Кстати, перед разъездом они с Мишкой все-таки поругались – как раз по финансовому вопросу. Ника, рассудив, что в ближайшее время деньги ей ой как понадобятся, без всякого стеснения выгребла всю их заначку на летний отдых, о чем и сообщила бывшему мужу. Узнав об этом, Мишка пришел в ярость; вопил о том, что эти деньги он зарабатывал своим потом и кровью и если кто-то и имеет на них право, так это он, и никто больше. После этого Ника лишь утвердилась в своем мнении, что ее благоверный окончательно спятил и утратил чувство реальности. Он очень своевременно забыл о том, сколько труда потратила его жена, чтобы пополнить эту кубышку, и, более того, уверился в том, что он – крутой журналист от Бога, которому никогда не требовалась ничья помощь – он сам достиг всего! Ника лишь сказала в ответ, что поскольку развод – его инициатива, то Мишке стоит заткнуться и помолчать; и пусть радуется, что она не подает на раздел имущества, нажитого за те года, что они провели вместе. Вот тут уж Мишка счел за благо и впрямь заглохнуть: оставаться в одночасье без полного комплекта бытовой техники и покупать все с нуля ему ужасно не хотелось.
Впрочем, не прошло и дня, как он уже рассказывал приятелям о собственном великодушии и о том, как дал Нике откупного – «чтоб не пропала без меня поначалу, а то ведь – сущий ребенок! Совершенно от жизни оторвана! Домохозяйка, ничего не попишешь…» Разумеется, Нике об этом тут же приватно сообщили по телефону. Их с Мишкой знакомые повышенной щепетильностью никогда не отличались. Рассудив, Ника сочла за лучшее никому ничего не доказывать и публичные скандалы Мишке не закатывать. Нервы и так уже были ни к черту, а опровергать байки благоверного у нее не было ни сил, ни желания.
Немного придя в себя, Ника стала думать, как ей жить дальше. Мишка, не забывающий регулярно названивать бывшей супруге, все намекал на знакомство «с отличным парнем» и рвался его организовать, но Ника упорно отказывалась. Если Мишка относился к этому, как к простейшему математическому правилу «от перемены слагаемых сумма не изменяется», то для Ники сама мысль о том, чтобы просто поменять имя супруга и спокойно жить дальше, словно ничего и не случилось, была кощунственной. Она ведь любила Мишку, он всегда был для нее тем самым светом в окошке, без которого сердцу ничего не мило. Неужели он считает, что она так же сможет полюбить кого-то еще, что это так просто?!
Нет, рано или поздно она наверняка встретит человека, к которому ее потянет, но пусть это случится само собой, без всякой помощи со стороны! А уж тем более помощи ее бывшего мужа, так жестоко надругавшегося над ее чувствами.
Впрочем, долго злиться на Мишку было просто невозможно – даже для Ники. В чем-то он оставался большим ребенком, задержавшимся в том возрасте, когда детишки отрывают крылья у стрекоз и стреляют из рогаток по воробьям, даже не думая о том, что это маленькое существо способно испытывать боль. Он просто неспособен был понять, что же он такое натворил, и искренне полагал, что все устроилось наилучшим образом, совершенно серьезно предлагая Нике «быть друзьями» и «дружить семьями», когда у Ники появится таковая.
Вот уж дудки! Если Мишкино общество Ника худо-бедно могла переварить, то от Верунчика у нее стабильно начиналась изжога. Слушать, как та с умным видом изрекает всякую ерунду, а Мишка ей поддакивает, было откровенно противно. Связавшись с Верунчиком, Мишка наглядно продемонстрировал Нике, насколько он недалек, и пал ее в глазах на самую низкую из всех возможных планок.
Хотя Нике не хотелось видеть Верунчика, но Мишка таки не удержался и пригласил ту в гости, когда Ника еще только искала, куда же ей переехать. Барышня походила по их квартире, сообщая, как все тут переделает по собственному вкусу, заглянула в холодильник, тут же заявив, что покупные салаты вредны для здоровья, и она не потерпит полуфабрикаты в ее доме. Ника скрипнула зубами, но промолчала. Пусть резвится девочка, еще, поди, не знает, с какой стороны к плите подходить, а все туда же – нотации ей читать вздумала!
Но самое смешное произошло, когда Мишка ненадолго покинул их из-за важного звонка по мобильному телефону. Убедившись, что он их не слышит, Верунчик доверительно потянулась к Нике и произнесла:
- Слушай, и как ты с ним только жила? Я вот никак не могу его заставить сменить гардероб на что-нибудь более достойное! А то бродит по редакции как бомж какой-то – в джинсах и футболке, несерьезно ведь, должность-то уже солидная, а он все как студент себя ведет! Может быть, ты как-нибудь на него повлияешь, а? А то я уже и не знаю, что с ним делать!
- Мой бывший муж – это моя бывшая головная боль, - предельно вежливо ответила той Ника, едва сдерживаясь, чтобы не вытолкать Верунчика взашей. – И по правде говоря, мне уже все равно, в чем он ходит на работу, да хоть в плавках на подтяжках! Проблемы негров шерифа не колышут!
Верунчик нервно икнула, но все поняла правильно, и больше Нике в подруги не набивалась. Мишка, правда, искренне огорчался, почему «его девочки» так и не наладили между собой контакт, постоянно пытался устроить дубль два и вновь свести их вместе, несмотря на дружные протесты с обеих сторон.
К началу следующей недели одиночного плавания Ника, убрав с глаз долой пивные бутылки, достала толстую клетчатую тетрадь и принялась размышлять по поводу собственного житья-бытья. По всему выходило, что она к своим двадцати восьми годам все-таки кое-чего достигла. Она свободно писала на любые темы, от гламурно-светских до сугубо технических, неплохо говорила по-английски и переводила тексты, хорошо снимала на фото- и видеокамеру, печатала на компьютере со скоростью пулемета и, что весьма важно, без всяких ошибок. Недолго подумав, Ника влепила в колонку собственных плюсов еще и трудолюбие. Работать со словом ей действительно нравилось, да и к лентяям она никогда не относилась. Сколько раз она при свете ночника писала материалы, чтобы Мишка, мирно дрыхнущий перед «тяжелым завтрашним днем» с непринужденным видом бросил их на стол начальства, демонстрируя свою «адскую работоспособность»! И ведь все всегда успевала!
В графе минусов Ника отметила скудное портфолио, поскольку подавляющее большинство ее материалов вышло под Мишкиным именем, и отсутствие записей в трудовой книжке. Впрочем, тут же ободрила она себя, для фрилансов это совершенно нормальная ситуация, некоторые годами пишут и издаются под чужими именами, так что в издательском и журнальном бизнесе этим никого не удивишь. Тем более что многие ее знакомые, состоявшиеся и известные журналисты, при необходимости могут дать ей рекомендации. А это уже дорогого стоит!
И тут Ника задалась вопросом: а что же она, собственно говоря, хочет? Быть вольной пташкой, меняя нанимателей и заказчиков как перчатки, или же устроиться на постоянное место работы и не думать о завтрашнем дне: выплатят ли гонорар или продинамят? Прикинув и так и сяк, Ника решила, что будет искать себе место со стабильной заработной платой. Благодаря вовремя изъятой заначке финансовый вопрос ее пока еще не беспокоил, но через пару-тройку месяцев мог обернуться серьезной проблемой. Ей надо было кровь из носу платить за съемную квартиру, да и прочих расходов тоже хватало, так что заначка таяла с устрашающей скоростью. Опять же, Ника осознавала, что сейчас ей, как никогда, требуется постоянное общение. Обычно она вполне комфортно чувствовала себя в одиночестве, но когда в голове день-деньской крутится одно и то же – «меня бросили ради пустоголовой красотки», - недолго и свихнуться.
Вторым шагом на пути Ники к новой жизни стало составление резюме. Она раз восемь переписывала его заново, прежде чем осталась довольной результатом. Теперь дело оставалось за малым: забросить удочку и ждать улова.
Первую неделю на ее сообщение о поиске работы никто не откликнулся. Пара звонков от невменяемых товарищей с предложением устроиться в систему многоуровневого маркетинга не в счет. Ника поняла, что она что-то делает не так, и решила сама поискать предложения от компаний. В итоге за пару часов, проведенных в интернет-кафе, в заветной тетрадке появилось целых двенадцать вариантов будущего трудоустройства. Ника уже прицельно разослала туда свое резюме, а затем отправилась домой – звонить по полученным адресам.
На третьем или четвертом звонке Ника поняла, что ей, как ни странно, нравится искать работу и беседовать с потенциальными работодателями. Этот процесс более всего напоминал ей какую-то игру, и с каждым новым разговором Ника чувствовала, как растет ее самооценка, и все проще и проще подбираются слова. Повесив трубку, она поняла, что у нее пересохло горло, и отправилась на кухню пить чай. С того момента, как Мишка сообщил ей о том, что влюблен в Верунчика, это был первый радостный день в жизни Ники.
Затем, получив приглашение на первое собеседование, Ника спохватилась: а как она сейчас выглядит? Может, бросит кадровик на нее быстрый взгляд и решит – перед ним неудачница, плюнувшая на свою внешность и зацикленная на собственных проблемах. Надо ей это? Конечно же, нет! Поэтому, критически перебрав гардероб, она составила неплохие ансамбли на все случаи жизни, затем перетряхнула косметику, избавившись от просроченных теней, туши и помады. И, наконец, сочтя, что настала пора заняться лично собой, Ника отправилась в парикмахерскую.
До этого первый и последний раз она была в салоне красоты накануне свадьбы. Потом вечно не находилось то времени, то желания возиться с прической, куда удобнее было собрать волосы в косу и, обмотав вокруг заколки, зафиксировать шпильками. Да и зачем ей в парикмахерскую – разве она плохо выглядит? Опять же семейный бюджет не пострадает…
Но это было раньше. А сейчас Ника решила довериться рукам профессионала, чтобы полностью сменить имидж. Вечный пучок и аккуратная челка, возможно, были удобны и в чем-то универсальны, но ассоциировались у Ники, скорее, с забитой конторской служащей, нежели с уверенной в себе журналисткой. Кроме того, ею овладел азарт – Нике не терпелось посмотреть на себя новую, красивую и не унывающую под ударами судьбы. И ради этого стоило пожертвовать даже каштановой гривой чуть ниже пояса.
Из салона Ника вышла только через три часа. Мастер долго прикидывал, какой же имидж подойдет его клиентке, несколько раз переспросил – не жалко ли ей волос? Ника твердо ответила, что нет, хоть внутренне слегка сжалась в сладком предчувствии-испуге. А потом, согласовав детали, и вовсе закрыла глаза, не желая рассматривать в зеркало стадии собственного превращения. Весело щелкали ножницы, с еле слышным шелестом опадали на пол срезанные пряди, пронзительно пахло красящей основой…
Когда через полтора часа ей сказали, что все готово, Ника не сразу узнала себя в отразившейся напротив роскошной блондинке. Напряженно вглядываясь в зеркало, Ника вдруг поняла, что ей очень нравится новый образ! Неясно как, но мастер смог уловить то, чего ей действительно хотелось от собственного облика! Чуть-чуть легкомысленная, очень ухоженная – и, безусловно, счастливая! Женщины с такой прической просто не могут быть чем-то недовольны! Им это совершенно не идет!
Наплевав на намечающуюся в бюджете дыру, Ника отправилась делать маникюр, а за маникюром - педикюр. Гулять – так гулять!
В итоге без особых сложностей еще через неделю Ника устроилась на должность редактора в корпоративный журнал по дизайну с вычурным названием «Очарование роскоши». Новый коллектив, сплошь состоящий из представительниц слабого пола, отнесся к ней несколько настороженно, но Ника не унывала. Ничего, рано или поздно они оценят ее деловые качества и примут в свой круг. Это всего лишь вопрос времени и терпения, а и тем и другим Ника располагала с избытком…
Разведены и непредсказуемы, часть 2
#сентиментальный роман #авантюрный роман #юмор #приключения #седлова