Начало ⏩ ЗДЕСЯ ⏪
Предыдущая частюлька ⏩ ЗДЕСЯ ⏪
Частюлька четырнадцатая. Лукиос из дома Гелиос
Баан медленно восстанавливалась.
Ее мышцы слабые, а суставы еще болели. Несмотря на это, ей намного лучше, чем раньше, и в течение недели она снова начала заниматься своей повседневной деятельностью. Лукиос совершил набег на ее склад с травяными порошками, поэтому они возобновили свой распорядок дня, как будто его ничто не нарушало. Пройдет некоторое время, прежде чем она снова сможет путешествовать, и они мудро воспользуются этим временем, чтобы пополнить запасы.
Единственная разница теперь заключалась в том, что Лукиос…
... завис.
Нет, это неправильно. Дело не в том, что он переполнял ее. Дело в том, что он всегда рядом, передавал ей то, что нужно, прежде чем Баан говорила, или протягивал руку, чтобы поддержать ее, если движения становились неуклюжими. Иногда он заставлял ее сесть и отдохнуть, пока он заканчивал то, что они делали.
Это очень приятно, но и ужасно. Баан становилась ленивой. Когда Лукиос уйдет, ей придется все делать самой, и она боялась переучиться рано вставать и поздно ложиться.
Конечно, дело было не только в этом.
Короткий сезон дождей прошел, так что цветов бас’та больше не было. Но Лукиос приносил их почти каждое утро, оставляя их в горшке на кухне.
Появились горшки, в которых цвели ночные цветы со скалы и ароматная трава. Теперь на кухне всегда пахло очень сладко. Иногда Лукиос заставал Баан за вдыханием аромата цветов, но он стал мудрее: просто улыбался, но ничего не говорил. Это было облегчением, хотя она знала, что всегда густо краснела, когда ее ловили за этим.
И, конечно, теперь было много дров.
Каждое утро Лукиос, выходил на улицу и колол дрова. Казалось, он думал, что Баан выдохнется, и теперь одна поленница превратилась в две.
Баан не пришлось бы рубить дрова, возможно, еще месяца три или около того. К тому времени, как ведьма просыпалась, он уже уходил, а она лежала в постели внутри своего не-вути и слушала пустоту.
Лукиос не вернется, чтобы прогнать пустоту.
Она будет скучать по нему.
Но это не имеет значения.
Все имело свой конец, даже солнце и звезды, земля под ногами…
Было бы лучше, если Лукиос ушел раньше. Чем дольше он оставался, тем крепче сжималось ее сердце.
Баан приняла решение. В течение недели они отправятся в Кирос.
***
- Мы должны уйти через пару дней
Лукиос поднял бровь, глядя на нее через огонь.
- Ты думаешь, что сможешь пройти так далеко? - в его голосе звучало сомнение. Баан услышала скрежет деревянной ложки о миску.
Он странный. Она уверена, что Лукиос богат, но его спина представляла собой массу ужасных шрамов, нанесенных с преднамеренной, безжалостной точностью. Это казалось... жестоким, даже для дисциплины Долкои'ри.
Другой странностью было то, что он никогда не тратил еду впустую. Будучи воронами, Баан видела жизнь в городах, поселках и деревнях Долкои'ри. Для богатых нет ничего необычного, что они бросали еду своим слугам или рабам. Они никогда не думали об этом дважды. Но Лукиос всегда съедал все, что было в его миске, до последней капли.
- Я смогу, - муки и боли были от безделья. Прогулка могла быть полезной, а не навредит.
Как ни странно, поглощение Тик-так Мал’ука насытил Баан. Болезненно и изнуряющее, да, но наполняющий. Баан думала, что ей не придется долго искать души - если только не будет безрассудно относиться к своей силе. Это хорошая новость; она и близко не так ужасно голодна, как обычно. Это облегчило бы путешествие.
Единственной забота - сны. Баан все еще мучили кошмары, хотя теперь она смогла распознать один из них и заставить себя проснуться. В эти дни она устала по банальной причине — плохо спала.
Иногда ей снился Лукиос. Некоторые из этих снов были кошмарами — умирающий или мертвый Лукиос, или улыбающийся Лукиос, когда он душил ее, лицо вытягивалось в какое-то нечеловеческое выражение — но некоторые из них ... Некоторые из них были ... очень грубыми. В те ночи, когда она просыпалась, она рада, что Лукиос уходил в рощу акайкай. Было бы слишком неловко встретиться с ним лицом к лицу.
С ней что-то не так. Баан всегда очень хороша в хождении по снам. Ей не должны сниться сны, которых она не хотела, но теперь ее сны приходили так, как хотели. Это сводило с ума.
Баан уставилась в миску, чтобы скрыть выражение лица. В то утро Лукиос поймал несколько кроликов. Она хотела попробовать обжарить мясо и намазать его чем-то вроде ягодного джема, но не было ягод.
Что ж, вот что случалось, когда неделями никто не выходил на поиски пищи или охоту: у кого-то заканчивалась еда. Ее запасы продовольствия все еще почти пусты. Ей придется их пополнить, когда она доберется до Кироса.
Так что, действительно, это срочное дело.
Странно, но Лукиос, казалось, всегда находил какой-нибудь предлог, чтобы отложить.
Баан помешала суп, положив на ложку как можно больше мясных кусочков, и отправила в рот. Она задумчиво жевала, пытаясь придумать хороший способ затронуть эту тему. Он выпал из своего роскошного гнезда уже почти пять месяцев, но, похоже, совсем не стремился вернуться. Это очень странно…
К тому времени, как Баан прожевала и проглотила всю крольчатину, у нее появилось лучшее представление о том, что она хотела сказать.
- Лукиос
- Хм?
- Почему ты не хочешь идти домой?
Он подавился супом и начал кашлять.
- Лукиос!
Он покачал головой и отмахнулся от нее, схватив свою чашку с водой.
- Что заставляет тебя так думать?
Она прищелкнула языком, глядя на него.
- Ты продолжаешь говорить: "это нужно сделать", или "это нужно исправить", или "ты недостаточно здорова". Но, Лукиос, я не поправлюсь, сидя дома. Тебя не возвращаешься почти пять месяцев, - она с любопытством посмотрела на него. - Ты не скучаешь по своим родственникам? Конечно, они ищут тебя?
Лукиос сбрил бороду, но выражение его лица все еще трудно прочесть.
- Ну, все так, как я тебе говорил. Мы - бочка, полная плохих парней, и Рекос был единственный хороший. Итак, чтобы ответить на твой вопрос, я действительно не скучаю по этим ублюдкам, и я уверен, что они не скучают по мне. Ну, у меня есть один сводный брат, который не так уж плох, но ... - он замолчал и почесал затылок.
- Правда в том, что все будет в огромной юридической неразберихе, как только я вернусь. Это будет ужасно. Насколько ужасно будет зависеть от того, занесут ли они меня в список пропавших без вести или в список погибших. Если я "умру", мне понадобится адвокат. Адвокаты стоят дорого, но у мертвецов нет активов. Так что это означает, что я должен занять у кого-то. А потом...
Он замолчал, увидев выражение ее лица.
- Для тебя это не имеет никакого смысла, не так ли?
- Ты говоришь, что твои родственники сражались друг с другом за твое богатство и будут сражаться с тобой, когда ты вернешься. Мысли об этом истощают тебя
- Да… - он издал звук отвращения. - Хуже всего то, что они уже богаты — богаче, чем я, — но они все равно будут держаться за то, что мое печальное потрошение бандитом упало в их потные маленькие ладони
- Это очень печально, Лукиос
Он прикрыл глаза ладонью и негромко рассмеялся.
- Я знаю. Вот почему я ничего не сказал
Баан положила свой суп и встала.
- Баан? Что не так? Ты хорошо себя чувствуешь?
Она не ответила. Баан начала входить в бир-вути.
- Баан? - она услышала, как встал Лукиос. - Что ты делаешь?
Она снова цыкнула на него.
- Ешь. Я скоро вернусь
- Ну, тогда ты тоже можешь поесть, а потом заняться чем угодно, - она услышала, как он последовал за ней в систему пещер. Упрямый.
Они зашли в один из тупиков.
Здесь, спрятанный под корнями дикорастущего пещерного мха лежал ее маленький сундучок с личными вещами, которые она принесла с собой, когда ушла. Было немного — все поместилось в сумку, — но она купила небольшой сундук в Киросе, когда впервые отправилась туда, чтобы хранить вещи в безопасности.
- Ох. Наверное, мне следовало догадаться, что у тебя тут и там найдутся какие-нибудь тайники. Хм, ты уверен, что мне можно это посмотреть?
- Ты последовал за мной. Я сказала тебе оставаться там
- Прости
Она проигнорировала его и открыла свой сундук. Там лежала гладкая круглая скала необычного зеленого цвета, покрытая мелкой белой рябью, похожей на маленькие волны на озере. Деревянная заколка для волос, головка которой в форме вечного цветка, гладкая с возрастом. Костяной свисток. Кожаный мешок с костями оракула.
Ах вот он.
Она достала наконечник копья. Он черный и стеклянный, сделан из редкого камня, который выброшен из жерла огненной горы, далеко отсюда. Грань все еще остра.
От магии в нем у нее покалывало кожу там, где она к нему прикасалась. Его песня, казалось, тускнела, когда Баан держала ее между пальцами.
- Протяни руку
Лукиос настороженно посмотрел на нее, но подчинился. Баан бесцеремонно уронила наконечник копья себе на ладонь.
- Надень это, когда пойдешь сражаться со своей... семьей. Это поможет тебе, - Баан отряхнула руки и закрыла сундук, затем задвинула его на место.
- Я... Баан, я не думаю, что смогу принять это
- Почему?
Он посмотрел на нее, затем на сундук. "
- Ты положила туда все свои важные вещи, верно? - он посмотрел на наконечник копья, лежащий на ладони. - Это что-то особенное для тебя, не так ли?
Баан пожал плечами.
Да, правда. Уль’ма дала ей это, когда Баан впервые пришла, чтобы сидеть в ши-вути как ведьма. Уль’ма пожертвовала раздором ради духа победы. Он принял подношение.
Баан всегда носила его на шее, под платьем, когда ходила на заседания совета. Она никогда не была хороша в убеждении, но дух всегда помогал ей.
- Это поможет тебе очень хорошо говорить. Возьми это. Или выбрось его в пропасть, - она снова пожала плечами. - Я никогда не буду использовать его снова
Она повернулась, чтобы возвратиться на кухню.
- Баан, я рассказал тебе эту историю не для того, чтобы... получить что-то. Я не хочу... ну, я не хочу быть одним из тех людей, которые продолжают отнимать у тебя
Ах. Салу'ка и Ку’рин.
- Это дар. Итак, ты что-то получаешь, а не берешь. Но ты можешь отказаться от этого. Брось в пропасть или в озеро
Лукиос слишком доверчив. Баан знала, что эгоистична. Это подарок, предназначенный, чтобы подтолкнуть его к скорейшему отправлению на Кирос, что она и хотела. И—
Напоминание. Пусть наконечник станет напоминанием. Лукиос говорил так, как будто они не станут чужими, когда он вернется, но Баан старше, и она знала людей. Его дни станут напряженными, он заново вспомнил бы знакомые лица. В конце концов, она станет блеклым воспоминанием, и однажды даже этого не будет.
Если бы ее дар принес ему победу, он вспоминал бы ее каждый раз, когда видел это.
Баан всю свою жизнь учили быть ведьмой. Она ничего не дарила; все имело свою цену. Все.
Она села у огня и принялась за суп. К тому времени, когда Лукиос вернулся и медленно сел напротив нее, она закончила и считала секунды.
Нет, Баан сыта. В конце концов, ее голод никогда не был физическим.
- Не могла бы ты одолжить мне кожаную веревку? У меня нет карманов
- Лукиос. Как я отношусь к глупым вопросам?
Он прикрыл рот рукой, но фырканье вырвалось.
- Правильно. Думаю, тогда я просто возьму один
К тому времени, когда ужин закончился, Баан с удовлетворением увидела, что ее подарок болтается у Лукиоса на шее.
Они точно уйдут в течение недели.
Продолжение ⏩ ЗДЕСЯ ⏪
#истории #РАССКАЗЫОМАГИИ #ведьма