Дорогие мои читатели! Эта история родилась не сразу. Поначалу случилось только то, что описано в этой главе. Потом было несколько месяцев затишья, как-то не писалось. Однако затем начал складываться сюжет, не сразу и рывками, скачками. Сейчас она, наконец, завершена.
Сказочник отложил перо. Тишина в доме теперь слилась с такой же в его собственной голове. Это смутило его несколько дней назад, но сейчас испугало. Он никогда не помнил, чтобы кто-то не говорил в его голове, не колдовал, не сражался. Сказки, его волшебные истории всегда были с ним, удивляли его самого и просились на бумагу. А сейчас их не было. Какой день? Он этого не помнил. Только остался последний взмах крыльев огромной птицы, уносящей вдаль Талиера, его последнего собеседника и проводника, героя замечательного приключения, которое он написал то ли сам, то ли этот отважный юноша рассказал ему. Так было всегда. Он помнил своих собеседников, всех. Кто хотел поделиться с ним, хотя бы одним словом. Память была с ним, но фантазии, новой мысли не ощущалось. От этого было неуютно и зябко.
Сказочник тяжело поднялся из-за стола и, подойдя к горящему камину, поднёс руки. Огонь, словно пёс, узревший своего любимого хозяина, занялся и заиграл бликами на старой кладке. Он всё грел руки, тепло охватило лицо, согрелись колени. Даже мысли пришли в движение, но всё не о том. Разве интересны для сказочника заботы о посадке картошки? Или сколько монет надо выложить за фунт свеклы, пинту молока? А ещё сколько женихов соседская Элиза упустила? А старый Кинт четырежды обыграл в карты самого Ерса. Сплетни! Он недовольно фыркнул и мотнул головой. Повернувшись спиной к камину, окинул тоскливым взором свою, как ему только недавно казалось, уютную комнату - мастерскую фантазий и необычайных историй, и неторопливо побрёл в кухню.
Та сияла чистотой. Медная посуда и утварь, развешанная на крючках, поблескивала в лучах закатного солнца. Глиняная расписная посуда аккуратными стопками была составлена в дубовом буфете, а за узорчатыми створками красовались кубки из цветного стекла. На длинной столешнице стояли горшки и лежали свежевыстиранные полотенца и скатерти. Печь, ещё дышала теплом, на ней не так давно готовились кушанья, приходящей кухаркой - милой женщиной из нижней части города. Сказочник улыбнулся, но тут же нахмурился, пытаясь вызвать в памяти её имя. Марта?.. Эмма?.. Он схватился ладонью за лоб и пробормотал:
- Что же за напасть?
Потряс головою и, снова хмурясь, решительно подошёл к очагу, в середине которого висел тяжёлый медный чайник на крючке. Налил воды и разжёг огонь. Окинув взглядом кухню, увидел всевозможные травы, которые кухарка cушила для него. Да как же её звать?! Понюхал связанные пучки и оторвал наугад разных соцветий и листиков. Покидал в уже закипевший чайник.
Устроившись у камина с большой кружкой травяного настоя, снова предался мыслям о тишине в своей голове. Ведь только недавно в ней столько было: героев, злодеев, приключений, удивительных созданий, необычайных и восхитительных дворцов, изумрудных лесов и лужаек…
- Кхм… - как ему показалось, раздалось совсем рядом.
Сказочник вздрогнул и обернулся. Никого. За окном уже смеркалось и в комнате становилось всё темнее. Только камин освещал её. Он ещё раз обозрел комнату и, покачав головой, поплотнее уселся в кресло, накинув на ноги тёплый плед. Снова взял кружку в руки, собираясь вернуться к своим мыслям, как:
- Угу, хм...
Сказочник резко развернулся в кресле на звук. Снова пустота.
- Да что ж это?.. - растерянно пробормотал он.
- Да то самое! - раздался высокий нахальный голосок.
Сказочник подскочил на ноги, расплескав горячий настой. Но подосадовать на это не успел, увидев перед собой маленькую изящную женщину. Настолько маленькую, что она уместилась бы в этой самой кружке, в которой ещё плескался напиток.
- Что смотришь? - упёрла она кулачок в бок.
- Э… - не нашелся сказочник.
Малышка же оправила свою юбку, доходящую ей до колен, ладонями пригладила белоснежный передничек и взбила кружева на своей блузке. Повертелась немного, осматривая себя со всех сторон, затем оборотилась к сказочнику и спросила:
- Хороша?
- Э… - снова промямлил тот. Затем, помотав головой, дёрнул себя за ус, проговорил. - Чудесно. Замечательно.
- То-то же! - строго выговорила она.
- А как вас величать? - наконец сложил он вопрос.
- Агнетта, - вдруг расцвела милая улыбка на её румяном личике.
- Это красивое имя, - согласился сказочник.
- Красивое? - с безмерным возмущением в голосе спросила маленькая женщина. - И только-то? Как смеешь ты! Оно прекрасно! Восхитительно! Великолепно! Женственно!
- О!.. да! Да, конечно, - растерялся тот.
Она хмурилась. Бровки на личике сошлись в одну линию, губки поджала и снова упёрла руку в бок. При этом выставила ножку в маленьком аккуратном ботиночке вперёд и словно рассматривала его, не говоря ни слова. Сказочник же растерянно нависал над ней, всё ещё держа кружку и пытаясь как-то сообразить, что за чудо пожаловало к нему в гости? Разумных ответов не шло в голову и он, пожав плечами, решил принять всё это за интересный и увлекательный сон. Разве можно прерывать такие грёзы? Ведь давненько такое с ним случалось и после как раз-таки рождались новые приключения. Потому он вознамерился отдаться случаю и узнать, чем увенчаются его ночные видения.
А Агнетта будто выжидала, похоже, совершенно не испытывая какого-либо смущения. Всё вертела ножкой, наклонила головку в кружевном платочке, повязанном на светлых волосах и молчала.
- Гхм, мда… а… могу ли я предложить вам… - сказочник растерянно заглянул в кружку и закончил вопросительно, - чаю?
- Чаю? - удивленно подняла она бровки и в раздумье уставилась на глиняную посудину в его руках.
- Ну, да… вот… чаю, - указал он этой самой кружкой в сторону медного чайника, всё ещё висящего на крюке над очагом.
Она застучала мыском своего ботиночка, затем, будто решив что-то для себя, тряхнула головой и начала оглядываться. Увидев небольшую коробочку, невесть как здесь оказавшуюся, придвинула на центр стола и чинно уселась. Взглянула на сказочника:
- Ну так потчуйте.
- Э… гхм, - он обернулся к буфету и решительно направился к нему. Открыв дверцы, начал переставлять посуду, залезая всё дальше и что-то бурча себе под нос, - да где же?.. ведь была ж… А, ага!
С победоносным видом развернулся он, держа в руке крохотную кофейную чашку, представлявшую из себя небольшой цилиндр с расписным красивым рисунком. Взглянув на маленькую женщину, тут же нахмурился и пробормотал:
- Хм, не совсем то… - снова полез в буфет.
Агнетта, приподняла в удивлении бровь но, промолчав и сложив руки на груди, наблюдала за большим и, как ей казалось, весьма неуклюжим большим человеком.
Выдвигая многочисленные ящики и ящички, открывая дверцы и всё что-то бурча, он продолжил поиски. Затем бурчание перешло в легкое незатейливое посвистывание, а следом послышался и напев какой-то простой песенки:
- Вот наш добрый Ганс,
Наш добрый Ганс,
Любит он строгать,
да, строгать.
Вот наш добрый Ганс…
Агнетта легонько прыснула со смеху. Надо сказать, пение не было коньком сказочника, но дело это он любил и во время написания своих волшебных историй, прогулок и даже нехитрых занятий по дому, мог увлечься музицированием. Но тут она увидела ещё более невероятное, сделав элегантный разворот, он пританцовывая подошёл к столу. Расстелил на нём расшитую салфетку и аккуратно установил на неё ту самую расписную кофейную чашку вверх дном и рядом чайную. Поверх покрыл их небольшим куском муслиновой ткани. Получилось весьма недурственно. Агнетта заулыбалась и тут уже пересела за импровизированный стол. На котором сказочник поставил малюсенькую тарелочку, а чашку для маленькой дамы заменил золочёный напёрсток. Аккуратно, стараясь не расплескать, сказочник налил из большого чайника травяной настой, а на тарелочку разложил крохотные кусочки вишнёвого пирога, приготовленного заботливой кухаркой Амелией. Ага, так вот как её зовут! Обрадовался сказочник, отчего пришёл в ещё более благожелательное настроение.