Вторая часть «ноты» Риббентропа посвящена «руке Коминтерна». Эта организация упоминается в первых же строках документа, но подробнее раскрывается в его второй части. Начинается она со слов:
«В действительности вскоре после заключения германо-русских договоров повсюду снова развернул свою активность Коминтерн. Это относится не только к одной Германии, но и к союзным с Германией и нейтральным государствам и оккупированным немецкими войсками областям Европы».
III Интернационал, последний 7-й конгресс которого состоялся в августе 1935 года, формально являлся независимым, надпартийным органом, целью которого являлась координация мирового коммунистического движения.
Нацистская идеология, по своей сути, является ультраправой. Коммунистическая идеология является левой. В чем разница? Разница между «левыми» и «правыми» сейчас очень сильно искажена и запутана, но, изначально, «правые» партии базировались на принципе создания благ для ограниченно группы лиц за счет всех остальных, «левые» стояли на позициях равноправия для всех.
Немцы строили псевдо-социализм, но, только для «своих» (он же «национал», хоть и социализм). Для всех остальных… (думаю, тезис понятен). В принципе, строй похож на греческую рабовладельческую демократию, где демократия есть (но не для всех).
В реальности, несмотря на «социалистическую» риторику, он выражал интересы немецкого крупного капитала (кто платит, тот и музыку заказывает). Остальных немцев прикармливали (но не сильно) и ставили в привилегированное положение.
После революции в России, когда стало ясно, что могут конфисковать «все шо нажито непосильным трудом», у крупного капитала, все «сжалось в гаечку».
И, вот чтобы этого не произошло, крупный немецкий капитал решил опереться на нацизм, «расширив свою социальную базу». Примитивно, но, примерно так. Именно поэтому идеи коммунизма кое у кого вызывают идиосинкразию.
Именно поэтому, для нацистов Коминтерн являлся угрозой номер один. Именно поэтому, они постарались навесить на эту организацию «всех собак», хотя, объективно говоря, пик активности этой организации был уже позади. Причин несколько.
После отказа от тезиса о «мировой революции» эта организация резко снизила свою активность. Уже во время войны в Испании, его роль была уже не столь значима. Второй удар по ней нанесли репрессии 1937 года. Далеко не все в Коминтерне восприняли с восторгом заключение договора с Германией, но в связи с тем, что Интернационал уже зависел от советского государства, он выполнял его волю. Он оставался «кузницей кадров» для советской разведки, но самостоятельных операций не проводил. В Меморандуме указано:
«Помимо этой подрывной работы и саботажа велся шпионаж. Так, возвращение немцев из Советской России использовалось для того, чтобы с помощью самых отвратительных средств заставить их работать на ГПУ. Не только мужчин, но и женщин бесстыдным образом вынуждали давать подписку о сотрудничестве с ГПУ. Даже советское посольство в Берлине под руководством советника посольства Кобулова не стеснялось беззастенчиво использовать право экстерриториальности для шпионских целей. Сотрудник русского консульства в Праге Мохов возглавлял русскую шпионскую сеть, которая охватывала весь Протекторат. Другие случаи, когда своевременно вмешалась полиция, дают четкую и однозначную картину этих обширных советских махинаций. Общая картина ясно показывает, что Советская Россия в большом объеме вела против Германии нелегальную подрывную деятельность, саботаж, террор и, в порядке подготовки к войне, — шпионаж в политическом, военном и экономическом плане».
Ну, во первых, это события не 1941 года, а более раннего периода, во вторых, уж по поводу шпионажа… Германия вела гораздо более активную (и, более успешную) шпионскую деятельность. Это так, ради объективности, с точки зрения современных данных.
Но, в целом, сложно утверждать, что Коминтерн вел подрывную работу против Германии. Отчасти он был инструментом советской разведки, но не более того.
На самом деле, на начальном этапе, СССР достаточно добросовестно придерживался и буквы и духа договора о ненападении с Германией.
31 августа 1939 г. на внеочередной 4-й сессии Верховного Совета СССР В.М. Молотов торжественно объявил: «Конец вражде между Германией и СССР... Мы стояли и стоим за дружбу народов СССР и Германии, за развитие и расцвет дружбы между народами Советского Союза и германским народом»[1]. Англо-французские планы «столкнуть СССР и Германию» были признаны провалившимися[2]. После подписания Пакта в СССР произошло резкое свертывание антифашистской и антигерманской пропаганды.
Но, объективно говоря, не все в СССР «радостно» восприняли подписание этого акта. Неприятие Пакта советскими людьми отмечал германский посол В. фон Шуленбург в телеграмме в МИД Германии от 6 сентября 1939 г.: «Неожиданное изменение политики советского правительства после нескольких лет пропаганды, направленной именно против германских агрессоров, все-таки не очень хорошо понимается населением. Особенные сомнения вызывают заявления официальных агитаторов о том, что Германия больше не является агрессором... Население высказывает опасения относительно того, что Германия после разгрома Польши повернет против Советского Союза»[3].
Однако сворачивание антифашистской пропаганды в СССР все-таки дало плоды. Осенью 1940 г. выявилось, что «некоторые красноармейцы войну между Германией и Англией считали справедливой со стороны Германии». Назначение в Германию советского посла В.Г. Деканозова (он сохранил за собой пост заместителя наркома иностранных дел СССР) рассматривалось как «новый этап дружбы СССР с Германией»[4]. Безусловно, такие настроения были результатом воздействия пропаганды, развернутой после заключения Пакта.
Цензура жестко пресекала антифашистские и антигерманские публикации[5] (запретили даже фильм «Александр Невский». Через Коминтерн было оказано давление на компартии западных стран, которым была дана обязательная для выполнения директива: свернуть борьбу против немецкого фашизма. Агрессором объявлялся «англо-французский империализм», против которого требовалось направить пропаганду и агитацию всех компартий[6]. Но, видимо, у Германии было другое мнение. Немцы косвенно признают снижение активности Коминтерна, но этот факт их не устраивает. Они указывают в Меморандуме:
«Чтобы открыто не нарушать договоры, СССР только изменил методы и сделал более тщательной и утонченной маскировку. Постоянно клеймя якобы «империалистическую» войну, ведущуюся Германией, в Москве явно намеревались компенсировать воздействие заключения пакта с национал-социалистической Германией. Сильные и эффективные полицейские контрразведывательные меры заставили Коминтерн вести свою подрывную и разведывательную деятельность против Германии окольными путями, через центры в соседних с Германией странах. При этом использовали бывших немецких коммунистических активистов, которые занимались в Германии подрывной работой и подготовкой актов саботажа. Систематическим обучением для этих целей руководил комиссар ГПУ Крылов. Кроме того, велась интенсивная подрывная работа в оккупированных Германией областях, особенно в Протекторате и оккупированной части Франции, но также в Норвегии, Голландии, Бельгии и т.д. Большую помощь ей оказывали советские представительства, особенно генеральное консульство в Праге. Активный шпионаж с использованием радиопередатчиков и приемников служит доказательством направленной против Германского Рейха работы Коминтерна. Имеются обширные документальные свидетельские и письменные материалы и обо всех прочих видах подрывной и шпионской работы Коминтерна. Кроме того, создавались группы саботажников, которые имели свои лаборатории, где изготавливались зажигательные и фугасные бомбы для осуществления актов саботажа. Жертвами таких актов стали не менее 16 немецких судов».
Анализ случаев, описываемых немцами в качестве примеров «руки Коминтерна» - тема отдельного рассказа. Но, к большинству инкриминируемых случаев, Коминтерн отношения не имеет. Что касается шпионажа, то, немецкий шпионаж на нашей территории был куда более активным и изощренным. Чем еще недовольны нацисты?
«Во Франции, Бельгии и Голландии население натравливали на немецкие оккупационные власти. В Генерал-губернаторстве такая же пропаганда велась в национальном и панславистском обрамлении. Едва немецкие и итальянские войска оккупировали Грецию, и там заработала советская пропаганда. Общая картина такова, что во всех странах СССР систематически вел кампанию против попыток Германии установить в Европе стабильный порядок».
Ну, и делается вывод:
«Советское правительство в Москве не прислушалось к голосу русского народа, который честно хочет жить в мире и дружбе с немецким народом, а продолжило старую двуличную большевистскую политику, взяв тем самым на себя тяжелую ответственность».
Ну, то есть немцы уже берут на себя роль рупора русского народа. Но, давайте все же посмотрим более подробно, в чем обвиняют СССР? Пропаганда - пропагандой, но это пока не повод для войны двух государств, связанных договором о ненападении.
В части 2 Меморандума, приводится еще несколько «случаев». Но, их мы разберем немного позже, после того, как разберем текст договора о ненападении (так удобнее для понимания). Поэтому, перейдем к части 3, т.е. к договору о ненападении…
[1] Правда. 1939. 1 сентября.
[2] Абрамов А., Венский К. Западная Украина и Западная Белоруссия: Исторический очерк. Л., 1940. С. 45.
[3] СССР–Германия: Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939 г. Вильнюс, 1989. С. 83–84.
[4] РГВА. Ф. 38324. Оп. 1. Д. 67. Л. 122; Там же. Ф. 25871. Оп. 2. Д. 483. Л. 4.
[5] Невежин В. Реакция советского общества на Пакт Риббентропа–Молотова и трансформация образа нацистской Германии в СССР (1939–1941 гг.) // Россия и Германия в ХХ веке. Т. 2. М., 2010. С. 859–860.
[6] Кантор Ю.З. Заклятая дружба: Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920–1930-е годы. СПб, 2009. С. 231.