В моей жизни было две такие книги, которые читаешь, восхищаешься автором и его умением выписать историю, но отвращение к ней так и льется через край. В первый раз это были «Елтышевы», а теперь вот «Господа Головлевы». Мне казалось, что я вместе с героями ем гнилую картошку, увязаю в засаленных халатах и чешу немытую голову. И дело совсем не в том, что все это перечислено в романе.
На классику невозможно писать рецензии в стандартном формате «Сюжет-Плюсы-Минусы-Итог». Особенно на такую, поэтому попробуем как-то иначе.
Салтыкова-Щедрина еще в прошлом году советовали в комментариях. Я, хоть некоторые и обвиняют в невнимательности к рекомендациям, большинство советов записываю, а в декабре составляю из них список для чтения на следующий год. Так в этот список и попали «Господа Головлевы». До начала чтения я не изучала аннотацию, не видела рецензий, поэтому вообще не представляла себе, о чем она. Но похоже, что это тот случай, когда подходить к роману надо подготовленным.
Салтыков-Щедрин нарисовал нам жутковатую семейную сагу, где у каждого из героев, у каждого из поколений свои особенности.
Все начинается с Арины Петровны. Это властная, сильная женщина, положившая жизнь на то, чтобы собирать. У нее есть безвольный слабый муж, которого она практически не замечает, а он ее ужас как боится, но издалека может назвать ведьмой. Муж ничем не занимается. Арина Петровна же постоянно что-то подсчитывает, выгадывает, ищет, находит, покупает, дурит. Скупает соседние деревни, ищет где подешевле. Но самое главное, что она не понимает, для кого она наживает. Для нее процесс получения, подсчетов и экономии куда важнее итога. Поэтому дети не едят досыта, безродные внучки и вовсе питаются едва ли не гнильем, хотя кладовые забиты припасами до отказа.
У Арины Петровны с мужем четыре ребенка: три сына и одна дочь. И каждый из них стоит друг друга. Старший Степан транжира, игрок, приживала и прилипала. Он, как и другие, не способен к какой-то умственной деятельности, к большому труду. Дочь Анна и вовсе бежит с гусаром, венчается, рожает двух девочек и умирает. Средний сын Порфирий вроде бы выказывает матери любовь, лебезит перед ней, но вызывает у нее только отвращение своими манерами. Еще один сын – Павел – невзрачный, блеклый, любит выпить.
Сложно без спойлеров, но смертей в книге много. Все чтение казалось, что роман написан не в конце XIX века, а вот, недавно. Это ровно тот абьюз и ровно те токсичные отношения, о которых говорят и пишут сегодня. Это семья без семьи, это жизнь без смысла. Каждый, кто пытается что-то делать, не понимает, зачем он это делает. Эмпатии здесь не существует в принципе, только психологическое насилие и эгоизм.
Самый мерзкий герой это, конечно, Порфирий, которого называют Иудушкой. Его главная страсть – пустословие. Именно в нем Салтыков-Щедрин, что называется, отвел душу. Я поражалась тому, как он описал его деятельность, как можно было найти столько слов, за которыми нет вообще ничего? Порфирий ходит, охает, ахает, показушно молится, перебирает слова как бусинки на нитке, обсуждая сам с собой или ведя бесконечный монолог перед прислугой. Например, о пользе хлеба – о том, какой он бывает, духовный или тот, что едят. Он разворачивает свои рассуждения, из которых ничего нельзя вынести. Он просто наслаждается звуком своего голоса и своими заключениями. Как Арина Петровна любила собирать деревни и души, так он любит собирать слова.
Впрочем, пишут, что роман во многом автобиографичен, Арина Петровна списана с матери писателя, а Порфирий с брата. В таком случае становится ясно, откуда эта убедительность в героях.
Младшее поколение тоже не отличается нравственностью и открытостью. Впрочем, откуда бы им при таких родителях и бабушке с дедушкой. Даже набожные сиротки в итоге решают идти в актрисы, а после и в содержанки, пытаясь перещеголять друг друга кавалерами и нарядами.
Вязкий, тянущий роман с паутиной по углам и какой-то черной жижей, в которую постоянно вляпываешься, тянешь ногу из нее, а она не отпускает. В комнатах темно по углам, потому что владельцы имения жадничают зажечь побольше свечей. И вот это ощущение недоосвещенности, полусогнутого состояния и ходьбы на цыпочках не покидает все повествование.
Ощущение после романа – хорошо, что он кончился. Сложное чтение, после которого хочется помыться, обнять детей и улыбаться им, пока не устанут мышцы лица.