, которую уже никто, кроме Цинь-Шихуанди не видел…. - Пожелал почтить далекого северного ученого-философа… - Подарком, поистине царским и необыкновенным…. - Чудесным, таким, как сама его философия…. - Философия, в которой не было одного цвета…. - Однако…, - И противоположные цвета его философии, - Не были в противоборстве…. - Но, будучи объединенными единством…. - Становились бы настоящей…, - Искренней радостью…, - Радостью, которая была бы, сродни самому искреннему и безудержному смеху…. - И… - Император, выбрал среди всех подарков…, - Гигантскою Панду Топ-Топ…. Именно потому, что она была…, - Одновременно белой и…, - Черной…. - Неловкой, но очень весёлой…. - Вмещающей в свою голову, - Не больше одной мысли,- Зато, - Зато, заполняющей этой мыслю, всю полноту своего сознания…,- И не могущей думать, при этом, - О чем-то другом…. - Ну, а после того, как подарок был выбран… - И начались все те приключения… - Гигантской панды Топ-Топ и её спутников и… - Друзей, Хуа-Го, китайских корабельщиков… - Хозяина берега далекого северного моря – загадочного старика великана – Курша…. - И даже его…,- Такого громадного и свирепого пса….- Пса…, который. - Который, - Зевс, как будто бы вспомнил чего-то… - Который был так похож…- На Кербера. - Кербера, насмерть охранявшего … - Выход из…, - Царства мертвых – Аида…. - Какие-то досужие выдумщики, - Зевс даже чуть поморщился, поминая их… - Ну и Гомер этот самый…. Я уже помнил из рассказа Аты…, что Гомер когда-то, привлек древнего поэта-сказителя для того…. Чтобы составить хронику Олимпа, без Времени…, Олимпа, который опирался лишь только на Закон, данный ему и… Всему миру…. Одним лишь Зевсом…. И о том, что…Кто-то их них… Толи Гомер, толи – сам Зевс, разочаровались в этой миссии…, и судя по скептическому тону конкретного воспоминания Зевса… Это действительно было так…. - Гомер, что ли? –продолжал Зевс…, - Выдумал, что у Кербера, три головы… - И что у него…, - Ядовитая слюна…. - Ну, просто для того, чтобы люди…. - Больше страшились этого Царства мёртвых…. - Царства…, - Из которого, нет выхода…, - Царства, где нет и самой надежды…. - Представляешь…? - заговорил Зевс как-то полемично…- Представляешь…? - Нет надежды…? - Так как такое представить можно? – снова Зевс задавал мне риторический вопрос…. Считая ответ на него…, совершенно очевидным для меня…. Хотя, Хотя никакой очевидности в этом…, У меня не было…. Отсутствие надежды…. Отсутствие всякой надежды, не были совсем уж недопустимы для меня…. Потому, видимо, что никогда не могли быть представлены мною…. Просто потому, что как-то представить себе абсолютную безнадежность…. В принципе, потому что… просто потому что…. Ну, этого не могло быть… Ибо, надежда почему-то, есть всегда… Она, как будто бы – прошивает всего человека…, Пронизывая каждую из его клеточек и молекул…. Поразительно…, Вдруг подумал я…Внятно…- Поразительно, ведь Зевс сейчас, так легко объяснил мне…, как человеком может быть воспринято то, что оказывается, по-настоящему близким для него…. Близким настолько…, насколько они, проникают во все существо человека…, Становятся частичкой самого человека…, А человек…, Человек, сам становится частью своей убежденности и неиссякаемой веры…. Вера и человек…, Человек и вера…. С этого мгновения, в них нет различии…, Хотя, в обще-то, вера и человек…, Человек и вера, - не тождество и…. Не одно и тоже…. Зевс, вдруг резко потерял интерес, к тому, что так долго рассказывал мне…, А может быть и ко мне самому…. Скорее всего – он просто устал…. Устал… Ведь, он хоть и был богом Олимпа, но, совершенно не производил впечатления, могучего и неутомимого атлета…, а просто был крупным, мощным и внушительным –Стариком…. И потому, внезапная усталость Зевса, в общем, не вызвала у меня какого-то непонимания… Единственное, что я так же четко и явно почувствовал, что и сам, устал совершенно невообразимо…,Устал до какого-то, совершенно пограничного состояния…, Пограничное состояние, когда я уже и сам не понимал током, на каком я свете…, И не умер ли я, еще тогда, когда переправлялся через Стикс с Хароном… И сколько вообще… Сколько вообще, прошло Времени…. Времени…? Сколько прошло…? Ну чего там могло пройти, раз уж в этих краях – нет Времени… И, даже вспомнил вдруг, о том…, как там, оставленные мною…, Когда-то на плато, Сергей и Слава…, Впрочем…, Впрочем. Говорить о том, что я их вспомнил, перед тем, как уснул…, Было бы. Наверное, самонадеянно…. Скорее всего… Я вспомнил их в тот таинственный миг – мгновение, когда я…. Засыпал, хотя. может быть и тогда, когда уже – просыпался… Ибо сон, в который я погрузился совсем неожиданно и, даже не приняв какого-то благоприятного для сна положения…. Был, видимо, каким-то совершенно необычным состоянием… Видимо, я все-таки, как-то и где-то спал… Интересно, когда? Сколько и где? Но, сколько-нибудь приблизительно ответить на этот вопрос…. Я не могу тоже…, как не мог вспомнить и сам момент своего пробуждения…
И оттого, сам момент моего пробуждения, казался мне каким-то необычным… Ясное дело, я отдохнул, но, поскольку я не помнил того, когда, где и как я отдыхал, то…, Я просто не мог заставить себя и поверить в то, что этот отдых – был настоящим…, И я снова и снова ловил себя на мысли, что мне надо бы – поспать, чтобы восстановить силы…, Однако, предполагая уснуть, я тут же ощущал, что совсем уже хорошо и…, В полной мере… Отдохнул и выспался… И это состояние, продолжалось…, продолжалось ровно до того момента. Пока я вновь не забывал…. О том, что я уже отдохнул и выспался…. И, снова не мог…. Снова не мог ничего вспомнить о процессе своего сна, засыпания и…. Пробуждения…,
И вновь – собирался уснуть…. Ну, для того, чтобы вновь вспомнить…. Что я уже отлично и хорошо выспался и… Заснуть снова – пожалуй. Не смогу…. - Вот ведь состояние, - снова «громко» подумал я, Только сейчас осознав, что сейчас, стул – кресло – скамейка, на которой я сидел, стал куда более удобным, нежели тот, который был некоторое Время назад…. - Значит, я всё-таки, где-то спал…, - Не прямо здесь, - продолжал «громко» думать я…. В то Время, когда трон – кресло Зевса, еще пустовало…. Впрочем, почти что сразу… У трона – кресла появилась какая-то, не очень опрятная, пожилая женщина, в небрежно накинутой тунике…, из-под которой…. Проглядывали фрагменты, богатого и даже, чем-то привлекательного тела…. Да что-там…, Тело утренней женщины, было по-настоящему шикарно и… Необыкновенно – привлекательно…. В руках по-утреннему растрепанной женщины….Была какая-то метелка из…. Толи страусовых, толи павлиньих перьев…. Хотя…, Ну откуда же мне знать, что это были за перья…, Вполне может, что это были перья, какой-то волшебной и загадочной птицы может быть даже, какой-ибудь сирены…, Ну, или мало ли еще какой…, Заспанная женщина, как-то лениво, с явной неохотой и нескрываемым неудовольствием…, Смахивала с кресла – трона Зевса, гипотетическую пыль…, А затем, достала из откуда-то из недр своей туники, что-то, напоминающее плоскую подушечку…. Положила её на сиденье, и, очень заботливо расправила, чуть взбив находящийся внутри, видимо – пух…. Увидев это, я сам чуть приподнялся со своего сиденья и, протянув руку, нащупал по собой,
Тоже, какую-то такую подушечку – умягчитесь…. Видимо поэтому, я и почувствовал, что сидеть теперь, мне стало куда удобнее…. Разложив подушку на троне Зевса, Женщина, как мне кажется, не очень довольно ворча…, Удалилась куда-то…, Впрочем, удалиться она еще не успела, когда, так же, Неизвестно откуда, появилась деловитая и подчеркнуто бодрая фигура Зевса… Зевс, окинув хозяйским взглядом место нашей встречи…, Сперва, просто, кивнул. Позаботившейся о его удобстве женщины…, Потом же, подумав немного, Добродушно подошел к ней…, Слегка приобнял и даже, одарил нежным, «семейным» поцелуем, А потом, чуть шлепнув её, пониже спины….
- Спасибо, Гера, - сказал Зевс простоя…, А я понял, что только сейчас, лицезрел божественную супругу Зевса…, Несколько постаревшую, но все еще… Всё еще… Просто – очень красивую и видную женщину…. Получив поцелуй своего божественного супруга, Гера, как будто бы приободрилась… Как-то легко и очень эффектно, поправила свои длинные, волнистые, волосы, одновременно тяжелые и…, легкие и послушные, как пух…. Так, что они обратились в какую-то особенную, изысканную и необыкновенно величественную прическу…, которая, вполне сходила за высокую и блистательную корону…. Расправила тунику, которая выглядела сперва, как-то заспано и по-домашнему, а стала каким-то необыкновенно кокетливым и даже…, соблазнительным платьем, умело драпируя, то…, что какой-нибудь недотёпа счел бы недостатком и…, открывая то, что показалось бы всем и каждому, необыкновенно…, просто до дрожи в коленках – красиво и…. Могло возбудить, породив непреодолимое желание, даже у мёртвого…, у мёртвого, в Царстве Аида…. Не скрою…, Да что там скрывать…, Такое вот, почти непреодолимое желание…, возникло и у меня самого…. И, видимо, это желание было таким сильным, что даже божественный муж Геры, посмотрел на меня, сперва недовольным…, очень недовольным, а потом уже… И просто, очень-очень, суровым взглядом…. Желание моё, конечно же, никуда не пропало…, Но, постаралось стать как можно менее заметным для окружающих… Хотя…, Хотя…, ну как сделаешь незаметным для окружающих… Этакое возбуждение…, Окружающих, правда, было не много…, Но, окружающим, при этом, был необыкновенно ревнивый и…, Могущественный, В этой части мира…. Верховный бог Олимпа…. - Ну-ну, - Зевс был явно раздосадован моим неуместным возбуждением и… Предупредительно предостерегал меня…, - Интересно, от чего? – вдруг снова, явственно подумал я… -Интересно, от чего? – моя мысль отпечаталась уже…, Видимо полноценно внятной фразой… Такой, что - стала понятна
И Зевсу… И, его супруге – Гере…. И…,
Гера, вдруг ответила мне…. - Ты, - заговорила вдруг богиня….
- Ты, Данила…, - Вообще, будь поосторожнее со своим вожделением…. - И со своими желаниями…. - Твои желания, очень уж выходят, явственными и напористыми…. - Они, как будто бы, вещественны и ярки…. - Они…, - говорила Гера…, - Они, как будто бы…, - Таран…, - вдруг нашла показавшееся ей наиболее емким и точным слово…. - Они, как таран пробивают душу и…, - Наводят в ней много разрушений, - Так, что потом, не может быстро зажить…, - И когда, чужая душа, разрушена твоим тараном…, - Человек, - продолжала Гера и, уточнилась немного… - Женщина, точнее…, - Даже, если она богиня, совершенно беззащитна перед тобой…. Зевс, который в это время уже уселся в свое кресло – трон, с любопытством наблюдал, за нашей беседой и…, по-моему, на самом деле, был заинтересован в том, что мог услышать в нашем диалоге…. - Да, - начал говорить я, поняв, что моя беседа с Герой не выходит уже за рамки каких-то приличий и… В общем, совсем не «напрягает» Зевса, ну а если уж и напрягает, то, не очень, так, саму малость…. - Да, но я же, не предполагаю…, - Не ищу власти над кем-то из людей…, - продолжал я… И тоже, чуть уточнился… - Вовсе не ищу власти нал женщинами и… - Над богинями даже…, - Я ведь, абсолютно искренен в своем вожделении…- Реально – искренен, - Без всяких «задних мыслей» или срытых замыслов… - Я – просто…,- Действительно, просто я такой и… - Восхищаюсь, исключительно искренне… Гера, внимательно посмотрела на меня и даже…, как будто бы, сомнительно хмыкнула… И, как-то, безнадежно ответила….
- Да, - заговорила Гера…, - В тебе есть эта самая – безотчетность… - И ты, действительно, не имеешь в себе злых умыслов…, - Впрочем, - добавила Гера, по возможности сурово…, - Впрочем, если бы ты имел эти самые… - Черные мысли, то ты бы…, - Ты бы, никогда не обретал такой власти над людьми…, - продолжала Гера…, - Женщинами и даже…, - Богинями…
- Да, ты такой…, - Такой, как ты есть и…, - Будешь таким – всегда…, - говорила Гера, безнадежно и делая из этого… Странный, парадоксальный вывод…. - Хорошо, будет тем, кого ты захочешь, - чуть замолчала и… Добавила зачем-то…. - Очень – хорошо…. И – ушла куда-то, Куда-то, И это куда-то, мне снова оказалось, Совершенно не понятно…. Просто – ушла, растворившись…, Да нет, нигде не растворившись, просто ушла…. Ну, ушла, в конце концов, просто - ушла…. Остался лишь озадаченный Зевс…, который хотел услышать что-то и вот, в Результате не услышал…. Не только того, чего хотел услышать…, но и вообще – ничего…. И теперь, ему следовало либо оставить все сказанное Герой без внимания…, Либо, подвести итог сказанного его супругой самому….Мне было очень интересно, что же скажет по поводу всего этого Зевс…, Собственно, любое из его решений было для меня чрезвычайно интересно и много мне говорило…, Даже в том случае, если бы Зевс… - Просто – промолчал…. И Зевс, тоже понимал это… Ну, ещё бы, как же он мог этого не понимать…, И все же,
Все же, не торопился проявлять свою необыкновенную мудрость…, Зевс, молчал, предполагая что-то сказать и… Не говоря…. И это состояние, длилось уже достаточно долго…. Впрочем,…, Впрочем, Зевс, конечно же, нашелся и…. Ушедшая было Гера, вновь пришла, опять же, откуда-то…. Просто, появилась, вдруг, в каком-то уже просто головокружительном, блистательном и…, Необыкновенно обворожительном виде…Собственно, то, какой она была совсем недавно, вот только что…. Хотя…, Хотя, весь этот блеск, не добавлял этой Женщине-богине, ничего такого, чего бы в ней не было изначально…, В том самом, утреннем и немного «затрапезном» виде…, Поскольку, все её очарование и необыкновенная сила, были сосредоточены…, Непосредственно…, В ней самой…. Это очарование и сила, пробивались даже в том отклике, который Гера, конечно же, проявила…, Явившись на безмолвный зов Зевса, который, несомненно, каким-то образом, вызвал свою супругу из отсутствия, для того, чтобы именно она сама, закончила начатый ею разговор со мной…. - Ата, - сказал Гера, обращаясь ко мне…, - Ата, с который ты был недавно…, - Теперь носит сына от…, - несколько смущенно сказала Гера… - От тебя… – добавила она просто…. - Зевс, - сказала Гера, грозно взглянув на восседающего неподалеку мужа…, - Зевс, очень недоволен этим…. - И, всеми силами хочет, чтобы этот ребенок, - Остался – просто смертным…. - Будет, Героем, конечно, но…, - Ни в коем случае, не будет богом…, - продолжала Гера, а вот Ата, - вдруг голос Геры зазвучал совсем по-другому…, Как-то напористо и не признавая никаких прав над собой…, Прав, которые имел бы кто-то другой, кроме самой Геры…. - Но Ата, - заявила Гера…, - Ата – думает совсем по-другому, - Ата, предполагает, что этот ребенок, непременно станет Вечным и Бессмертным…,
- А уж богом, или кем-то другим….
- Вопрос этот будет уже другим….
Гера, как собственно и всякая другая женщина, всегда в большей степени волновалась и интересовалась, Вопросами «личной жизни»…. Личной жизни, которая, несмотря на регулярное и очень глубокое увлечение Женщинами,
Которое перерастало часто в непреодолимое вожделение,
И даже, Любовь…. Совсем не интересовала меня…, Ну, с точки зрения её перипетий, обязательств, клятвенных уверений и взаимного времяпровождения…. Хотя, конечно, в данном случае, вопрос «личной жизни», плавно переходил в вопрос продолжения рода…, А вот этот вопрос… Интересовал меня уже в полной мере…. Впрочем, впрочем, вопрос оставленный Герой, находился все же, где-то за гранью моего понимания…. Конечно, если мой ребенок, мой сын…, Станет бессмертием – равным богам…. Это, может быть интересным и даже – восхитительным…, Однако, представить это как-то наглядно, предметно что ли…, Для меня, как человека вполне себе смертного, остается совсем уже неразрешимой и просто, нерешаемой задачей…. А то, что я, не могу собственно, даже представить…, То вряд ли может серьезно взволновать меня…, Да и не только меня… В принципе, может ли такая непостижимость, взволновать кого-либо? - Ата, - продолжала говорить Гера… - Ата, не могла противостоять твоему желанию, которое в какой-то миг… - И, лишь на миг…, - Превратилась в истинную Любовь…. - И, очень трудно воспринимала то, что эта Любовь, возникшая между вами на миг…, - Этим же мигом и – ограничилась…. - И этот миг, теперь для Аты становиться вечностью…, - Становится, воплощенный в вашем сыне…. Данила, продолжал внимать загадочным словам богини,
И снова…, Никак не мог проникнуть в их сущность, глубинный смысл…, Основание…. Вечность, как сущность…, Вечность, как некоторая, не разбитая на равные измерительные отрезки промежутки - протяженность…, все еще не существовала для Данилы в том единстве, которое порождало для него общность прошлобудущенастояшего…. И только…, только возможное бессмертие его продолжения – сына…, Как-то начинало связывать Данилу с этой загадочной и, не существующей в доступной реальности протяженности…. Начинало, но еще вовсе не связывало… Между тем, как для бессмертной Геры, Бессмертного Зевса и прочих олимпийских богов, сказанное было совсем очевидным и…, совершенно бесспорным…. Но эту бесспорность и очевидность, мне ещё только предстояло постичь…. А, впрочем, впрочем, может и опровергнуть…. Ну, в общем,
Не понял я что такое Вечность…, Хотя вроде бы и совсем близко приблизился к ней…. Во всяком случае… Во всяком случае, мне представилось теперь, что…, Миг Истиной Любви, о которой сказала мне Гера, в чем-то сродни этой самой Вечности бессмертия…. И осознав равнозначность того, чего я еще никогда в жизни не испытывал…. Мне, вдруг, неимоверно захотелось пережить хотя бы одно из этих воплощений однозначности Бессмертия…. Миг Любви…, Миг – Истиной Любви… Миг – равнозначный Вечности…. Миг – дарующий Бессмертие…Но…, Но ведь я и прибыл сюда, для того чтобы узнать…, Узнать то, какой была в Гиперборее Любовь…. - И действительно…, - Действительно, - явственно подумал я…. - Именно с этим, я и прибыл сюда…. И вот теперь – я здесь…, - Я здесь. – снова очень явственно подумал я…. - Я здесь и…. - Беседую с бессмертными богами и богинями олимпийского сонма…. - Может быть…, - даже в своих «громких» мыслях, я предпочитал быть осторожным…. - Может быть, я даже и сам как-то вошел…, - Вписался в этот божественный сонм… - Ведь часть меня…, - я снова сомнительно запнулся… Но, все же продолжил…, Продолжил свою гипотезу, которую, конечно же не имел никакой возможности доказать… - Ведь часть меня…, - Мое отображение, живет теперь в этом сонме…, - Живет, будучи плодом того, что может быть, - И было…, - Было этим самым мигом Любви…, - Мигом – равным Вечности…. - Мигом – равным Бессмертию…, - Или…, - Или Любви – равной Бессмертию…. И да… - Да, - снова «громко» думал я…,- Я, оказался внутри…, - Я стал частью…,- Стал элементом целого, но…, - Став им, я как будто бы ни на йоту, ни приблизился к тому…, - Зачем я прибыл сюда…, - Да что там…, - я снова в своих мыслях оказывался близким к отчаянию…, - Да что там…. - Я, кажется, только отдалился от того, что так явственно и рьяно искал в Гиперборее… - Вообще… - Это вечное противоречие - Вечное и бесконечное познание…, - Познание, вечно продолжающееся и не имеющее никакой окончательности…, - Познания, как непрекращающейся жажды…, -Неимоверной жажды нового познания…. - Познания без смысла и цели…. - Познания, сладкого и желанного, как тот плод с Древа познания, разделенный прародителями и… - Так и не подаривший им – Озарения Истины…. - Вот и у меня, множество нового знания и ощущение, переполняло меня… - И не могло сложиться в какой-то…, - Даже мельчайший Час Композиции, - Час, который выстроил бы мне новую парадигму сознания и ощущения… - Познание же, не укладывающееся в Час Композиции, повело меня куда-то…, - Куда-то, в бездну разочарования и бессмысленности всего Сущего… Такое, случается со мною, время от времени… Я, как какая-то Звезда в Космосе… Обрушивался внутрь себя, образуя своим Коллапсом… Бесконечную тоску и безнадежность Черной дыры… И… Не будем об этом…, Я боюсь такого состояния…, Боюсь больше, чем чего бы то ни было еще…. Боюсь как жизни без надежды…, Боюсь, как того, что в принципе, не могу себе представить…, Но предполагаю, что ад…, Должен бы был выглядеть именно так… Я с трудом поднял свои глаза на блистательную и восхитительную Геру…, Которая, закончив беседу со мной, продолжала смотреть на меня,
Внимательно и оценивающе… Проникая явно в сущность моих громких и даже, Не очень громких – мыслей… И… Сумел даже…, Перевести взгляд на продолжавшего сидеть на своем троне-кресле Зевса… Зевс же, демонстративно не смотрел на меня,
Делая вид…, или на самом деле, что-то насвистывая и перекатывая в своих пальцах что-то… Может быть горошину, а может быть…, Может быть – шарик хлебного мякиша… Я вгляделся и… Увидел, что в руках у Зевса совсем не то, о чем я думал вначале… Это что-то,
Было достаточно крупным и…, И…. Присмотревшись внимательно, я узнал в предметике, который Зевс перекатывал в своих пальцах…, Синий сапфир, который я отдал Харону, за то, что он взялся перевести меня через Стикс…. И, очень удивился, даже, пожалуй, испугался…. Поскольку ни на миг не мог предположить того, что Харон вообще, расстаётся с чем-то из своих сокровищ… Между тем… Между тем, одно из этих сокровищ, которое я сам передал загадочному Харону, теперь уже, оказалось у Зевса…, И Зевс, играл им у меня перед глазами… - Почему? - Зачем? – мои «громкие» мысли замелькали и, буквально заорали, отражая моё недоумение или даже…, Страх… Впрочем, долго пребывать в смятении, Зевс мне не позволил…, Но, просто, еще несколько раз провернув сапфир в своих пальцах…, Вдруг,
Неожиданно кинул его мне, как будто, проверяя мою реакцию и, умение быстро реагировать на неожиданности… Надо сказать, что не резкой реакции,
Ни умения, адекватно и быстро реагировать на предложенные неожиданные обстоятельства…. Никогда не были моей сильной стороной…. Да что там – сильной…. Скорость реакции и мгновенный ответ на неожиданность,
Не была свойственна мне – вовсе… Сапфир, на который я уже некоторое Время, смотрел очень внимательно и даже…, Выжидающе…, Полетел в мою сторону и даже, Явно «под мою правую, удобную руку»…. Красивый камешек полетел в мою сторону и…, нетрепливо описав высокую параболу, начал падать, практически в мои руки, и…, Заворожённый полетом синего камешка…, я, как и положен, пропустил…, Его падение…, И кусочек драгоценного вещества…, Упал на отполированную до блеска землю. И зацокал, отлетая еще куда-то дальше… Тут, моё оцепенение, пропало…, И я опрометью кинулся к так неудачно упавшему в стороне от меня камешку… Зевс продолжал с интересом смотреть на меня…, Впрочем… Впрочем, на меня так же с любопытством продолжала смотреть и его супруга – Гера….
Я понимал, что мне непременно надо кидаться куда-то вниз…,
Для того чтобы поднять упавший рядом со мной камешек…. Однако, взгляды Зевса и Геры, смотревших на меня немного насмешливо, что ли….
Впрочем…, Впрочем, долго наблюдать за реакцией Зевсы и Геры на мою неловкость я не стал, но просто наклонился и стал искать глазами место, куда откатился упавший синий камешек, Сапфир… Присмотревшись, я увидел его где-то в полутора или двух метрах от меня и … Сделал шаг и… Наклонившись, поднял сапфир с земли… Камень был на удивление холоден и обжигал меня,
Практически космическим холодом… Сперва я даже не понял этого, но уже через мгновение… Обжигающий кристалл едва ли не прожигал мою руку необыкновенных холодом… Холодом космического пространства… Я – инстинктивно подбросил кристалл сапфира, для того…, чтобы перехватить его и…, Может быть в процессе этого подбрасывания… Согреть, своими прикосновениями… Кристалл взлетал и…, опускался на мою ладонь, казалось бы, совсем при этом не нагревая теплом моих рук… Да что там…, При третьем или четвертом подбросе сапфира, мне показалось даже, что теперь я и сам остываю под действием холодного, как адское озеро Коцит – Кристалла… Остывать – мне не хотелось и я даже…, подумал о том, что мне следует положить куда-то этот сапфир…, когда, вместе с очередным его подбросом вверх…, Камешек…, Вдруг, завис над моей ладонью… Завис, не отдаляясь впрочем… На расстояние, большее, чем в десять сантиметров... Камешек, волшебным образом висел над моей ладонью, как будто бы… И как будто бы был связан со мной невидимой, но… Очень прочной нитью…. Сапфир висел над моей ладонью и я даже …, Решил провести с ним небольшой опыт, Резко попытался выдернуть свою руку из под висящего над ней сапфира… Рука резко двинулась в сторону и… Совсем не понятно как…, Сапфир продолжил висеть над землей… Еще мгновение…, После чего, как будто бы нехотя…, Двинулся за моей рукой…, Которую я теперь снова, двинул куда-то в строну… Сапфир же… Не успев достигнуть точки, где прежде находилась моя ладонь…, снова, на ходу изменил направление своего движения и… Вновь, двинулся за моей ладонью…, которую я вновь, резко увел куда-то в сторону… Теперь, правда, сапфир не собирался заниматься всякими излишностями с инерциальными следованиями за моей ладонью, но, двинулся к ней по наиболее удобной для него траектории… И, даже после того, как я снова дернул куда-то своей рукой…, Спокойно и непринужденно завис над моей ладонью, но теперь уже…, На расстоянии в 2 или 3 сантиметра от неё… Я был уже на исходе своего творческого порыва, но все-таки…Перевернул ладонь руки…, Вниз…, что, опять-таки на миг, показалось сапфиру странным… И, он, как будто бы задумавшись, описал небольшую окружность в воздухе… И, пристроился к моей ладони, которая сейчас была опущена вниз, однако, сохраняя принятое небольшое расстояние в 2 или 3 сантиметра от неё….