Итак, продолжаем разговор.
Первый текст здесь:
П(ред)оследний текст из этого цикла был аж 3 мая, он тут:
В своём повествовании я дошла до 1991 года - забег с заглавного фото состоялся именно тогда.
А что ещё важного случилось в жизни Дианы в то время? Ну, во-первых, депрессия. Хотя об этом можно и не говорить, это состояние было привычным для принцессы Уэльской. Единственное, что приносило ей умиротворение, были сыновья. Она сама заявляла так:
— Я так люблю, когда вокруг меня дети. Они наполняют дом жизнью, а жизнь — смыслом.
А во-вторых, Диана в начале 1992-го оказалась в Индии, в Калькутте. И там её настигло озарение, она вдруг поняла, что вот, вот оно, то самое, вот для чего стоит жить.
Что это было?
"Дом для yмирaния".
И я сейчас совершенно серьёзно.
В ту поездку добренькая Диана познакомилась с самой честной женщиной всех времён и народов — с матерью Терезой.
Почему я пишу, что мать Тереза - самая честная женщина? А вот посудите сами: в обществе того времени её заведения было принято называть хосписами, красивым словом. Могли ещё сказать "приют". И только мать Тереза всегда говорила, что это именно "Дома для yмирaния".
Она неоднократно заявляла, что она и её сёстры, весь её орден не врачи и медсёстры, их задача не облегчение cтpaданий, а религия.
Она каждый раз призывала терпеть, как терпел Иисус. Вам больно? Значит, вас поцеловал Иисус. Вам очень больно? Значит, он вас очень крепко поцеловал!
Мать Тереза считала своей главной задачей обратить yмиpающего в католицизм. Она обещала, что там, за пределом жизни и мyк, их ждёт рай и вечное блаженство. Тем, кто соглашался на всё, лишь бы хоть сколько облегчить своё положение, попросту накрывали голову мокрой тряпицей, читали молитву, и готово дело: появился новый католик.
Если вдруг вопреки всему человек вставал на ноги, это объявляли чудом. Ну а нет, - значит, Бог прибрал.
Её орден назывался "Сёстры миссионерской любви" - в этом названии есть что-то об обезболивающих средствах? Нет, всё честно. Главная задача миссионера — обращение в свою религию, этим они и занимались.
Каким же образом этой неоднозначной женщине удалось стать всемирной знаменитостью, а после жизни и святой?
"Виноваты" в этом СМИ, а именно ВВС.
В 1969 году журналист компании Малкольм Маггеридж создал документальный фильм о деятельности ордена "Сестёр миссионерской любви". Это был фильм-экстаз, фильм-ода, фильм-гимн. Одно название чего стоит: "Нечто прекрасное для Бога".
А знаете, что произвело такое бурное впечатление на Малкольма? Почему он объявил деятельность матери Терезы чудом?
"Дома для умирания" были жyткими дырами. На низких раскладушках в помещениях практически без света лежали люди, обритые наголо. Им если и давали лекарства, то разве что анальгин. Если ставили укол, то многоразовым шприцем, промытым в холодной воде. Больше всего это было похоже на кoнцлагеpь.
И вдруг внезапно в этом тёмном помещении вышла съёмка приличного качества. Чудо! Чудо! Именно это впечатлило незнайку-Маггериджа. Именно поэтому он заявил о святости "Сестёр..." Ведь как иначе объяснить произошедшее? Только "божественным светом".
И сколько бы потом ни объяснял оператор съёмочной группы Кен Мак-Миллан, что он использовал при работе новинку фирмы "Кодак" - высокочувствительную плёнку для ночных съёмок, его никто не слушал. Кому нужна такая проза жизни, когда есть шанс убедиться в том, что чудеса - вот они!
До этого фильма орден насчитывал 12 монахинь. После - 5000. В 121 стране мира появились отделения ордена.
И опять же. СМИ называли заведения "социальными домами", "центрами помощи тяжелобольным", "хосписами".
Мать Тереза осталась верна себе. Она по-прежнему говорила, что это "Дома для yмирaния".
Она неутомимо собирала деньги на нужды Церкви. Ей жертвовали миллионы. Она всё отдавала Папе Римскому (ну и "немножко" оставляла для личных нужд). А в её "Домах..." по-прежнему были низкие раскладушки, антисанитария, гoлод, бoль, стpaх и мyки. Иисус продолжал целовать несчастных, попавших в её заведения.
Кстати. Вы можете со мной поспорить насчёт честности этой верной католички. Сама-то она не жаждала целоваться с Иисусом, если что, она немедля садилась в самолёт и летела в современные клиники с качественным обезболивающим.
А тут нет противоречия. Она же ничего не говорила, что тоже обязана стpадать. Она-то уже верная католичка, много сделала для распространения своей веры, поэтому ей можно. Ну то есть, конечно, она об этом вслух не говорила. Просто делала так, да и всё.
Чтобы ещё более полно нарисовать картину типичного "Дома для yмирания", приведу цитату из другого документального фильма. Он называется уже совсем по-другому: "Ангел из aдa". Эти слова принадлежат Мери Лаудон, которая была волонтёром одного из хосписов:
«Первое впечатление было, как будто я вижу кадры из нацистского концлагеря, так как все пациенты тоже были обриты наголо. Из мебели только раскладушки и примитивные деревянные кровати. Два зала. В одном медленно умирают мужчины, в другом – женщины. Практически никакого лечения, из лекарств только аспирин и другие дешёвые препараты.
Капельниц не хватало, иглы использовались многократно. Монахини промывали их в холодной воде. На мой вопрос: почему они не делают их дезинфекцию в кипятке?, мне ответили, что это не нужно и на это нет времени.
Помню 15-летнего мальчика у которого вначале были обычные боли в почках, но ему становилось всё хуже и хуже, так как он не получал антибиотики, а позже ему стала необходима операция. Я сказала, что для того чтобы его вылечить нужно лишь вызвать такси, отвезти его в больницу и оплатить ему недорогую операцию. Но мне отказали в этом, объяснив: «Если мы сделаем это для него, то придётся это делать для всех»…
И вот в таком заведении оказалась принцесса Диана. Мне никогда не понять, что же именно так глубоко её тронуло. Тем не менее после возвращения в Кенсингтонский дворец она написала:
«Наконец, после стольких лет поиска, я нашла свой путь. Когда я приехала в хоспис матери Терезы, сестры милосердия специально для меня спели торжественный гимн.
Это было незабываемое духовное переживание. Я буквально воспарила духом.
Эмоции были настолько сильны, что они не смогли не оказать на меня огромного воздействия. Я только теперь поняла, что всем своим сердцем, всей своей душой хочу заниматься этим делом в глобальном масштабе».
Диана, а может, надо было самой в монастырь, а? Пела бы гимны в окружении дивных монашек, переживала бы воспарение духа каждый день, начиная с 4 часов утра. Ну красота же, ну!
Я, конечно, знаю, что Диана обладала золотым сердцем и высочайшим эмоциональным интеллектом, как сейчас модно говорить.
Но вот тут как раз тот случай, когда больше любишь себя в искусстве.
Люди страдают, им дают несъедобную баланду, среди них нет ни одного не то что упитанного, даже нормального телосложения, но это скользит мимо внимания нашей королевы сердец. Ей спели торжественный гимн - и она воспарила...
Эх, Диана, Диана...
Как тут не вспомнить щефские визиты школьницы Дианы Спенсер с одноклассницами в больницу. Когда другие девочки чувствовали себя неловко, угнетённо, наша героиня весело щебетала с пациентами, с удовольствием обнималась с ними и даже иногда чуть ли не вальсировала с инвалидной коляской, в которой сидел больной. Ей не мешал ни запах, который вывopачивал её подружек, ни неприглядные свидетельства бoлезни на телах...
Много позже Диана будет заявлять, что всей душой сочувствует бoльным, так как сама пережила много бoли. Хорошо, это так, - все мы знаем, что такое жизненный опыт.
А вот что успела пережить Диана-школьница? Почему её уже тогда привлекали чужие стpaдания?
Всё это очень интересно...
