В прошлом материале мы рассказали о самых тяжелых обидах на матерей из детства и юности собеседников «Газеты.Ru». Публикуем еще одно, которым с нами поделилась 35-летняя Елизавета из Екатеринбурга.
Из детства у меня осталось очень много обид, но говорить о них до сих пор стыдно. Мне кажется, что таким образом я могу предать свою мать. Все узнают, какую дичь она творила, а она пристыдит меня на повышенных тонах: «Лиза, как ты могла! Разве можно рассказывать такое о матери родной? Гадина, а не дочь». Это очень в ее духе. А я буду испытывать чувство вины за раскрытие правды. Но все-таки мне надо рассказать хоть что-то — на душе станет легче.
Когда я была подростком, моя мама встречалась с мужчиной (назовем его Дмитрием). Он был старше мамы лет на десять, замуж ее не звал, вместе с нами не жил, зато регулярно являлся в гости. Когда я делала уроки, они сидели рядом на диване и громко целовались — мы жили в однокомнатной квартире типа студии, где скрыться можно было только в туалете. Когда он звонил в дверь, а мама бежала его встречать, я расстраивалась. Он мне мешал своим присутствием, и я говорила об этом маме. Просто мне не хотелось смотреть на эти поцелуи и обжимания. Когда Дмитрий приходил вечером, мать не отпускала меня на улицу, и я была вынуждена сидеть вместе с ними.
Тот весенний денек я никогда не забуду. Я училась в девятом классе. На 8 Марта Дмитрий подарил матери какой-то золотой кулон, раньше такие украшения были в моде. Где-то через неделю после праздника ко мне подходит мать с перекошенным от злости лицом. Со стола, на котором я делала уроки, полетели учебники. У одного из них полностью оторвалась обложка.
— Где подарок, тварь?
— Какой подарок?
— Мой кулон! Он вчера еще здесь лежал.
— Я ничего не брала!
— Тебе он нравится, да? Хочешь у меня его забрать?
— Да сдался мне твой кулон! Я ничего не брала!
— Я уже не про кулон, а про Диму. Тебе ОН нужен, да? Неравнодушна к нему?
От такого бредового заявления я потеряла дар речи.
Дальше мать начала бить меня всем, что попадало под руку, и обвинять меня в том, что мне нужен ее мужчина — вот это полулысое, не первой свежести «сокровище». Мать довела меня до состояния, когда от обиды и негодования немели руки и ноги — у меня была настоящая истерика. Мне казалось, я задохнусь!
Мать швыряла мои вещи, выворачивала сумку, высыпала из стакана ручки и карандаши. Потом подошла к шкафу пошарить по карманам и нашла свой кулон в кармане… своего же собственного пиджака. Единственное, что она произнесла: «Ладно».
На следующий день я ходила с синяками, царапинами и опухшими от слез глазами. Подобных историй было немало, но в моменты просветления мать говорила, что очень меня любит, а иногда просила прощения за свои вспышки гнева. Конечно, я простила ее. Но до сих пор не забыла, хотя очень хочется.
Кстати, спустя много лет после расставания с Дмитрием мать призналась мне, что он спрашивал у нее: «А кого ты выберешь — меня или Лизу, если вдруг возникнет такой выбор?» Я не стала уточнять, что ответила ему мама, но она добавила: «Вот какая он скотина».