Продолжение темы, начатой тут
Просветитель идёт от разума; мракобес от чувств. Просветитель развивает аналитику; мракобес развивает веру. Просветитель запасается логическими аргументами, мракобес запасается эмоциями.
Мракобес приучает себя чувствовать такую уверенность в своей позиции, что в проверке она просто принципиально не нуждается. Чувствовать такое восхищение и благоговение перед своими догмами, что сама мысль об их ошибочности вызывает бурю гнева. Приучается чувствовать такую подозрительность и злобу в адрес всего противоположного, что даже и разговаривать с такими оппонентами ему не хочется. А как распространять учение, основанное на чувствах? Логичные доводы логикой доказываются, а основанные на чувствах только через воздействие на чувства. На согласие оппонента ответить приятной для него реакцией, а на несогласные неприятной. Вот тут всё мракобесье нутро разверзается и все его содержимое извергается.
Когда что-то не вписывается в поворот, то удар обо всё, что встретится на обочине, будет тем сильнее, чем выше была скорость. И аналогично этому мысль человека, выбившаяся из своей привычной колеи и ударившаяся о неприятные выводы, вызовет соответствующие эмоции. Т.е., если человека всю жизнь приучали верить, что Солнце – это оплот всего доброго-предоброго, а добро это свет и чистота, то, когда ему скажут, что на Солнце обнаружены пятна, естественной реакцией будет негатив. И чем больше инерции несло в себе всё то, что не вписалось в новую колею, тем неприятнее будут эмоции по поводу столкновения с этой информацией.
За обиду обычно хочется наказать «виновника аварии», что проявится в соответствующей форме негодования. И аналогичным образом проявляется оно и у мракобеса, и если человек живёт по лжи, такое столкновение рано или поздно закономерно, а эмоции всегда соответствующие.
Когда мракобес обнаруживает несогласие с оппонентом, он имеет тенденцию искренне на него злиться. Тут он подобен ребёнку, который бьёт стул, об который ударился. В чём основание для такого действия, тот вразумительно объяснить не сможет, но сама мотивация понятна и без этого: по поводу полученного ущерба возникает энергия возмущения, которая, как электрический разряд, ищет выхода. А когда выхода в нужную сторону нет, она ударяет в ненужную.
Когда ударившийся об стул ребёнок не понимает, что злиться надо на свою невнимательность, он злится на стул, за то, что тот стоял там, где стоял, а не там, где этот об него бы не ударился. И аналогичным образом и мракобес злится на просветителя, который откопал правду там, где она была зарыта, а не там, где этот хотел, чтобы тот её откапывал.
Чем больнее мракобес ударяется об правду, тем сильнее он негодует на оппонента, а не удариться он не может, потому, что правда у него всегда не там, где её найдёт просветитель. И когда мракобес сталкивается с ним в дискуссии, то получается, что обоснованных доводов у него не находится. Но поскольку он верит в свою правоту, виноватым у него оказывается оппонент. Причинно-следственная цепочка выворачивается, и если он у себя в голове прав, значит, доводы в защиту его позиции должны быть состоятельными, а раз других доводов у него нет, значит, те, что есть, и есть состоятельные, надо только это суметь «почувствовать». Всё это он осиливает при помощи своей способности чувствовать так, «как надо», и требует того же от оппонента. А когда оппонент не приемлет в качестве аргумента одни эмоции, у мракобеса получаются новые эмоции по поводу того, что оппонент «не хочет понимать».
Приходить в определённых ситуациях в гнев для мракобеса необходимая составляющая его программы. Потому, что на определённые вопросы к его позиции у него ответов просто нет. И единственный способ уклоняться от них, создавая вид оправданности поведения – это приходить в такой гнев, при котором человек нормально разговаривать уже вроде как и не обязан. Оскорбился на что-то – и вроде как уважительная причина перестать нормально разговаривать появляется.
продолжение тут