Москва. Кремль 1 марта 2017 года. 19:35 мск
... Была уже половина восьмого, когда в кабинет вошел Игорь и доложил, что вертолет готов.
- Иди вниз, я за тобой следом.
Олег оделся и вышел в кабинет из комнаты отдыха. Вдруг он совершенно ясно услышал за спиной тихий голос мамы: "Олег! Олежка!".
Он начал оглядываться и в эту секунду тяжкий удар в правую часть головы бросил его на пол. Падая, он еще слышал звон разбитого стекла и потерял сознание. Очнулся он довольно быстро и увидел, что лежит лицом в лужице крови. Голову справа саднила тупая боль, перед глазами плавали разноцветные круги. Прикоснулся к виску. Боль сразу стала острой.
Отдернул руку. Пальцы были в крови. "Черт побери! В меня стреляли. Плохо дело", - подумал он, - "но, все-таки не так плохо, раз пока жив". Достал из кармана телефон, позвонил Игорю.
- Я тебе сейчас кое-что расскажу. Первое - сохраняй полное спокойствие. Охране скажи, что я задержусь. Пусть вертолет глушат, но остаются на месте. Теперь главное. В меня стреляли. Через окно. Я ранен. Пока сложно сказать, насколько тяжело, но я жив. Срочно найди полковника Шевардина, Петра Ивановича. Пусть прикинет, откуда могли стрелять и начинает действовать. Но все скрытно, без суеты. Все происшедшее - государственная тайна. Скажешь, чтобы сюда прислал эксперта и врача. Но повторяю, все тихо. Потом приходи сюда. Давай, действуй!
Олег попытался встать, но тут же вспомнил, что стрелок может оставаться на месте, чтобы убедиться в результате. Поэтому пополз к двери в комнату отдыха. Каждое движение отдавалось в голове ударом колокола. Встал на колени около бара и взял начатую бутылку водки. Намочил водкой салфетку, прижал к ране и чуть было вновь не потерял сознание.
Боль была такая, будто он приложил салфетку прямо к мозгам. Добрался до кресла и сел, продолжая прижимать салфетку к ране. Перед глазами всплыло из небытия лицо мамы. Молодой и красивой. "Олег! Олежка!" Олежка не слушал ее и, перебирая крепкими ножками, бежал к старой воронке от немецкой бомбы, которая каждую весну наполнялась до краев талой водой. "Олег! Олежка!"...
- Николай Иванович, вы живы? Игорь осторожно трогал его за плечо. Олег очнулся и прошептал: - Не ори ты так! Живой я, живой.
В кабинете послышались шаги. Игорь задернул в комнате шторы и спросил, можно ли зажечь свет. Вошел Шевардин, с ним знакомый эксперт и миловидная женщина в белом халате.
- Живой? - спросил Шевардин.
- Живой. Вот решил вас дождаться, Петр Иванович, а потом и помирать. Докладывайте.
- Между выстрелом и моментом, когда об этом стало мне известно, прошло более пяти минут. Стрелок успел уйти уже десять раз. Поднимать тревогу и объявлять перехват я не стал. Стрелял кто-то из своих, поскольку случайный человек зайти в Кремль, а тем более занять позицию для стрельбы, так, чтобы его никто из охраны не увидел, не может. Разберемся по-тихому. Хотя, нужно признаться, оператора дрона мы так и не нашли.
Врач подошла и осмотрела рану. - Ничего страшного, - сказала она, пуля прошла по касательной, срезав кожу как ножом и стесав несколько миллиметров кости. Но полсантиметра правее и все было бы очень печально.
Зашел эксперт, показал пулю, извлеченную из стены.
- Стандартный патрон 12,7 на 107. Бронебойный, - сказал он, - стреляли, скорее всего, из АСВК.
Наружное стекло пакета не разбито, а пробито, поэтому мы найдем точку стрельбы, а потом начнем анализ данных видеокамер.
- Подразумевалось, что я на работе ношу каску, - попытался пошутить Олег, но тут же боль дала себя знать.
- Я встречался в практике с бронзовыми пулями, выточенными на токарном станке. Имеют лучшую стабильность в полете, но здесь расстояние небольшое, поэтому стрелок решил действовать без изысков.
- Николай Иванович, не вертите головой, я должна обработать рану. Придется вас немного подстричь. Не возражаете?
- Чего уж там, стригите.
Когда голова была забинтована, Олег сказал.
- Друзья, у меня к вам будет большая просьба. Все происшедшее должно остаться в тайне. Нельзя давать организаторам покушения ни малейшего повода для каких-либо размышлений.
Петр Иванович, кто из ваших коллег знает о случившемся?
- Никто, за исключением Сергея Борисовича, он кивнул в сторону эксперта, и Елены Степановны, а также уборщицы, которая сейчас моет пол в кабинете.
- Хорошо. Никто не должен видеть меня с перевязанной головой. Нужен дождевик с капюшоном или шапка-ушанка на два размера больше.
- Николай Иванович, подождите десять минут, я все организую. Петр Иванович вышел, уводя с собой эксперта и врача.
Полковник Шевардин организовал все очень хорошо. Когда Олег, низко надвинув капюшон плаща, вышел из комнаты отдыха, в кабинете было уже чисто. На всем пути Олег не заметил ни одного охранника. Возле вертолета также никого не было. Олег попрощался с Шевардиным и морщась от боли, поднялся в кабину. Игорь вошел следом. Птичка раскрутила винты и взмыла в низкие облака.
Все время полета Олег пребывал в прострации. Голова болела, его мутило, больше всего хотелось лечь и закрыть глаза. Когда машина приземлилась, Олег снова накинул капюшон и, сделав знак Игорю следовать за собой, быстрым шагом направился в обход "барского дома".
На освещенном крыльце его, как всегда, встречала Марина Аркадьевна, но он только помахал ей рукой и пошел дальше. Придя в лабораторию, он включил СПВ.
- Я отправляюсь на Валгаллу, буду там зализывать раны и думать, что делать дальше. Поскольку я не могу появляться на людях с забинтованной головой, а у меня на следующей неделе запланированы визиты в среднеазиатские республики, то есть я хотел сказать, страны, то я должен быть совершенно здоровым. Подлечиться я смогу только на Валгалле, пробыв там по локальному времени неделю или даже больше. Для тебя я вернусь через несколько секунд.
- Николай Иванович! Возьмите меня с собой! - взмолился Игорь, - Я вам пригожусь. Кто вас будет лечить? Олег подумал и согласился.
- Хорошо, тогда пойди в мастерскую и найди что-нибудь, чем можно заблокировать дверь.
- Просто оставим ключ в замке и всё. Мы же будем реально отсутствовать несколько секунд. За это время невозможно открыть дверь.
Олег прошел в ванную комнату и взял бритвенный прибор и запасной картридж с кассетами. Игорь забрал с собой аптечку из мастерской.
- Пойдем уже, голова раскалывается. Мне нужно лечь. Подташнивает, и голова кружится.
Продолжение здесь. Глава 29. Часть 2.