В Академию, которой я руковожу, может зайти любой человек, проверить – это не просто образцово-показательное учебное заведение, таких больше нет: ни в нашей стране, ни в мире. Просто потому как они бытово устроены.
Понимаете, я ко всему в Академии подходил со своей позиции. Я ведь не просто был артистом балета, я был главной звездой Большого театра. Я никогда не состоял в каких-то профсоюзах – мне всегда все было «до фонаря», потому что уставший был все время. Но каждый раз меня кто-то просил пойти отнести бумагу, чтобы ему дали деньги на операцию, либо дали ссуду на квартиру, либо просто дали квартиру – ну и так далее. Я всю свою жизнь – 21 год службы артистом, занимался тем, что кому-то что-то выбивал.
И все знали, что у меня очень скандальный характер, потому что в день спектакля, все знали, во сколько я приезжаю (я приезжал почти за 3 часа до представления), уже на месте были гримеры, костюмеры – все должно было висеть, все должно быть идеально. Все знали, что я проверю все, вплоть до того, как натянуты декорации и так далее.
Почему? Потому что от человека – того, который натягивал половик, линолеум появился уже потом – мы сначала танцевали на тряпке, зависит мое выступление. Никто не скажет, что плохо натянули половик, просто скажут, что Цискаридзе – «г...». А когда ты являешься одним из тех артистов, кто стал именем нарицательным, ты не очень хочешь, – хотя понятно, что все равно скажут, что ты «г...», давать возможность подтверждению, что ты такой, не очень хочется. Потому я все переделал в Академии с точки зрения логики моей профессии.
Кроме того, представляете, я молодой ректор, у меня аттестация близится, и я пришел, тогда Кравцов Сергей Сергеевич, который сейчас министр образования и просвещения, он тогда возглавлял Рособрнадзор. Меня с ним познакомили. Он мой ровесник. Я говорю: «Знаете, я не прошу вас о снисходительности, я просто хочу, чтобы мне помогли правильно это все пройти. По правилам».
И я тогда еще пошутил:
«Понимаете, как в России обстоят дела: сначала придумали балет, потом придумали образование, а потом придумали вас. И это все не соответствует. Это невозможно соединить, потому что все, что нужно для изучения балета, и то, как это должно быть – это абсолютно противоречит всем нормам Рособрнадзора и требованиям»
И вот тогда ко мне на помощь прислали Александра Сергеевича Рыжинского, он сейчас ректор Российской академии музыки имени Гнесиных. С этого момента мы с ним дружим, он помог мне подготовить все документы, привести в порядок для того, чтобы все нормы, которые действительно нужны балету, они никак не были бы притеснены, но они соответствовали бы государственным стандартам.
Вот такие моменты, если ректор не понимает, это очень плохо. И к сожалению, у меня достаточно примеров, я могу назвать много имен, и эти люди для меня не просто неуважаемые, они для меня презираемые. Они ни за что получают огромную зарплату, ничего не делают и приносят огромное количество бед тысячам людей, которые идут учиться в эти учебные заведения.