оглавление канала
Он взял все мешочки и, сложив их аккуратно на место, опять накрыл половицей. Архип только в досаде головой покачал.
- Сколько на земле живу, впервые вижу, чтобы человек от золота отказывался. Да, не ворованного какого-нибудь, или неправедным путем добытого, а честно заработанного. Позволь мне тогда спросить, что это за путь у тебя такой, что в нем золото помехой будет?
Олег усмехнулся. При всем его хорошем отношении к нему со стороны Архипа, он вовсе не собирался раскрывать кому бы то ни было цели своего пути. Но, обижать старателя он не хотел, и поэтому проговорил медленно, стараясь подобрать правильные слова.
- У каждого из нас свой путь. И не всегда он бывает легким. Мы его сами выбираем. Моя судьба – идти дорогами предков, искать их мудрость и знание, чтобы помогать людям.
Архип смотрел на него с нескрываемым изумлением.
- Сколько ж тебе годков, паря, что у тебя ТАКИЕ цели? Выглядишь ты лет на двадцать пять, но, подозреваю, ты помладше будешь. Да и внешность твоя говорит о том, что перенес ты в жизни немало. А говоришь так, словно ты не одну жизнь уже прожил. – Потом, глянув на хмурое лицо Олега, махнул рукой. – Ладно… Не напрягайся, парень. Не собираюсь я к тебе в душу залазить. Не мое это дело. Просто, не чужой ты нам стал, вот у меня за тебя душа и болит… - Архип не смог договорить, как его скрутил сильный приступ кашля, который, ему казалось, выворачивал его наизнанку.
Олег метнулся в большую комнату и принес, стоявший на краю печи теплый отвар. Придержал старшого за плечи, поднеся к его губам кружку.
- На вот… Попей, сейчас легче станет.
Архип сделал несколько судорожных глотков, и тяжело выдохнул.
- Вот же, лихоманка треклятая прицепилась-то где еще!! Сколь годков в тайге прожил, отродясь так не болел.
Олег подставил ему под спину подушки, и Архип обессилено откинулся на них. А Олег проговорил тихим голосом.
- Это тебе судьба знак посылает. Заканчивать тебе пора с золотом. Никого и никогда оно еще до добра не доводило. Думаю, на жизнь ты уже заработал. Глянь, сколько по всему Уралу, да Сибири деревень умирающих. Есть где жить. Да и на кусок хлеба, я думаю, ты уже себе довольно золота намыл.
Архип устало прикрыл глаза, и тихо проговорил.
- Все так ты говоришь, паря, все так… Я уже пробовал завязать, и не раз пробовал. Да, тянет оно, проклятое, словно канатами к себе привязало… Такова моя планида. Ничего поделать не могу. Вот от жадности к золоту сумел себя отучить, а совсем бросить, не могу, никак не могу… Да, и поздно, уже. Себя не переделаешь. – Последние слова он проговорил уже заплетающимся языком, засыпая.
Олег уложил его поудобнее на кровать, прикрыл его волчьей шкурой, а сам, накинув на плечи фуфайку, вышел на крыльцо. Луна светила ярко, словно прожектор на вышке, заливая все вокруг призрачным таинственным светом. И старая, ржавеющая драга в этом свете была похожа на сказочного, чуток недокормленного, дракона. Речка шумела по камням, разбивая обледенелые закраины с легким треском. На крыльце сидел Федька и курил свою неизменную трубку. На Олега он не обратил ни малейшего внимания, словно того и вовсе здесь не было. Олег вдохнул морозный воздух полной грудью. Как ни сопротивлялась зима, а весна свое брала. В воздухе чувствовался запах талого снега, да и ветер уже поменял направление, задул с юго-востока. Для Олега это было словно сигналом: пора идти. Но, он не мог сейчас бросить больного Архипа. Если он уйдет, старатель мог умереть. Вряд ли кто-то из артели мог бы его вылечить. Значит, придется остаться еще, как минимум на неделю.
Какое-то чувство внутри него зашевелилось, вызывая беспокойство. Словно, кто-то невидимый шептал ему на ухо: «Сейчас уходи… Прямо сейчас…» Но, Олег отмахнулся от этого предупреждения, потому что, уже решил для себя, что пока не поставит Архипа на ноги, никуда не пойдет. Тут на крыльце завозился Федька-Косой.
- Мось-Аюна, ты, никак, в дорогу собрался? – Олег ничего ему не ответил, продолжая молча смотреть на гору, где на фоне звездного неба четко вырисовывалась скала, похожая на медвежью морду. Федьку это нисколько не смутило. И он, как ни в чем небывало, продолжил. – Тревогу чую. В небе, в земле, в воде… Все, как будто прежнее, а как будто уже и нет. Ты тоже это чувствуешь, Хозяин Медведей, я это точно знаю. Я говорил Архипу, пора уходить. А он мне, куда уходить, уходить некуда. Чудак-человек, тайга большая, а он «уходить некуда»…
Олег опять промолчал, но чувство беспокойства зашевелилось, обретая новую силу. Причем, он не мог бы сказать, откуда взялось это самое чувство. Не иначе, Федька прав, в воздухе, в речной воде, в подмороженной ночным морозцем земле, всюду ощущалась тревога. А Федька опять заговорил:
- Может ты ему скажи… Тебя послушать должен. Ты – Мось-Аюна, в тайге почитай, самый главный.
Олег невесело усмехнулся, и присел на крыльцо рядом с Федькой. Не отрывая взгляда от медвежьей скалы, проговорил тихо:
- Если бы Архип был медведем, наверное бы, послушался. А так… Он сам себе хозяин.
Федор затянулся с удовольствием своей трубкой и проговорил, словно в никуда:
- Жалко, что он не медведь…