Михаил Сергеевич Горбачев пробыл у руля верховной власти всего-то 6 лет - гораздо меньше остальных руководителей страны, если не считать глубоко больных Андропова и Черненко.
Но на эту горбачевскую шестилетку выпало столько потрясений и крутых поворотов в судьбах людей и страны, что историкам, политологам и публицистам еще черпать оттуда и черпать.
Жизнь наполнялась новым словами и смыслами. Перестройка и гласность - это даже иностранцы выучили и стали писать латиницей. А еще же были хозрасчет, кооперативы, ускорение, самоокупаемость, бригадный подряд, коэффициент трудового участия... КТУ до сих пор применяется в некоторых коллективах. А тогда, как в песне поется, все было впервые и вновь. Отделы спорили между собой, кто вносит больший вклад в работу предприятия. Какой-нибудь стремительный завлаб в распахнутом халате яростно орал на собрании трудового коллектива (они пришли на смену благопристойным профсоюзным собраниям), что, мол, баста, хватит нам кормить НИИ - мы отделяемся.
А гендиректор, матерый кадр партхозактива, ему ответку под самый дых: «Скатертью дорога, умник! Только оборудование для своей лаборатории выкупи у НИИ и прикинь, сколько я с тебя за аренду буду брать!» Завлаб нервно дергал бороду в поисках достойного ответа, трудовой коллектив был в восторге: никогда прежде таких зрелищ, да еще в рабочее время, не бывало.
Не бывало и таких денег, которые, как оказалось, лежали под ногами и доставались всякому, кто не ленился их поднять. Революционным стал закон «О кооперации в СССР», принятый 26 мая 1988 года. Кооперативы получили широчайшие возможности. «Все, что не запрещено, разрешено» - официальный лозунг тех лет. В отличие от государственных предприятий им разрешили обналичивать деньги со своих счетов практически без ограничений. Считалось, что кооператоры будут печь пирожки с картошкой и заниматься прочей мелочевкой.
Как бы не так! Очень скоро через кооперативы стали пропускать свои работы государственные предприятия. И деньги, десятки и сотни тысяч рублей, которые раньше шли на счета завода, НИИ или строительной организации, стали обналичиваться через счета кооперативов. Исполнители работ вместо привычных 150-200 рублей в месяц стали приносить домой от тысячи и больше.
Сколько молодых семей получили тогда возможность нормально жить и питаться, пока подрастает малыш, снимать отдельное жилье, чтобы не толкаться в двухкомнатной хрущевке с родителями. Народ стал покупать цветные телевизоры и видеомагнитофоны, распробовал заморские орешки кешью. Помнится, кого не встречал тогда - всяк сыт, пьян и нос в табаке, люди так или иначе находили возможность подработать.
Но вспоминая те годы, испытываешь ощущение какого-то когнитивного диссонанса. У народа денег прибывало, а у государства запасы катастрофически таяли. Золотой запас уменьшился более чем в 10 раз, внешний долг вырос более, чем в два раза, темпы экономического развития, с 2,3% в год, которые были достигнуты в 1985-м, через шесть лет превратились в 11% - да только со знаком «минус»: полным ходом шло замедление экономики.
«До чего довел страну!» - упрекают Горбачева. Возможно, не без оснований. Но у тех, кто благодаря его переменам в экономике, мог в те времена нормально жить, во всяком случае лучше, чем в эпоху застоя, вряд ли поднимется рука бросить камень в президента СССР.
Похожие ощущения возникают и при оценке антиалкогольной кампании. Да, были многочасовые очереди в винные магазины, идиотские безалкогольные свадьбы, преступные вырубки виноградников. Но посмотрите демографические таблицы тех лет. Кампания началась в 1985 - и уже через год смертность упала на 200 тысяч человек - почти на 7%! В 1987 году кампанию свернули - и вот результат: к 1990 году смертность вернулась к прежним показателям.
И поэтому, если спросят меня, готов ли я сейчас простоять 4 часа за бутылкой водки ради того, чтобы 200 тысяч человек остались жить, я и минуты не буду сомневаться, какой дать ответ.
Анекдот из перестроечных 80-х:
Пришел на стройку журналист - видит, носится работяга с порожней тачкой то в одну сторону, то в другую.
- Стойте! - кричит журналист. - Что это вы носитель туда-сюда, как угорелый?
- Так ускорение ж!
- А тачка почему пустая?
- Грузить не успеваем!