Дневной Лондон, погрузившийся в непогоду. Создавалась иллюзия тёмно-серого архаичного города, долго не видавшего красок солнечного дня. Небо, которое над городом было чёрным, отделялось от её слабо освещённых улиц, совершенно слилось здесь с землёю, дома окружил ветреный мрак. На фоне раската молнией в мерцающем блеске, дома выделялись неподлинной сверкающей красотой, высвечивая все изгибы строений.
В одном из домов, внутри стояло веселье, танцоры проносились мимо в вихре красок: алых, золотых, полуночно-синих, глубоких роскошно-пурпурных тонах. Вино лилось рекой, а столы были завалены сочными блюдами, слишком соблазнительными, чтобы устоять даже самым изысканным гостям. Гуляки проплывали мимо облегчённые весельем. В огромных окнах было видно, как снаружи молния расколола небо, сильный дождь отбивал боевой ритм, но внутри смех эхом разносился по богато украшенному залу, отражаясь от мраморных колонн и куполообразного потолка, позолоченного филигранью. Стены были украшены замысловато выполненными фигурами оленят и фей, экстравагантное пьянство которых отражало поведение посетителей вечеринок, проходивших мимо них.
Одна - единственная фигура в толпе, казалось, стояла совершенно неподвижно. Одинокая и отчуждённая, она с отстранённым интересом наблюдала за каждым раскрасневшимся лицом, проходившим мимо. Её одежда тоже выделялась на фоне остальных, единственная фигура в массе кружащихся цветов, одетая полностью в чёрное. На самом деле единственным реальным сходством между ней и остальными была маска, скрывавшая верхнюю половину её лица от посторонних глаз. Она тоже была скромная, простое чёрное платье. Те, кто её окружал, были украшены сверкающими драгоценными камнями и перьями, которые слегка развевались, когда их обладатели кружились на танцполе. Золотые локоны были идеально уложены на её голове, но на ней не было ни одного из сверкающих украшений, как на других, и когда она двигалась, то делала это бесшумно, как тень, обретшая материальность. Что, пожалуй, было самым странным в этой женщине, так это то, что, несмотря на несколько примечательную странность её внешности, глаза других гостей вечеринки, казалось, скользили по ней, на самом деле не воспринимая её.
Сегодня вечером нужно многое сделать, она подумала и слегка наклонила голову, оглядывая комнату с лёгким безразличием. Одна бледная рука с длинными пальцами выскользнула из-под ниспадающих складок её чёрного платья и изящно потянулась за одним из множества бокалов вина, которые теперь украшали почти каждую поверхность зала, как своего рода вульгарное украшение. Этот стоял брошенный на серебряном подносе в конце одного из длинных столов, заваленных едой. Женщина подняла бокал, осторожно взболтала вино и слегка понюхала его. Впервые что-то похожее на призрак веселья дрогнуло в уголках её губ.
Именно в этот момент её взгляд встретился с фигурой в другом конце комнаты. Он был высоким, стройным и одет по той же кричащей моде, что и остальные гости вечеринки. На первый взгляд в нем не было ничего особенно примечательного. Тем не менее, женщина выдержала его пристальный взгляд, заинтересованный, почти насмешливый. Она улыбнулась ему, подняла стакан, который держала в руке, и демонстративно поставила его обратно на поднос. Поза мужчины напряглась, и он быстро отвернулся, исчезая обратно в толпе.
Часы над камином пробили гулкий аккорд, который разнёсся по комнате, возвещая о наступлении часа дня. Женщина пробиралась сквозь толпу, ища, привлечённая своей невыразимой целью. Она бесплотно плыла сквозь толпу, ни к кому не прикасаясь, несмотря на тесноту помещения и количество танцоров, все ещё кружащихся с бешеным энтузиазмом. Наконец она нашла свою цель в дальнем конце коридора.
Первым был мужчина средних лет, плотного телосложения, все ещё сжимавший в руке почти пустой бокал для вина. Несколько мгновений она молча стояла над ним, ожидая. Он начал кашлять, его дыхание становилось все более затруднённым, а затуманенные, пьяные глаза обрели фокус, когда они заметили женщину, стоящую над ним. Он хрипел и отплёвывался, пытаясь заговорить, но женщина только улыбнулась и покачала головой. Приложив длинный тонкий палец к губам, она наклонилась и нежно коснулась толстой руки мужчины, сверкавшей кольцами. Он судорожно вздохнул и больше не дышал.
Женщина повернула голову и снова уставилась на того же молодого человека, который видел её раньше. Затаившись в тихом углу комнаты, он смотрел на неё со странным выражением; какое-то безумное возбуждение. Он слегка побледнел, когда его глаза снова встретились с её глазами, но этот жёсткий, неумолимый взгляд остался. Она не сделала ни малейшего движения в его сторону и не произнесла ни слова, но мужчина, казалось, съёжился под пронзительным взглядом, которым она смотрела на него, и отступил в тень, которая находилась в углах комнаты.
Следующими упали три женщины, они смеялись, когда умирали, и женщина опустилась на колени, чтобы нежно поцеловать каждую в лоб. Затем подошла пожилая женщина, которая улыбнулась, увидев женщину, и на её лице отразилось узнавание, когда она с радостью протянула руку, чтобы взять её за руку. Потом мужчина - уже крепко спал, она коснулась его щеки, и он больше ничего не знал. Она нашла двух влюблённых, обнимающих друг друга, которые вскрикнули, когда увидели, что она стоит над ними. Но она коснулась каждого из их лиц с нежным почтением, и они умерли в объятиях друг друга.
Те, кто умер быстро, умерли весело, все ещё окружённые смехом и танцами. Большинство видели её всего за несколько мгновений до того, как наступил их конец, но по мере того, как число смертей росло, все больше и больше гостей вечеринки находили свой последний покой среди сверкающих нарядов. Паника охватила тех, кто остался. Пронзительный крик разорвал воздух, когда был обнаружен первый из них. За этим быстро последовали новые крики и панические вопли, когда были обнаружены уже мёртвые, и ещё больше было убито нежным прикосновением гибкой женской руки.
Кровь начала медленно вытекать из глаз, ушей, носов и ртов тех, кто лежал мёртвым. Она струилась крошечными речушками, которые прорезали себе путь по мраморному полу, разрезая белое красным. Она нашла кожаные туфли и шёлковые подолы танцоров, которые кричали и забирались в углы или на стулья. Многие из тех, кто ещё стоял, бросились к дверям. Независимо от того, с намерением сбежать или поднять тревогу, их усилия были одинаково бесплодны, двери оставались плотно запертыми. Женщина продолжала двигаться среди них, медленно пробираясь сквозь истеричную толпу, по мере того как все больше людей умирало. Среди обезумевшей толпы была только одна фигура, которую, казалось, не смутил шокирующий поворот событий на вечернем торжестве.
Высокий, стройный мужчина стоял и смотрел на все это с каким-то безрадостным и безжалостным весельем. Холодная усмешка искривила уголки его губ, когда он увидел, как падает ещё больше людей. Он наблюдал за ними без малейшего намёка на раскаяние. Женщина легко плыла среди толпы, служа умирающим, не приветствуя их, ни осуждения, ни милосердия.
Наконец в комнате воцарилась тишина и покой, если не считать раскатов грома и дождя, которые все ещё бушевали снаружи. Резкий бой часов пробил час. Нестройный звук прозвучал, который эхом разнёсся по залу, который был так недавно полон жизни в свой последний час, а теперь превратился в тихую могилу. Все гуляки притихли, только молодой человек все ещё стоял, наблюдая за учинённой ей резнёй. Кровь собралась у его ног и пропитала ботинки, но он шёл по ней так, словно это была не более чем дождевая вода.
“Дураки”, - сказал он, и в его голосе прозвучала та же резкость, что и в глазах. “Вы дураки!” Слова эхом разнеслись по залу. “Вы думаете спрятать свои лица и в ту же ночь объявить о своём присутствии с таким показным легкомыслием!? Что вы знаете о том, что значит прятаться; что вы знаете о страхе!?” Он издал лающий резкий, мрачный смех. Возможно, сегодня вечером они действительно узнали страх "подумал он, глядя на труп мужчины, распростертого под неестественным углом на полу. Он осторожно подошёл к двери и обнаружил, что она, как он и ожидал, снова не заперта. Распахнув тяжёлые деревянные двери, он вышел на порог и со смехом откинул голову назад, не обращая внимания на ветер и проливной дождь.
“И оно того стоило?” Вспышка молнии осветила фигуру женщины, стоявшей позади него, её задача ещё не была выполнена. Мужчина резко обернулся, шок и страх отразились на его лице в одно ужасное мгновение. Женщина улыбнулась и переступила порог, шагнув ближе к нему, хотя дождь, казалось, почему-то не касался её.
"Кто ... Как ... Ты не можешь быть живой!” Он запнулся, уставившись на неё в шоке и недоверии. Женщина тихо рассмеялась, сокращая расстояние между ним, и нежно поцеловала его в губы.
“Но я не такая”. - Тихо сказала она. ” На самом деле, я совсем наоборот ... " Её улыбка превратилась в ужасающую дикую ухмылку. “Я - неизбежное”. Мужчина вздрогнул и попятился назад; его ботинок соскользнул там, где кровь и дождь смешались на мраморных ступенях, и время, казалось, замедлилось, когда он почувствовал, что падает. Образ женщины, стоящей над ним, и её слова, эхом отдающиеся в его голове “Стоило ли это того?”, были последними вещами, которые он знал, прежде чем раздался оглушительный треск, когда его череп столкнулся с мраморными ступенями, и он тоже был убит Смертью.