И вновь я сажусь за стол. Беру бумагу и ручку. Включаю lofi hip hop музыку и начинаю писать письмо… Очередное письмо, в котором я рассказываю ему о своей жизни и о том, как скучаю по нему. Тому, кого любила всегда и всем сердцем. Невозможно описать как сильно я хочу увидеть его. Обнять его. Поцеловать его. И не важно где, когда и как это случиться. Главное – я хочу увидеть его. В живую…
Расположив лист так, как мне удобнее, я начинаю писать.
«Любимый Макс. Вот и вновь я пишу тебе. Как ты? Всё ли у тебя в порядке? Случилось ли у тебя что-нибудь хорошее? Как поживают мои и твои родители? Встретил ли ты, вообще, их там, где ты сейчас?
У мня вот всё прекрасно. Мы с ребятами недавно отпраздновали победу Ани на олимпиаде. Было очень весело. Последний раз я веселилась так, когда мы отмечали твой пятнадцатый день рождения. Помнишь? Ты тогда спел ту самую пеню, которую посвятил мне. А ещё помнишь, как твой брат очень чёрно пошутил про слепых, а мы ему потом запретили пить на всю вечеринку? Веселые были времена, скажи? Сейчас, после твоего ухода, всё не так весело.
В нашей семье тоже драма имеется. Позавчера, например, сбежала из дома Люся. Аня так долго плакала. Как долго я утешала её. Ты же знаешь, как она Люсю любила. Как я тебя…
Я каждый день вспоминаю тебя. Вспоминаю наши школьные дни. Наши первые свидания. Наш первый поцелуй. Мы были юными и свободными… С тех пор прошло много времени. Я уже больше не та легкомысленная красотка. Я серьёзная и взрослая девушка, у меня есть, хоть и приемная, но любимая дочь. Но, даже несмотря на это, я продолжаю вспоминать тебя и думать о тебе со слезами на глазах. Мне очень хочется увидеть тебя. Хочется обнять тебя и поцеловать. Почувствовать твои прикосновения на своей коже. На каждый свой день рождения я загадываю, чтобы ты вернулся. Не счесть пролетевших звёзд, у которых я просила тебя вернуть. Я очень хочу, чтобы всё это было в реальности. Не во сне, не в мечтах, а в реальности! Хотя бы на одну минуту!
Надеюсь, что ты прочтёшь это письмо вместе с всевышним, и что до него дойдут мои молитвы, и он сжалиться надо мной. Я буду ждать этого и продолжу тебе писать. И до самой смерти буду любить тебя.
На всегда твоя, и только твоя, Кира.»
Последнее движение ручкой и письмо готово. Я откладываю ручку и открываю первый ящик в столе. Там лежит стопка конвертов, обвязанная резинкой. Достав один из них, беру ручку и пишу на нём всё, что нужно, но не спешу класть в него письмо. Я откладываю конверт к письму и открываю второй ящик в столе. В нём лежит стопка конвертов, только уже с письмами. Она обвязана необычной верёвкой, сделанной из моих волос и волос Максима.
Здесь нужно рассказать о нас с Максом, и о том, что с ним произошло. Мы познакомились в пятом классе. Наша семья тогда переехала в этот город, так как наш старый дом сгорел, а страховку мы не оформили. Несколько дней мы прожили у бабушки. Только когда она покинула этот мир, мы решили переехать. На новом месте я, в отличие от родителей, легко обосновалась и завела много друзей, чему поспособствовал тот факт, что я с детства умею ладить с людьми. Понимаю, что звучит это как бред, но и такое в жизни бывает. Макс был первым из класса, кто захотел со мной познакомиться. У нас сразу сложились хорошие отношения. В седьмом классе мы начали встречаться. Это было, пожалуй, самое счастливое время в моей жизни. Лучше уже никогда не будет.
Однажды, в день святого Валентина, мы состригли свои длинные волосы и сплели из них две верёвки. Эти верёвки стали символом нашей любви и верности друг другу. Долгое время мы носили их как браслет, а затем они стали нашими кулончиками. Мы носили на верёвках иконки овальной формы. На иконке моей был Макс, на иконке Макса – я. Ещё был один момент, когда мы поменялись авами на своих страницах. Могли поставить парные авы, или фамилиями поменяться, но остановились на обмене авами. А когда мы учились в девятом классе, мы ходили в художку. Однажды пришли мы к Максу домой попить кофе, и появилась у него идея. Он предложил нарисовать друг друга на кофейной пенке. Мы взяли зубочистки, приготовили кофе, помешали и начали рисовать друг друга. Как я не пыталась, у меня не вышло, и я просто выпила кофе. Зато у Макса вышло так, что словами не передать. Даже жалко было тот кофе пить. Весь день остальной Макс учил меня рисовать на пенке. Когда же мы закончили, уже был десять вечера. А через два дня у нас должна была быть контрольная. Ну мы поготовились часик и уснули вместе за столом. Проснулись мы оттого, что нас растолкали мои предки. Так вот и познакомился мой Максик с ними.
И много ещё было таких счастливых и весёлых дней. Но счастье такая вещь: один миг, одна ошибка и нет у тебя больше счастья. Так и случилось. Однажды он вместе с моим отцом напился и предложил ему на перегонки прокатиться на мотоциклах. Естественно, они оба не справились с управлением и разбились. На их похороны собралась чуть ли не вся родня. Как моя, так и Максима. У всех были слёзы на глазах. Мать Максима после похорон покончила с собой. А у меня целых два месяца была депрессия. Всё это время я провела дома, ходила только на учёбу, где абсолютно ни с кем не говорила. До суицида мне не дало дойти понимание того, что у меня есть много людей, которые поддержат меня.
Но я всё равно больше не представляю жизни без Макса. Ведь он был не просто моим самым первым парнем. Он был единственным человеком, который любил меня сильнее даже родных. Он всегда приходил мне на выручку, старался сделать всё для того, чтобы я улыбалась. Мы уже даже начинали думать о свадьбе. Представляли где и как она пройдёт. Но какая же жестокая эта сучка жизнь. Никому и никогда не даст спокойно и счастливо жить.
И вот уже шесть лет я пишу письма Максу, вношу в них своё горе и страдания. Да, вы всё поняли правильно: я пишу письма покойнику. Вам интересно, знает ли об этом моя дочь Аня? Нет. Да и разве может шестилетний ребёнок спокойно отреагировать на то, что его мать пишет письма покойнику? Это же травма детская на всю жизнь!
-Мама! Мама!
У меня чуть сердце не остановилось. Аня так внезапно появилась, а я так задумалась, что не услышала, как она вошла. Я быстро закрыла ящик. Ведь если она увидит, то сразу вопросы лавиной повалятся. Письмо я накрыла первой попавшейся под руку книгой.
-Ты чего не стучишься? Напугала!
-Я постучалась, а ты не ответила! Я ещё раз постучалась, а ты опять молчишь! Я и вошла без стука. Прости мамочка. –Она подбежала ко мне и обняла меня за ногу. «Ну что за милота», -думала я, гладя Анечку по головке и закручивая нежные, мягкие, рыженькие волосы.
-Не надо Анечка, не надо. Всё хорошо. Я просто…
-Мама, -Анечка подняла голову и посмотрела мне в глаза своими до смерти милыми и светящимися словно изумруд, зелёными глазками, выдавливая из моих глаз слёзы милоты и нежности, -а кто такой Макс?
Сердце моё забилось с немыслимой скоростью, глаза забегали туда-сюда! Неужели я писала в слух? И Аня всё это слышала!? Надо придумать что-нибудь такое, чему она поверит. Конечно, ребёнку врать плохо, но ей всего лишь шесть лет! Ей ещё рано знать о том, что такое смерть.
-Эээ… Макс?.. А, Макс! Макс — это мой друг… -На лице своём я попыталась создать что-то вроде улыбки. Получилось фигово: Аня прищурилась, будто заметила мою ложь. –Это мой очень хороший друг, и он…
-На столько хороший, что ты с ним любовь-морковь устраиваешь, да? –Наглая улыбка расползлась на лице Ани, а глаза она хитро сощурила.
Меня чуть кондратий не хватил! Теперь нужно придумать что-то другое в качестве отмазки. Сразу я собрала в голове всё, что сможет подойти для моего рассказа, и усадила Аню к себе на колени.
-Устраивала. Но так уж получилось, что… Что он уехал на долго. На очень долго. И я пишу ему письма. О нас с тобой. Знаешь… Если бы он был сейчас здесь, то он стал бы прекрасным отцом для тебя.
-А почему не стал?
-Нуу… Слушай, а ты вообще откуда узнала? Ты что подслушивала? Или подсматривала? Нельзя так делать, Аня…
-Ничего такого я не делала! Это всё брат Максима, дядя Паша!
-Брат Максима? –Мои глаза округлились в десятирублёвые монеты от удивления.
-Да, да! Мы разговаривали с ним про одежду, когда он провожал меня со школы, и я спросила про его шарфик. Ну такой в тёмно-светло-серую клеточку. Он сказал мне, что это шарф его братика, Максима. Я спросила его про Максима, а он сказал мне спросить у тебя про Максима, потому что ты его любишь. Вот…
«Ну спасибо, Паша… Сукин ты сын! Ну и как я, по-твоему, теперь должна ей объяснить, почему Макс не может быть её отцом»?!
-Понимаешь, Аня… Дело в том, что он не может сейчас приехать. У него очень много работы. Его не отпускают.
-Много работы? –Аня выпучила глаза от удивления и скривила губу. –Разве работа важнее семьи?
-Нет, конечно, глупышка ты моя, конечно же семья важнее. Поэтому он не забывает обо мне, и мы переписываемся. Он рассказывает мне о себе, а я о нас с тобой.
-А он писал что-нибудь про меня?
-Да, писал! Он очень хочет тебя увидеть в живую, и очень гордится тобой. –Ох, как же тяжело мне сдерживать слёзы в этот момент.
-А может навестим его? Я думаю, он будет очень рад.
-Я бы с радостью, но… Но у них на работе нельзя навешать сотрудников.
-То есть навешать нельзя, а переписываться можно!? –Аня возмущённо надула щёчки и губки, и сжала кулачки.
-Ну да… Сама в шоке! Хех… -Даже представить боюсь, какая я сейчас красная от стыда. Я же вру ребёнку. А когда она вырастет и узнает правду, то как я её в глаза посмотрю? –Ну ладно. Кушать хочешь?
-Хочу! А что будем кушать?
-А что ты хочешь?
Аня застучала пальчиком по щёчке, задрав глаза и мыча. Она всегда так делает, когда я спрашиваю, что она будет есть. Я взяла телефон и стала перебирать композиции в телефоне в поисках другой мелодии.
-Наггетсы, -воскликнула Аня, -куриные! -Этого я и ожидала. Как же она любит курятину. Жить без неё не может. Прям как я не могу жить без «переписки» с покойным Максом.
-Опять наггетсы? –с улыбкой на лице и нежным голосом, с фальшивым недовольством, спросила я. –Не надоело тебе их каждые четыре дня в неделю есть?
-Ну мамочка, ну пожалуйста! –Прижавшись животиком к моей ноге, Анечка соединяет ладошки и напрягает глазки, будто вот-вот заплачет. Старый добрый детский приём.
-Хорошо, птичка ты моя, только давай сначала я допишу письмо, а потом пойду готовить, оки-доки? –Я глажу Анечку по головке и смотрю на её радостную и счастливую мордашку.
-Оки-доки, мамочка! –Она убежала к себе в комнату. С лестницы раздаётся громкий топот её ножек и радостные крики. -Урааа! Семён, Дима, у нас наггетсы сегодня! Урааа! –Секундное молчание и моя птичка начинает петь свою песенку.
Наггетсыыы, наггетсыыы!
Мясочко куриное
Вкусное, полезное…
-Птичка ты моя, -шёпотом говорю я, кладя письмо в конверт и запечатывая его.
И снова я открыла ящик с письмами, и достала стопку писем. Очередное письмо моему покойному любимому отправляется в стопку, к своим братикам. Всего их тридцать штук, вместе с сегодняшним. Только я собиралась положить стопку в ящик, как из неё выпало письмо. Оно ударилось об ручку ящика и упало на пол. Я положила стопку в ящик и закрыла его. Подняв упавшее письмо, я прочитала надписи на нём. Конверт уже засох, как упавший лист, паста из синей превратилась в фиолетовую. Распечатав конверт, я достала письмо. На нём паста тоже изменилась, в некоторых местах буквы размылись, а лист весь был сухой. Сразу нахлынули воспоминания, как я начала писать письма покойному Максиму. Это был последний день моей депрессии. Лёжа на кровати и разглядывая узоры обоев, я вспоминала счастливое время наших отношений с Максом. Все счастливые и солнечные моменты. И как-то неожиданно… До сих пор я не знаю откуда, но в голове у меня возникла идея написать Максу письмо. Я достала конверт и листок бумаги из стола, взяла ручку из стойки и написала письмо. Когда я вложила письмо в конверт и запечатала его, я подумала, что мне с ним делать. И тогда я просто решила оставить его в ящике. Так оно и понеслось. Читая это письмо спустя шесть лет, я только плачу и роняю слёзы на колени, а мои джинсы их ловят и впитывают.
«Здравствуй, мой любимый Максим! Я пишу тебе с этого света спустя месяц. После твоего ухода очень многое изменилось. Я практически перестала улыбаться и больше не живу так, как раньше. Раньше я была в сто раз счастливее. Я улыбалась больше, чем хмурилась. Все жизненные проблемы для меня были не заметны. Это всё благодаря тебе, зайка. Мы были вместе семь лет. В нашей жизни было очень много весёлых моментов. С тобой моя жизнь стала по настоящёму счастливой и беззаботной. Спасибо тебе за всё. Никогда я не забуду тебя и не разлюблю. И похоже, что, сколько бы я не пыталась, я не полюблю никого так, как тебя.
А как живешь ты? Хорошо ли тебе там, куда ты попал? Я очень надеюсь, что да. Прошу не забывай меня.
Навсегда твоя любимая Кира».
Слёзы из моих глаз капают на письмо. Бумага мокнет от них. Я вытираю их и прижимаю письмо к груди.
***
-Ты прости меня… Просто я подумал, что уже пора. Вот и сказал ей про Макса.
-Время ещё не пришло. Ей только шесть. Будет постарше – расскажем. А пока будем поддерживать мою выдумку.
-Договорились.
Серое небо нависло над кладбищем. Я стою вместе с Пашей у могилы Макса и держу в руках цветы и…
-Стопку писем может лучше в пакет положить? –Паша даёт мне пакет.
-Да, ты прав. А то погода такая, что вот-вот дождь нахлынет. –Я смотрю на небо, поправляя волосы.
Паша расправляет пакет, в который я тут же ложу стопку и мотаю ручки пакета на цветы. Пару движений руками и узел готов. Теперь на могиле Макса вместе с цветами лежат все тридцать писем для него. Мы с Пашей уходим с кладбища и до самого выхода молчим, повесив нос. Только на выходе я решаю заговорить.
-А ты хорошо придумал с письмами. Спасибо тебе, Паша. –Паша улыбается мне в ответ.
-Всё, что угодно для тебя. Только я не пойму: почему ты сама до этого не додумалась?
-Наверное, я так увлеклась этой «перепиской», что даже не подумала об этом.
-Заработалась ты, Кирка. Отдохнуть тебе надо.
-Да, ты прав. –Улыбка расползается у меня на лице. –Возьму отпуск и съезжу с Аней куда-нибудь.
-Кстати, я давно хотел в Кадыкчан* съездить. Отца помянуть, да и просто по родным местам погулять…
-ПАША, ТЫ СОВСЕМ?! –Я ударила этого дурака по груди. –Ишь чё удумал! Маленькую девочку в город-призрак везти!
-Станешь костить мужика за то, что он хочет съездить в родной город?
-Тебе надо – езжай. Я хотела с Аней в Петербург съездить. Дворец посмотреть, мосты увидеть, с подругами встретиться…
-Петербург… Что тебе в этом интеллигентном болоте делать? В деревню лучше езжай. Там и воздух чище, и люди… Хоть и не шибко они умные, но человеческого в них до хуя. А эти из столиц только о бабле и мыслят. Никого, сука, за людей не считают. И подруги твои такие же, небось.
-Говорит это человек, родившийся в городе.
-Но проживший всю юность в посёлке!
-Как вы там без отопления жили?
-Нуу…
Всю дорогу мы говорили про его родной посёлок. Не буду говорить, что он мне говорил, так как быть заинтересованной городами призраками мне претит. Скажу только то, что соболезную его бывшим жителям, оставшимся без отопления и энергии.
Дождь так и не начался. Более того: когда мы пришли на площадку, где играла Аня, тучи из наитемнейших превратились в светло-серые. Аня тем временем гонялась на площадке за кошкой. Присматривавший за ней Женя, мой друг и коллега по работе, сидел на лавке и с улыбкой наблюдал за этими догонялками. Очень мне не нравится, когда Аня так делает. Как только она видит кошку или собаку, она начинает гоняться за ней. Всё из-за её желания найти замену убежавшей от нас недавно кошке Люсе. Мы так её и не нашли. Аня любила её почти так же, как я Макса, и не смогла смириться с потерей. С нашего разговора о Максе прошло два дня, и вчера она сказала, что хочет новую кошку. Конечно же, я тоже хотела новую кошку. Оставалось только решить какую. Люсю мы взяли по решению Ани: ей очень понравились её ушки и тёмно-коричневый цвет шерсти. А это значит, что выбирать кошку нужно вместе с ней. Только я никак не рассчитывала, что ей приглянётся уличная кошка.
-Аня, -прокричала я ей, -хватит гоняться за кошкой! Ты её пугаешь!
Аня оглянулась, продолжая бежать, и налетела на камешек. Левым ухом в землю она полетела и рухнула на песок. В воздух взлетели облака пыли от серого песка. Я испугалась и кинулась к ней, у меня аж шапка с головы слетела. Только бы она не поранилась! Она так часто падает, и каждый раз после падения плачет. Мне так больно на сердечке становится, когда она плачет.
-Аня, птенчик, ты в порядке?! –Я хотела помочь Ане встать, но она неожиданно поднялась сама и отряхнула кофточку от песка.
-Всё хорошо, мамочка… Хнык… Я просто ударилась. –Аня потирала плечё и вытирала слёзы. –Я уже взрослая… Хнык… Взрослые не плачут… Хнык… Из-за ушибов.
Как же я рада, что у меня есть такая прекрасная дочка. Когда я взяла её, ей было три года. Она была такая милая и смешная, но очень чувствительная и ранимая. Для меня огромная радость видеть её желание и стремление к взрослению. И я не боюсь, что взрослая Аня затмит ту Аню, которую я крепко обнимаю и дую на её ушибленное ухо сейчас. Ибо в жизни есть одна очень грустная, но важная штука, известная каждому с первого прикосновения губами к соску матери: все дети когда-нибудь вырастают, становятся умнее, серьезнее и опытней своих родителей. Им уже не нужны всякие вкусняшки, игры, постоянные посиделки в телефоне и зубрёжка. Они хотят большего, хотят добиться в жизни чего-то высокого. Это абсолютно правильно и нормально. Этот этап жизни проходит каждый. Однако после него многие жалеют о том, что выросли, и хотят вернуться в детство. Но не нужно жалеть, что у вас больше нет детства. Лучше радуйтесь тому, что оно у вас было.
-Ух и шустрая она у тебя. –Подбежавший Женя достал платок и дал его Анечке. –Того и гляди разобьет что-нибудь.
-А ты куда смотрел?! –крикнул ему Паша.
-Мужик, без криков, ладно? Дети падают, и это нормально…
-Да, но нельзя же быть таким бессердечным! Она могла и об железку грохнуться, -говорила я, протирая Анины глазки платочком Жени.
***
-Ммм. Вкусно! Вот повезло тебе Аня, что мама твоя чаем торгует.
Субботний летний вечер порадовал нас ослепительной красоты закатом. Ничто летом не может быть прекраснее этой яркой и восхитительной картины. Всегда, когда солнце уходит за горизонт, с ним уходит невыносимая жара. Нет летом ничего более бесящего, чем жара. Жаря твоё тело своими лучами, она мучает тебя, словно огонь, сжигающий свёрток газет. Приходиться постоянно искать тенёк, жариться и потеть, будучи одетым в серьёзные рабочие тряпки. А лёгкая одежда не особо то и спасает от этих мучений. Если говорить о купаниях в воде, то она вполне также страдает от жары. Ещё эти комары, клещи и прочие… Вечер – самое лучшее, что есть в лете. Нет этой бесящей жары, не нужно мудрить с одеждой. А самое прекрасное – закат. Яркий ослепительный свет уходящего за горизонт оранжевого солнца веками восхищал людей своей красотой. Я смотрю на закат и вспоминаю этот день… День первого поцелуя с Максом. Ни что не дурманило меня так, как Макс и его губы с едким и горьким привкусом табака. Гладкую кожу его нижней губы мои накрашенные губки могли и хотели облизывать и посасывать вечно. Зализывать шрам на его верхней губе для них всё равно, что есть шоколадные пироженки с ванильным кремом, белым, как снег и мягким, как мои щечки (Макс всегда сравнивал их с кремом в эклерах и пирожных, которые дарил мне на восьмое марта). И вот теперь от этих моментов остались только воспоминания. Приходит закат – приходят они. Вот, что я люблю делать летом: вспоминать Максима вместе с закатом, радующим своим приходом не только меня, весь мир.
А я в этот вечер порадовала своих друзей, Пашу и Женю, и дочку чаем с ромашкой и ванильно-шоколадным мороженым с кусочками печенья. Все с аппетитом уплетали мороженое и с наслаждением на лице пили чай. Паша и Женя хвалили мой чай, а Аня ела мороженое, кроша конфетки и смешивая мороженое с ними. Очень мне это не нравится. Она же ведь до диабета обсахариться может.
-Аня, уже третью конфету крошишь! Много сахарного нельзя есть, особенно в твоём возрасте!
-Ну мамааа! Ну вкусно же!
-Права мама: сахар сладкий, но вредный. Нельзя им злоупотреблять, -говорил Женя, допивая чай. –Кир, солнце, ещё пожалуйста.
-А разве от сахара можно заболеть?
-Можно. Эта болезнь называется диабет, когда у тебя в организме очень много сахара. Но это можно потерпеть, если регулировать сахар или вообще его не употреблять, а вот зубы…
-Кстати о сахаре, -перебил Паша Женю, -мне вспомнился один анекдот про диабетика и сладкую жизнь…
«Начинается», -думаю я, наливая Жене уже третью чашку. Очень любит Паша на такие темы шутить. Вообще у него любовь к чёрному юмору с рождения. Даже в школе он не боялся чёрно шутить. Чего стоит его шутка про слепых. Тех слепых, которые не читают книги, потому что не видят в них пользы. Не раз ему прилетало за такие шутки. На дне рождения Макса он очень мерзко пошутил про слепых, за что получил оплеуху от Макса, и запрет пить до конца праздника. Но он с высокой колокольни плевал на мнение людей о его шутках. Он продолжает шутить чёрно и грязно несмотря ни на что, ибо считает, что без чернухи и пошлятины человечеству не выжить.
-Спасибо, солнце. –Женя принял чашку. Несколько сдутых паров кипятка и первый глоток уже у него в горле. –Ну, рассказывай.
-Короче… Диабетик гуляет со свей девушкой по набережной. Он спрашивает, любит ли его она, на что та отвечает, что любит его и желает ему счастья. Тут она останавливает его и говорит, что сегодня астрологи передавали звёздный дождь, и предлагает ему посмотреть. Он соглашается и вместе с любимой садится на лавку и смотрит в небо. Вдруг пролетает звезда и парень загадывает, чтобы его любимая его любила и говорила ему правду. Пролетает вторая и девка говорит, что желает пареньку сладкой и умеротворенная жизни, и получает по морде.
Громкий и безумный смех разразился по кухне. Паша и Женя смеялись от души, как над шуткой про обед и ужин. Мне было просто мерзко слушать этот смех. А Аня, не дай бог, испугаться может. Но ничего подобного не было. Аня сидела и с широко распахнутыми глазами смотрела на двоих придурков: шутника и оптимиста.
-А она разве не знала, что он болеет и ему нельзя сладкого? –Этот неожиданный вопрос Ани нас всех не слабо так удивил. Как моя девочка могла так быстро вырасти? Я конечно же хотела её скорейшего взросления, но не так же быстро, ей богу. Даже два придурка мигом замолчали от сего момента. Выпучились на неё, не знают, что сказать.
-Ну, понимаешь…
Через 3 часа…
-До скорого, Кира!
-От души тебе за чай!
-Не хворайте, дурачки!
Паша и Женя скрылись за воротами и направились домой под звук захлопнувшейся двери.
Довольно весёлый выдался сегодняшний субботний вечер. Мы знатно повеселились: попили чай с мороженым, посмеялись над шутками Паши, поиграли с Аней в угадайку. Кстати, это был первый раз, когда Женя и Паша пришли ко мне в гости. До этого они меня приглашали к себе. Я не отказываюсь: все-таки Паша, хоть и придурок, но человек практически родной. А без Жени бизнес мой давно прогорел бы. Более двух лет мы работаем вместе, и, сколько его помню, всю мою рабочую ответственность он перекладывал на себя. Оба были не прочь посидеть с, не чаявшей в них не души, Анютой. Заботятся о нас, как могут.
-Мама, а почему ты спать не идёшь? –Позади внезапно раздался голос сонной Анюты. Она стояла на лестнице в пижамке и со своим любимым плюшевым зайцем Тоторо. Тем самым Тоторо с логотипа студии Gibli.
-Провожала Пашу и Женю. Пойдём в кроватку. –Я взяла Аню на ручки, а Аня схватила Тоторо за уши. Так и поднялись по лестнице, и к ней в спальню пришли.
-Мама, -спросила Аня уже в кроватке, -а ты сегодня будешь писать Максу? –Ох и тронула она моё сердечко.
-Да, буду, –сказала я, укутывая её и Тоторо одеялом. –А теперь – спать. –Я чмокнула Аню в лобик. -Споки-ноки, птичка.
-Споки-ноки, мамочка. –Аня закрыла глазки и уснула.
Я вернулась к себе в комнату. Перед сном я решила позалипать в телефоне: посмотреть видосы и почитать новости. Но сегодня ничего интересного мне не попалось. Даже любимые аудио рассказы мне показались скучными. Поэтому я отложила телефон и легла спать.
Ночью мне приснился кошмар. Будто какой-то парень ходит по кладбищу и разговаривает с людьми, которые сидят на могилах. И вот он приходит к могиле Макса и поднимает букет. На букете развязывается узел и на землю падает пакет. Из него вываливается стопка писем. Парень бросает букет в сторону и поднимет стопку с земли. Затем он садиться на могильную плиту, ставит рядом стопку и начинает раскрывать конверты и по очереди читать письма… Первое… второе… Он читает шёпотом… седьмое… восемнадцатое… Каждое письмо вызывает у него улыбку… Изо рта его сочиться кровь… Последнее… На письмо падает зуб… Весь в крови, словно выпавший из разбитой челюсти… Парень бросает его и поднимает голову. Ужас предстаёт в моей голове. Его лицо было изуродовано и изрезано. Из сломанного носа текла кровь. Из левой глазницы висел выбитый глаз. Из левой щеки торчали осколки. Рот весь был в крови, она стекала по подбородку и шее. А горло было перерезано. В нём торчало большое стекло… Макс… Это было лицо Макса! Таким оно было, когда мы нашли его мёртвым на дороге.
-СпаФЩиФо, ФщентиХ. –Изуродованный рот задвигался и из него посыпались зубы, а за ними хлынул фонтан крови.
И тут всё поплыло, и вместо изуродованного лица Макса появился мой дом. Резкое приближение к окну моей комнаты. И тут же всё потемнело. Появилась улица. Дорога. Приближаются два ярких света, как от фар. Это оказались мотоциклы. И я прекрасно знала кто на них сидит. И вдруг один из них съезжает с дороги и падает.
***
Я проснулась в холодном поту. Уже было утро. Тяжело дыша, я растягнула пуговицу на рубашке. Солнечные лучи ударили в глаза. Я поднялась с кровати и заправила постель. После чего я переоделась и открыла форточку. В голове ещё мелькал этот жуткий сон. Почему он приснился мне? Может Макс, с того света, увидел, что я принесла ему письма и решил поблагодарить? Но почему так жутко? Неужели не мог прийти в каком-нибудь добром обличии? Но ведь это точно не вещий сон. И почему он приснился мне именно сейчас? Уже три дня прошло с тех пор, как я отнесла письма на могилу. Он уже тогда должен был мне присниться… Хотя я слишком много значения придаю сну. Сон-это не реальность. Ему не надо придавать высокое значение. Однако теперь есть у меня какое-то очень большое желание проверить могилу Макса. Не знаю, удовлетворять мне его или нет.
Я спустилась на кухню. На столе стояли грязные чашки, из которых пили мы вчера чай, а в раковине стояло недомытое блюдце для мороженого. Так вчера устала, что даже мыть всё это не захотела. Ну хоть утром помою. Помыв посуду, я полезла в холодильник и достала яйца. Кто же не начинает утро с яичницы? Каждый из нас, хоть один раз в жизни, начинал утро с яичницы. Будь то яичница глазунью, с разбитыми желтками, с мясом, с беконом и т. д.. Одним словом - любимая еда всего мира... Итак, я приступила к готовке. Помыла яйца, нагрела сковороду, налила масла… Ну дальше вы все знаете. Убавив огонь до среднего и накрыв утреннюю стряпню крышкой, я уселась за стол читать «Над пропастью во ржи».
Тут на лестнице послышались шаги. Наконец-то моя птичка проснулась. Я отложила телефон и проверила яичницу. Аня проснулась как раз во время: яичница была готова. И когда Аня уже появилась на кухне, я уже поставила тарелку с её половиной яичницы. Анюта стояла у перил, потирая глазки и держа в руке Тоторо.
-Доброго утренька, мамочка.
-Доброе, птенчик. Иди умывайся, чисти зубки и садись завтракать. Я яички пожарила.
Аня, зевая, пошла умываться.
***
Вот и кладбище. Гробовая тишина и шелест листвы встречают меня. Да, я всё же решила проверить могилу Макса. Не даёт мне покоя этот сон. Пришлось на полчаса раньше уйти с работы. Сказала, что Аня опять нашкодила у меня в квартире. Понимаю, что завралась порядком, но ничего другого мне в голову не пришло. Итак, я иду по тропе к могиле Макса. Атмосфера крайне напрягающая: я в окружении могильных плит и надгробий, а небо укутано тёмными тучами… И не звука, только ветерок дует с перерывами… Кажется, что вот-вот из-за угла кто-то выпрыгнет и мне конец…
Конечно, все эти мысли были из-за сна. Путь обошёлся без происшествий. Но на могиле меня ждал неприятный сюрприз. На могиле, на траве и у дверцы забора лежали письма и открытые конверты. Все лежали в том же положении, в которое упали, и там же, где упали. Всё как во сне. А когда я подошла ближе к могиле, то почувствовала под ногами что-то твёрдое. Я убрала ногу и чуть не свалилась в обморок от ужаса: трава была залита кровью, в крови лежали зубы. Я попятилась и уткнулась задом в забор. Невозможно поверить в то, что события из сна превратились в реальность. В ужасе. Я побежала прочь с кладбища.
***
Дома меня ждала Аня с неожиданной новостью. Когда я, запыхавшаяся и вспотевшая, зашла домой и разулась подбежала Аня с каким-то конвертом в руках.
-Мама, у нас тут на ковре письмо откуда-то взялось. Я ходила по квартире и увидела его. –Она протянула мне конверт.
-А кто его принёс?
-Я же сказала, что он откуда-то взялся.
-А когда ты его увидела?
-Где-то через десять часов, после того, как ты ушла.
-Ну-ка дай. –Я взяла конверт. На нём были тёмно-красные пятна крови. –Ты его читала?
-Ты же сама мне говорила, что чужие письма читать нельзя.
Я открыла конверт и вынула сложенное письмо. Раскрыв его, я поймала глазами надпись в самом начале:
«Здравствуй, дорогая Кира».
Я выронила письмо из рук. Аня подняла его и протянула мне. Я взяла его и понеслась к себе в комнату. Там я, закрыв дверь на замок, начала читать письмо.
«Здравствуй, дорогая Кира. Ещё раз спасибо тебе огромное за письма. Для меня они много значат. В них ты неоднократно спрашиваешь у меня про жизнь на том свете, рассказываешь мне о своей жизни и с болью в сердце раскрываешь свои чувства.
Начну с себя. Живу я скучно. Без тебя я не нахожу себе места и часто спускаюсь в ваш мир погулять. На небе всё почти так же, как в жизни. Потому мне и скучно.
Ты большая молодец: продолжаешь жить, несмотря ни на что. Правильно сделала, что удочерила Анюту: дети жить должны в тепле и с родителями. Анюта – девочка прекрасная, самостоятельная. И всё-таки тебе надо найти того, кто будет любить тебя и заботиться о тебе, как я. Женя хороший парень. Я не однократно видел, как он заботится о тебе. Он точно подойдёт тебе.
И напоследок: я люблю тебя. Ты самое драгоценное, что у меня было в жизни. Никого и никогда я не любил так, как тебя. Я буду с тобой рядом всегда, где бы ты не была. Никакая смерть нас не разлучит. Я поговорил со стариком. Он сейчас решает нашу проблему. Надеюсь, что он решит её и скоро мы встретимся. Я жду этой встречи с нетерпением, и я очень соскучился по тебе, маленькая. А пока не пиши мне. До встречи, птенчик.
Навсегда твой, и только твой, Максим».
***
То, что произошло сегодня словами не описать. Мне написал мой покойный парень! Сразу после того сна! И подчерк точь-в-точь, как у Макса, и пятна крови на конверте... Даже не знаю, что делать: радоваться или кричать от ужаса. Уже Паше звонила. Он вообще в другой город уехал. Женю подозревать нет смысла: на работе он всё время был со мной, я бы заметила. Аню расспросила, а она расплакалась и накричала на меня, что я ей не верю. Заперлась и сидит весь день в комнате. Даже ужинать не захотела. Мне, честно говоря, перед ней стыдно.
«Кто же всё-таки мне это письмо написал»? -думала я, лёжа в кровати. – «Невозможно оправдать всё это розыгрышем, ибо увиденное мной на кладбище – это точно не глюки… Анечка… Она так и не вышла из комнаты. Мне нужно с ней помириться. Но завтра: сейчас пора ложиться».
Стоило мне лечь и укутаться, как вдруг зазвонил мой телефон. Я подорвалась и взяла телефон. Когда я увидела кто мне звонит, у меня закружилась голова. Мне звонил Макс. Я потрясла головой, протёрла глаза и шибанула по лбу пальцем, думая, что это сон, но это, к сожалению, был не сон. На телефоне действительно был номер Макса, который был не доступен уже шесть лет. И вместо того, чтоб сбросить, я ответила и поднесла трубку к уху. Из трубки донёсся до боли узнаваемый и родимый голос:
-Привет, птенчик. Вот теперь мы точно друг без друга не останемся…
Конец.