оглавление канала
В бригаде мне пришлось немного задержаться, возникли кое какие трудности с валкой. Полютовав немного на деляне, я объяснила вальщику, что в следующий раз я сама за пилу возьмусь, но, если это случится, ему придется отправляться пешком домой через всю тайгу, и, кстати, не факт, что он туда дойдет. Не была уверена, что он понял, но надежда такая имелась. Если сам не понял, товарищи по бригаде донесут до него эту мысль. Я это отчетливо видела по их плутовским взглядам. Потом еще немного потолковав с бригадиром, и предупредив, чтобы смотрели тут в оба, не вздумали кидаться на амбразуру и, в случае чего, строить из себя героев, я отправилась домой.
Когда я вернулась на базу, от солнца над водой осталась только одна тоненькая горбушка. Последние лучи подсвечивали снизу плывущие по небу облака, делая их похожими на перья волшебной Жар-Птицы, случайно, неведомо как, залетевшей в наш глухой таежный угол.
На базе меня ждал сюрприз. Скорее приятный. На поляне стоял старенький ГАЗик, принадлежавший лесничему. Если совсем честно, то машиной его назвать у меня бы язык не повернулся. И как эта кучка железа до сих пор умудрялась еще ездить, оставалось для меня загадкой. Думаю, не только для меня. Для самого Саныча это тоже оставалось тайной за семью печатями. Санычу я была всегда рада, поэтому и подумала, что сюрприз приятный. Только, вот в свете последних событий это наводило на размышления, и вызывало скорее тревогу, чем радость.
Сам хозяин самоходной установки, которую он из чистого упрямства с гордостью называл «машиной», сидел на крыльце столовой, и Василич что-то ему оживленно рассказывал, одновременно потчуя лесничего чаем с какими-то плюшками, которые он исхитрился испечь к ужину. Завидев меня, он радостно заорал, как обычно, на весь лес:
- О, мать вернулась!! А у нас погляди, какой гость желанный!!
Я спешилась, привязала Люську к коновязи, и торопливо пошла навстречу к гостю. Подойдя ближе, поздоровалась за руку с Санычем, и попросила своего завхоза:
- Василич, там за мной наши едут. Попроси кого-нибудь из мужиков, пускай Люську обиходят, расседлают и напоят. Ну, ты меня понял. И еще, организуй нам быстренько что-нибудь перекусить у меня в домике. – Потом обратилась к Санычу. – Ты по делу, или так, в гости заехал?
Лесничий грустно усмехнулся.
- Ты, Катерина Юрьевна, совсем, как на войне. Тебе б дивизией командовать, а не в лесу сидеть. Сразу быка за рога, да в стойло, да? Не по делу я, так заехал…
Я с некоторым облегчением выдохнула и повела гостя в свой домик, по дороге стараясь неуклюже оправдаться.
- Прости, замоталась совсем. Ездила к знахарю предупредить насчет зэков, а потом в бригаду к своим заехала, тоже сказать, чтобы повнимательнее были. А там, сам понимаешь, работа, то да се. С третьей у меня всегда какие-нибудь непонятки творятся. Вот и сейчас, вальщик «висяков» наделал. Вот я его и «чистила». Не отошла еще от «боевого сражения», так сказать. Прости. Ты же знаешь, я тебе всегда рада.
Тем временем, мы подошли к моему домику. Я распахнула двери, приглашая его войти. Он зашел, огляделся с интересом, и проговорил с ноткой зависти:
- Вот скажи, Кать, как это у тебя выходит? На любом месте, ты сразу умудряешься обосноваться так, будто всю оставшуюся жизнь здесь провести собираешься? Все как надо, по-хозяйски, как у доброго «кулака» в прежние времена.
Я пожала плечами.
- Работа такая. Жить надо не временно, а постоянно. – Попыталась скаламбурить я. – А потом, у меня мужики молодцы. Один Василич чего только стоит.
Саныч уселся за мой небольшой стол, и согласно закивал:
- Да, Василич у тебя не мужик, чисто золото! Таких в лесу поискать, не найдешь.
Не успел он закончить предложение, как дверь без стука растворилась и «чисто золото» ввалился с подносом, полным всякой снедью. Василич расстарался по полной программе. Чего тут только не было. И копченое сало, порезанное тонкими, почти прозрачными ломтиками, сверху посыпанное, нарезанным крупными кусками, белым репчатым луком, и копченая щука, и малосольные огурчики, пахнущие укропом и чесноком (и когда только успел засолить), и соленые грибочки и отварная, исходящая паром, картошечка, политая топленым маслом и присыпанная мелко нарезанным укропчиком. В общем, лицом в грязь не ударил. Он поставил поднос на стол, и смущенно пробормотал:
- Мать, только… того… сама знаешь… нету у меня…
Его невнятное бормотание мы с Санычем поняли правильно. Но, Саныч прореагировал первым. Он извлек откуда-то из внутреннего кармана своей видавшей виды лесной куртки, бутылку водки, и торжественно поставив ее на стол, успокоил старика:
- Не боись, Василич, у нас все как надо. Что я, нелюдь какой, в гости с пустыми руками ездить? А ты молодец!! Вон какую закусь нам организовал! Не закусь, а чисто царский стол!! Эх, Катерина Юрьевна, где ж ты таких кадров понаходила-то!!?? Золото, а не кадры!!
Василич зарделся, словно, красна девка на выданье перед женихом. И забормотал, чуть ли не со слезой умиления в голосе:
- Да я что… Я ни че… Я завсегда хорошему человеку рад… - И под моим «говорящим» взглядом попятился к выходу. – Ну, значица, кушайте, угощайтесь. А я пошел, сейчас мужики подъедут, их кормить надо будет. А то, если захотите, у меня вон и банька уже готова.
Я поняла, что одним взглядом тут не обойтись, и проговорила ласково:
- Спасибо, Василич. Нам поговорить бы спокойно надо. Не до баньки сейчас. Иди, корми мужиков. Да скажи, пускай про Люську не забудут.
Василич сразу посерьезнел лицом, встал во фрунт, и, приложив руку к груди, отчеканил:
- Все сделаю, мать, не волнуйся. Нешто мы не понимаем. – Он собирался еще что-то сказать, но, мое терпение уже иссякло. Я подняла левую бровь, и завхоза, как ветром сдуло, только двери в сенях стукнули.
Саныч все эти наши прыжки и ужимки, конечно, заметил. И с коротким смешком, проговорил:
- Строга ты, мать…
Я пожала плечами.
- А как иначе? Сам знаешь, только слабину дай, все, трындец наступит сразу, и потом уж не соберешь. Ладно, наливай. А то, вон какая закусь простаивает даром.