6 июня.
…я должен оставить записи и выйти на улицу.
15 июня.
Сейчас надела твои очки. Линзы оказались без диоптрий. Солнцезащитной пленки тоже не было. Наверное, ты носил их просто так, для красоты. Они и правда красивые, по крайней мере, мне они тоже идут. Круглые очки подходят к овальной форме лица, как у меня, и, видимо, как у тебя. Если ты не придешь, то я буду ходить в этих очках.
16 июня.
Я никогда не вела дневник. Конечно, все говорят, что нужно вести дневник, чтобы разобраться в себе или научиться формулировать мысли. Возможно, это и правда, но только она не всем подходит. Вот и я пару раз начинала что-то записывать, но меня хватало только на неделю или две. Потом я забрасывала писать, а тетрадь с двумя испачканными листами засовывала подальше в письменный стол, где она и оставалась лежать, пока я не решала вырвать эти листы и выбросить их в мусор. Ведь каждый раз, когда я проходила мимо стола, лежащий в нем дневник раздражал меня своей незаконченностью. Заканчивать его мне не хотелось, поэтому приходилось просто избавляться от начатого, и исписанные листы летели в урну или превращались в пепел.
Дело даже не в том, что мне нечего записывать: пусть событий в моей жизни не так много, зато много мыслей, и при желании я могла бы перенести их в тетрадь. Только зачем мне это? Сейчас я понимаю: я не хотела вести дневник потому, что это лишняя трата времени и сил. Разумеется, каждый из нас что-то о себе думает: анализирует свои поступки, исправляет ошибки и так далее, и я не исключение, я тоже все это делаю, но только не хочу относиться к этому серьезно. Мне обидно тратить время на самоанализ, когда на свете есть вещи поинтереснее. Со своими проблемами я умею разбираться и без помощи дневника. Почему же я пишу сейчас?
Еще недавно я работала переводчиком, но моя компания закрылась из-за того, что сотрудники не могли получать зарплату с иностранных счетов. Мне пришлось устроиться администратором в хостел и искать для себя жилье подешевле. Я нашла небольшую комнату на Васильевском острове, как раз рядом с хостелом. Мне все идеально подходило: уютная комната, близость к работе и всего трое соседей. Вот только в комнате оказались чужие вещи. Я слышала про мошенников, которые одновременно сдают жилье разным людям, а потом не отвечают на звонки, но мне объяснили, что до меня здесь жил какой-то молодой человек, который перестал платить за комнату, а неделю назад и вовсе пропал. Комнату решили снова сдать, а замки поменять на всякий случай. Мне дали новые ключи и попросили убрать его вещи в мешки — вдруг он за ними придет. Эта история меня смутила, но цена была хорошей, а комната мне слишком нравилась, и я согласилась в ней остаться. Приходится рисковать, чтобы жизнь не становилась скучной, а мне жизнь всегда казалась однообразной и серой.
Позавчера я переехала. Мне не хотелось убирать его вещи в мешки — это выглядело совсем бестактно. Если он придет, то уберет все сам, а я скажу, что ничего не трогала, разве что освободила несколько полок для своей одежды, а все, что должно висеть на вешалках, повесила рядом с тремя его рубашками и олимпийкой. Я убрала его постельное белье и сложила диван — для меня он был слишком широким. Мне всегда хватало кровати рассчитанной на одного человека, а ему, видимо, нет... Затем я решила перейти к самому сложному: нужно было разобраться с письменным столом. И дело не только в том, что на нем было много вещей: синяя кружка, наушники, очки, несколько книг, почти целая свечка, стоящая на блюдечке, пепельница с окурками, старые билеты в музей (их, кстати, была целая стопка). Главная проблема — это дневник, который лежал раскрытым прямо посередине стола. Это была не просто тетрадь, а настоящий дневник с разлинованными листами и напечатанными датами. Между страниц лежала ручка, и я долго думала, стоит ли ее убрать и закрыть дневник или оставить все как есть.
Я решила, что он не придет за вещами, раз должен за комнату много денег, поэтому взяла дневник в руки и пролистала его. Я не собиралась его читать, и не только из вежливости: мне самой хотелось догадаться, каким был этот человек, который исписал толстую тетрадь ровным и мелким почерком, который хранит стопку билетов и круглые очки без диоптрий. Хотелось догадаться, сколько ему лет, чем он занимается. Я листала страницы, не читая их, и дошла почти до конца, как вдруг текст оборвался. Я прочитала последнюю строчку: «...я должен оставить записи и выйти на улицу». Я испугалась и быстро перевернула страницу, затем следующую, пока не долистала до конца. В дневнике оказалось двенадцать недописанных страниц.
Вчера я оставила первую запись в его дневнике, запись про очки, но это была скорее шутка. Я подумала, что будет забавно, если он обнаружит чужие заметки в собственной тетради. Но сегодня я серьезно решила дописать дневник до конца. Может, это и странно, но он лежал на столе и раздражал меня тем, что был незаконченным. Зная себя, я поняла, что лучше самой дописать эти двенадцать страниц, чем каждый день видеть этот дневник и нервничать.
17 июня.
Так ничего и не прочитала из его записей, но смогла кое-что обнаружить сама. На билетах, лежавших на столе (всего их тридцать шесть), имелись даты. Я изучила эти даты и поняла, что он ходил куда-то раз в неделю, а именно каждую среду, на протяжении последнего года. В основном это были билеты в музеи, причем в одни и те же; еще были билет в ботанический сад и пара билетов в оранжерею. Все это показалось мне странным. Во-первых, почему каждую среду? Допустим, в среду у него был выходной. Неужели один-единственный в неделю выходной, в который он обязательно шел в музей? Сомнительно. Во-вторых, почему только музеи? Почему нет билетов на концерты, в кино или театр? Не могу представить человека, который, судя по всему, интересуется историей освоения Арктики, христианской культурой, военно-морским флотом и в то же время не ходит в театр или на концерты. Допустим, ему интересны музеи сами по себе (может, это как-то связано с учебой), но я обратила внимание на то, что среди билетов нет ни одного в дом-музей какого-нибудь художника или писателя. Почему он их игнорировал, если так любил музеи? И в-третьих, зачем он ходил в один и тот же музей две, а то и три недели подряд!? Допустим, большой музей вроде Эрмитажа за один раз не обойти, но почему он ходил три раза подряд в музей военно-морского флота? И последняя загадка: я проверила все даты и не нашла билет за первое июня. Тогда была последняя среда перед его исчезновением. Но последняя дата в дневнике — это четвертое июня, значит, он должен был положить в свою стопку еще один билет. Почему он этого не сделал?
18 июня.
Я составила небольшой список.
Эрмитаж — 11
Русский музей — 10
Музей христианской культуры — 4
Музей военно-морского флота — 3
Музей истории религии — 3
Музей Арктики и Антарктики — 2
Оранжерея Таврического сада — 2
Ботанический сад — 1 (на этом билете был чек, прикрепленный степлером, а на чеке точное время — 14:50)
19 июня.
Мне нравится ходить в его очках. Сегодня я ходила в них на работу. Еще я обнаружила в шкафу несколько сортов чая в таких красивых пакетиках из чайного магазина. Подумала, что не будет ничего плохого, если я возьму понемногу из каждого пакетика и попробую их все. Еще я решила пить чай из его синей кружки; может, это и странно, но иногда интересно почувствовать себя другим человеком, тем более если это может помочь лучше его понять. Синий… а ведь мне нравится этот цвет.
Я обратила внимание, что свеча стоит слева от дневника, — видимо, он писал при ее свете и поставил свечу так, чтобы правая рука не отбрасывала тень на страницы. Теперь я тоже пишу со свечей.
20 июня.
Удалось кое-что узнать у соседей. Он жил один, гостей никогда не было. Часто уходил из дома в разное время, а иногда не выходил из комнаты сутками. Никто не мог сказать, где он работал и работал ли вообще.
Надеюсь, я не показалась странной из-за этих расспросов. Сейчас вспомнила, что даже не спросила, как его звали. Детектив из меня никакой.
***
Один парень с работы уже в который раз пригласил меня на свидание. Неужели по мне не видно, что мне все это неинтересно? Но отказать тоже сложно.
***
Не могу заснуть из-за сильной жары; жаль, что ты не оставил здесь какой-нибудь вентилятор.
21 июня.
Днем я смотрела на воду и думала о смерти. Странно, на земле семьдесят один процент воды, мы сами состоим из нее примерно на шестьдесят процентов, и, тем не менее, вода может легко нас убить. Детские мысли. Допустим, я утону, но для большей части меня ничего не изменится? Вода останется водой. А другие элементы — они ведь тоже никуда не исчезнут, просто рассеются кто куда, но все останутся здесь, на планете. Частички меня будут частичками других вещей. А смогут ли они когда-нибудь в будущем снова собраться вместе и стать мной? Я представила, что я тону и растворяюсь, как кубик сахара в горячей воде.
***
У него оказался вкусный чай, пью его уже третий вечер. Сегодня случилось настоящее открытие. Я решила полистать его книги, те, что лежали на столе, и оказалось, что все они из библиотеки имени Маяковского. Я открыла форзац и увидела, что он взял их на руки первого июня! Так вот где он был в ту загадочную среду — в библиотеке. Я поняла, что мне нужно вернуть книги и сделать это в ближайшую среду, а именно в три часа дня, потому что чек, пробитый в 14:50, — это единственная информация о точном времени его визита, а может быть, и прочих визитов в разные места. Я уже догадываюсь, что это были встречи, возможно, тайные. Но с кем?
22 июня.
Я подошла к библиотекарю и отдала книги. Когда она нашла карточку, то спросила меня: «Александр Левитов?» Я ответила, что это мой друг, который попросил вернуть книги. Мне пришлось самой записаться в библиотеку, чтобы остаться здесь ненадолго. Раздел с книгами по медицине оказался ближе всего к диванам и столикам для посетителей, поэтому я остановилась возле него и сделала вид, что листаю книги, в то время как на самом деле изучала людей и пыталась понять, кто из них мог прийти на встречу с этим Левитовым. Удивительно, теперь я знаю его имя! Люди не вызывали подозрения: все они читали и не поднимали глаз. Но я была уверена, что кто-то должен прийти, ведь это было последнее место их встречи, после чего Левитов пропал. Следовательно, если этот человек захочет его найти, то будет приходить сюда каждую неделю на протяжении хотя бы одного-двух месяцев — в зависимости от того, насколько важны были эти встречи.
В 15:07 вошел мужчина, похожий не на посетителя библиотеки, а на бандита. Невысокий, но крепкий: в кожаной куртке, черных брюках и черных же туфлях — все на нем было черное, только разных оттенков. Мужчина был лысоват и не брит. Через плечо у него висела небольшая сумка. Серая такая сумка, похожая на «почтальонку». Мужчина медленно прошелся по залу, ненадолго остановился у стеллажа с художественной литературой, взял книгу и сел на один из диванов так, чтобы видеть входную дверь. Свою сумку он поставил справа от себя и все время придерживал ее рукой. Я поняла, что это тот, кто мне нужен, тот, кто ждет Левитова. Я взяла свою книгу и расположилась позади него, приготовившись наблюдать. Так и есть! Каждый раз, когда кто-то переступал порог, мужчина отрывался от книги и смотрел на вошедшего. Через несколько минут он устал делать вид, что читает, достал телефон и положил его поверх книги. Я уже решила, что пойду за ним, когда он выйдет из библиотеки, поэтому заранее поставила свою книгу обратно на полку. В 15:30 мужчина поднялся, бросил книгу на стол и вышел.
Я никогда ни за кем не следила, а это, оказывается, очень волнующее занятие, и со временем страх только нарастает: что если твою слежку в конце концов заметят? Мужчина направился в сторону Невского проспекта. Его черная фигура никак не сочеталась с жарким солнечным днем, она казалась вырезанной из общего светлого пейзажа.
Людей, как всегда, было много, поэтому вначале я не боялась идти за ним. Затем мужчина спустился в метро и поехал на север по синей ветке. На всякий случай я зашла в другой вагон, но хорошо видела его через боковые стекла. Перед каждой остановкой я готовилась к выходу, ведь если я зазеваюсь и пропущу остановку, то найти «объект» будет уже невозможно.
Когда мы вышли из поезда на Черной речке, нас разделяло не больше десяти метров. Я решила остановиться, чтобы увеличить дистанцию, но уже на эскалаторе пожалела об этом, поскольку мужчина пропал из виду. Пришлось немного подняться.
Мы шли вдоль Черной речки: я — ближе к берегу, а он по тротуару через дорогу. На улице было жарко, на мгновение мне показалось, что у меня солнечный удар. Я остановилась на бетонных ступеньках, ведущих к берегу, откуда был хорошо виден мост. Мне показалось, что он должен пойти в ту сторону, потому что там больше жилых домов. Так и случилось. Я смотрела с берега, как мой «объект» идет по мосту, и вдруг поняла, что отпустила его слишком далеко! Пришлось немного пробежаться. В какой-то момент я потеряла его, поэтому побежала быстрее. Когда я повернула на мост, то оказалось, что он опять слишком близко от меня — стоит на долгом светофоре. Наверное, со стороны я выглядела странно, потому что сначала бежала, а затем резко остановилась и достала телефон. Когда он перешел дорогу, я решила остаться до следующего зеленого сигнала, но эта идея оказалась ошибкой, поскольку мужчина не пошел прямо по улице, а повернул во двор и потерялся там.
Мне пришлось перебежать дорогу на красный свет; кажется, мне даже сигналили. Я бросилась во двор и увидела, что мужчина стоит возле подъезда и ищет ключи от домофона. Мне нужно было узнать все — вплоть до того, в какой квартире он живет, иначе я бы смогла сегодня заснуть. Я рискнула и быстрым шагом направилась к нему. Мужчина вошел в подъезд, и дверь уже начала закрываться, я едва успела схватиться за ручку. Подъезд. Я поднималась за ним, стараясь ступать как можно тише. На третьем этаже он остановился возле двери справа; я пошла выше, чувствуя на себе его обжигающий взгляд. Мне стало страшно, но уже на четвертом этаже я услышала, как внизу закрывается дверь. Все.
Я вышла на жаркую улицу с таким чувством, словно только что прыгнула с парашютом. Теперь я знаю имя человека, в дневнике которого веду записи, и знаю, где живет его… «подельник». А как еще назвать этого мужчину, похожего на бандита из девяностых? Не знаю, что у них общего и чем они занимаются, но уж точно чем-то незаконным.
23 июня.
Сегодня очень жаркий день. Плюс тридцать два. Мне кажется, что я могу расплавиться, как свечка.
***
Я вдруг вспомнила, что вчера, преследуя человека в черном, забыла снять очки Левитова, которые бандит (как я назвала его про себя) мог на нем видеть раньше. Может быть, поэтому он так подозрительно посмотрел на меня в подъезде?
24 июня.
От солнечного света на улице все кажется слишком реальным. Настолько реальным, что это выглядит неправдоподобно. Я шла вдоль домов и смотрела на их основания. Все эти камни под ярким солнцем слишком громко заявляют о себе. Они так и кричат тебе: «Вот мы! Не пробуй даже сомневаться в том, что нас нет! Потрогай нас, если хочешь, и убедись сама. Твоя рука не пройдет сквозь нас, и мы не растворимся, как туман». Чем громче они так кричат, тем меньше я им верю. Я не согласна с ними и не думаю, что все так уж ясно и очевидно.
25 июня.
Не могу понять, чем занимался Левитов. Может, он был киллером? Ходил каждую среду в музей и получал задание, а потом писал в дневнике о том, как прошел день и кого он сегодня завалил? Невероятно. Может, он был шпионом и сливал информацию этому бандиту в черном? Но он совсем не похож на шпиона, слишком молод для этого, что ли. Ответ должен быть простым, но я его не вижу.
26 июня.
Зачем я дописываю его дневник? Наверное, для того, чтобы он смог прочитать мои записи. Все дневники пишутся, чтобы их читали. Еще дневник — это разговор, а мне сейчас нужно поговорить. Я говорю с ним.
27 июня.
Мне понравилась его темная олимпийка, которая висела в шкафу. Она была не на молнии, а на кнопках. Я надела ее вместе с очками и подошла к зеркалу. Неплохо. Смотрела в зеркало и не могла поверить в то, что существую. Как удивительно, что у меня есть нос, и уши, и губы. Это очевидно, но эта очевидность слишком фантастична. Неужели все это называется мной? Странно. В олимпийке ходить жарко, но можно выйти в ней ночью, пока прохладно и с залива дует ветер.
***
Вернулась с ночной прогулки. Слушала музыку в его наушниках, звук в них гораздо лучше, чем в моих. Еще нашла сигареты во внутреннем кармане. Жаль, что я не курю.
28 июня.
Я несколько раз опоздала на работу, и меня уволили. Не могу поверить, что уволили из-за такого пустяка. Почему мне всегда не везет? Нужно срочно искать другую работу. Конечно, я смогу заплатить хозяину квартиры за следующий месяц, но после этого у меня ничего не останется. Начинаю завидовать Левитову, кажется, он жил свободно и интересно: исписал толстый дневник, ходил на какие-то тайные встречи, затем внезапно исчез.
29 июня.
Среда. Он не пришел.
30 июня.
Переживаю по поводу работы. Выкурила пару сигарет. Проблемы любят на меня наваливаться.
1 июля.
Тот парень с работы, который приглашал меня на свидание… В общем, я решила согласиться. Сама не знаю, зачем. Сейчас трудно оставаться наедине с собой. Он хороший, и мне понравилось гулять с ним, но не покидает ощущение, будто что-то не так. Может, этот человек мне не подходит? Кто тогда может подойти?
***
Только что узнала, что шестого числа приезжает из Москвы моя подруга Света. Обрадовалась впервые за последний месяц.
5 июля.
Работу так и не нашла, а скоро платить за комнату. Должен быть какой-то выход.
Не с кем поговорить… Наверное, поэтому я согласилась пойти на свидание. Не узнаю себя.
6 июля.
Среда. День был прохладный, и на встречу со Светой я надела его олимпийку и очки. Пару раз я при ней закурила. Света сказала, что я изменилась, и не только внешне, но даже говорить стала по-другому. Она удивилась тому, что я ходила на свидание. Про историю с Левитовым я даже не стала рассказывать, боялась, что бедняжка совсем за меня испугается.
Она приехала утром, и до полудня мы гуляли по городу, а затем Света попросила сводить ее в Русский музей. Мне не хотелось, ведь летом там всегда много людей, но я согласилась. Почти три часа мы ходили по музею, я уже совсем устала и опустилась на место для сидения. Света сжалилась надо мной и предложила пойти выпить кофе.
Мы уже направлялись к выходу, когда я увидела его — того самого человека, за которым недавно следила! Во мне вдруг опять проснулся детектив. Я посмотрела на время: 15:07. На этот раз мужчина был без кожаной куртки, но все с той же сумкой-почтальонкой серого цвета. Он прошел мимо нас и сел рядом с тем местом, где недавно сидела я. Я старалась на него не смотреть.
Я что-то наплела Свете про головную боль и предложила, чтобы она еще походила по музею, а я пока отдохну здесь.
…Он сидел, согнув спину и облокотившись на свои колени. И тупо смотрел вперед. Сумка стояла справа от его ног. Я не могла поверить, что, возможно, сейчас увижу самого Левитова, ведь бандит пришел сюда неслучайно.
Через пару минут к нему подсел мужчина с точно такой же сумкой. Они не смотрели друг на друга. Я подумала, что это точно не Левитов, ведь пришедшего никак нельзя было назвать молодым человеком. У него была аккуратная борода с проседью, и по возрасту он, кажется, даже превосходил своего подельника. Я видела, как они обменялись парой фраз, но не слышала, что именно было сказано. Затем бандит будто бы случайно взял сумку бородатого и медленно направился к выходу. Бородатый остался сидеть, разве что незаметно пододвинул другую сумку к себе поближе.
Весь оставшийся день мне было трудно разговаривать со Светой, потому что все мысли занимала сцена в музее. Чем обменялись эти двое? И куда делся Левитов?
Я пришла домой и убедилась, что страниц в дневнике осталось совсем немного, а загадка Левитова так и остается загадкой. Но я решила, что не буду читать его записи, пока не допишу дневник или не пойму, что все-таки происходит.
7 июля.
Я очень коротко подстриглась, можно сказать, «под мальчика». Это было внезапное решение, мне хотелось что-то изменить в своей жизни. Тем более что с длинными волосами в жару очень тяжело. Не узнаю себя в зеркале, но мне все нравится.
8 июля.
Так и не нашла работу. Боюсь, как бы мне не оказаться на улице или не умереть с голоду. С каждым днем все хуже себя чувствую.
9 июля.
Меня мучает жара. Тепло в моем теле как будто накапливается в течение дня, и из-за этого мне жарко даже прохладной ночью.
10 июля.
Отправила подруге открытку ко дню рождения.
11 июля.
Жду, когда он придет за своими вещами.
12 июля.
Я просто хотела понять, как он одевался. Нашла всего одни брюки в шкафу. Это были вельветовые брюки темно-синего цвета. Выглядели они невзрачно, но с ними хорошо сочеталась светлая рубашка. Я положила брюки на диван так, чтобы они, свисая, доставали до пола, а рубашку расположила на спинке дивана прямо над брюками. В итоге у меня вышла его фигура в полный рост. Я долго смотрела на эту примитивную инсталляцию и представляла его. Вот с кем мне хотелось бы поговорить и даже пойти на свидание. С тем, кто мог бы решить мои проблемы. С человеком, который смотрится очень просто и незаметно, но хранит удивительные тайны. Кажется, он хорошо выглядел, если представить его в очках, с немного смуглой кожей (вряд ли бледный человек стал бы носить светлую рубашку). Мне хотелось, чтобы он и вправду был в этой комнате, чтобы сидел на этом диване… Я представила его с темными тонкими волосами, и он стал чем-то похож на меня.
Я еще долго смотрела на самодельную фигуру Левитова, чувствуя, что мне его действительно не хватает. Как жаль, что его нельзя оживить. Потом мне показалось, что я слышу стук своего сердца, хотя раньше я никогда его не чувствовала. Мне сделалось трудно дышать, ноги стали подкашиваться — и не знаю почему, но это было так приятно. Я вдруг забыла о своих проблемах, о том, что я потрачу все деньги на комнату, а после могу оказаться на улице. О том, что единственный человек, которым я так интересуюсь и чувствую с ним близость, пропал и оставил меня одну. Куда ты ушел? Теперь все будет по-другому, теперь ты будешь рядом. Мне показалось (не знаю, было это правдой или нет), что я впервые в кого-то влюбилась.
Неожиданно для себя самой я села к нему «на колени» и вдруг ясно ощутила, как рукава его рубашки наполняются плотью, как ты обнимаешь меня… Я закрыла глаза, представила, что Левитов ожил, и тоже обняла его. Я двигалась. С каждой минутой у меня все сильнее немели руки и ноги, и вскоре я совсем перестала их чувствовать.
Я укусила тебя за плечо: мне хотелось съесть тебя или же обнять так сильно, чтобы мы растворилась друг в друге, чтобы мы стали одним целым и никогда больше не расставались.
Мне захотелось разложить диван, потому что для двоих он был слишком мал. И тут оказалось, что под диваном есть место для хранения вещей. И как я сразу об этом не подумала… Бестолочь! В глубине я увидела что-то серое и вытащила из-под дивана сумку, такую же, как у бандита и бородатого. Она оказалась тяжелой. В сумке лежали пакеты с белым порошком. Шесть запечатанных пакетов примерно по килограмму каждый. Внезапно я все поняла. И поняла, что вместе с загадкой Левитова решились все мои проблемы. И как я раньше не додумалась до этого?! Разгадка оказалась такой банальной. Левитов представлялся мне киллером или шпионом, чуть ли не обладателем сверхспособностей, а оказался обычным дилером… или как это называется. Он вдруг сделался безразличен мне. Мне стало все равно, куда он исчез и вернется ли снова. Пускай катиться. Теперь его вещи — это мои вещи.
Я посмотрела на календарь и увидела, что сегодня вторник. Нужно действовать, не стоит откладывать дело еще на неделю. Я продам пакеты и заплачу за комнату. Даже одного пакета должно надолго хватить. Я надела его одежду, лежавшую на диване, и его очки.
Сейчас я должен оставить записи и выйти на улицу.
***
Я шел по улице с ощущением, что каким-то образом очутился на другой планете. Солнце светило прямо в глаза, и я ничего не видел дальше десяти метров, и почти не различал силуэты идущих навстречу людей. Я обернулся — сзади была моя огромная тень. В метро я думал о том, как посредник примет меня после долгого отсутствия. Что мне ему сказать? Не буду же я оправдываться или говорить, что вдруг решил устроить себе отпуск или заболел. Просто смешно. Да и почему я должен оправдываться? Я никого не подвел, и у меня есть товар. Если хотят, пусть берут, а если нет, я найду других. Пускай катятся. Мое отсутствие — это мое дело. И все равно я волновался, опасные они все-таки люди. Но делать нечего, сейчас мне нужны деньги. Я спустился по бетонным ступенькам к Черной речке и закурил. Удивительно, как быстро кончилась пачка, вроде недавно покупал. Его дом был на том берегу, крайний слева. Возможно, его окна выходят как раз на эту сторону. Не знаю. Я был там всего один раз и не заходил в квартиру.
Я докурил и стал подниматься по ступенькам к тротуару. Номер квартиры я не запомнил, но знал, где она находится. Пришлось высчитывать. Он открыл, и я поднялся на третий. Он ничего не говорил, а я сказал: «Завтра. “Эрарта”. Два килограмма». Он кивнул и закрыл дверь. По рукам.
***
Странно, мне казалось, что еще недавно у меня была целая свеча, а сейчас от нее остался какой-то огрызок. Совсем не понимаю, когда успел ее сжечь. Вот и дневник кончился, придется купить новый.