Хотя они оба были республиканцами и недолго вместе проводили предвыборную кампанию в 1952 году, президент Дуайт Д. Эйзенхауэр “ненавидел [сенатора Джозефа] Маккарти так сильно, как любой человек может ненавидеть другого”, по словам брата президента. Тем не менее, Эйзенхауэр отказался критиковать Маккарти в прессе, сказав помощникам, что он “не полезет в канаву с этим парнем”. Вместо этого Эйзенхауэр выбрал тайную кампанию по искоренению влияния сенатора.
Отнюдь не умиротворяя Маккарти, как утверждали в то время его критики, Эйзенхауэр сыграл важную роль в свержении своего коллеги-республиканца.
Джозеф Маккарти Едет на Красной Волне Страха
Вскоре после Второй мировой войны, Соединенные Штаты охватила антикоммунистическая паранойя, вызванная такими событиями, как взрыв первой советской атомной бомбы, захват коммунистами Китая, начало Корейской войны и судебный процесс над Розенбергами.
В феврале 1950 года, в разгар так называемой "Красной паники", Маккарти приобрел известность, ложно заявив, что у него есть список из 205 известных коммунистов, работающих в Государственном департаменте США. (Когда его потребовали подробностей, позже он изменил число на 57.) Антикоммунистический крестовый поход сенатора от Висконсина с тех пор только усилился, поскольку он выступал против предполагаемой подрывной деятельности в различных правительственных структурах.
“Шпионы были, и это было реальной проблемой”, - говорит Дэвид А. Николс, автор книги "Айк и Маккарти: Тайная кампания Дуайта Эйзенхауэра против Джозефа Маккарти". “Но я не нашел никаких доказательств того, что Маккарти когда-либо поймал одного из них. Все это было политическим бахвальством”.
Влияние Маккарти еще больше усилилось в 1953 году, когда он стал председателем Сената
Молчание Эйзенхауэра ошибочно приняли за одобрение МакКартизма.
Публично Эйзенхауэр даже не упомянул имени Маккарти, тем самым лишив его газетных заголовков, которых он так жаждал. Когда репортеры спрашивали о Маккарти, президент отвечал: “Я никогда не говорю о личностях”.
”[Эйзенхауэр] считал, что если он уделит Маккарти президентское внимание, это только поощрит его, это только еще больше поднимет его престиж", - говорит Николс, указывая на то, что предшественник Эйзенхауэра, Гарри Трумэн, постоянно критиковал сенатора от Висконсина без каких-либо негативных последствий.
Оппоненты Эйзенхауэра поначалу расценили его молчание как молчаливое одобрение эксцессов маккартизма. Однако на самом деле Эйзенхауэр выжидал удобного момента, чтобы свергнуть Маккарти, которого он считал поляризующей угрозой как для своего президентства, так и для нации в целом.
Президент, пятизвездочный генерал, возглавлявший вторжение в Европу в день "Д" во время Второй мировой войны, особенно разгневался в конце 1953 года, когда Маккарти обвинил армию США в укрывательстве коммунистов. К январю 1954 года Эйзенхауэр решил дать отпор.
На встрече в офисе генерального прокурора 21 января 1954 года доверенные помощники Эйзенхауэра узнали о секретной информации, которую, по их мнению, можно было использовать в качестве оружия: Рой Кон, главный советник следственного подкомитета Маккарти и ведущий сторонник антикоммунистических действий своего босса, с помощью Маккарти добился особых армейских привилегий для Дж. Дэвид Шайн, неоплачиваемый консультант подкомитета. (Николс считает, что Шайн и Кон были любовниками.)
При поддержке Эйзенхауэра помощники начали готовить доклад о том, что должно было стать крупным скандалом. Тем временем 9 марта Ральф Фландерс, сенатор—республиканец от штата Вермонт, осудил Маккарти - несомненно, по словам Николса, получив на это одобрение Белого дома. “К какой партии он принадлежит?” Фландерс заявил об этом в Сенате. “Следует сделать вывод, что это партия одного человека, и что ее название - маккартизм”.
В тот же вечер тележурналист Эдвард Р. Марроу выступил со своей собственной легендарной анти-маккартистской обличительной речью, заявив, что “грань между расследованием и преследованием очень тонкая, и младший сенатор от Висконсина неоднократно переступал ее”. “Мы не будем ходить в страхе друг перед другом”, - добавил Мерроу. “Мы не позволим страху загнать нас в эпоху неразумия”.
Отчет Шайна Гарантирует падение Маккарти
Поскольку демократы также усилили свои атаки, а Маккарти теперь наступал им на пятки, Эйзенхауэр воткнул нож еще глубже. 11 марта он тайно дал зеленый свет публикации отчета Шине, в котором задокументировано, как Кон (который позже служил личным адвокатом Дональда Трампа в начале карьеры магната недвижимости) неоднократно угрожал “разрушить армию”, если его и Маккарти просьбы относительно недавно призванного Шине не будут одобрены.
“Это была довольно жестокая политика”, - говорит Николс, имея в виду Кона и Маккарти, а также реакцию Белого дома. “Мы думаем, что сейчас наша политика жестока, но так было и в те дни”.
В результате скандала с апреля по июнь были проведены 36 дней телевизионных слушаний, в течение которых Маккарти продолжал бушевать против своих предполагаемых врагов. Однако, как отмечает Николс, “телевидение не было добрым к нему. Это показало, что он хулиган, и нанесло ему большой политический ущерб”. В один особенно острый момент армейский адвокат спросил его: “Неужели у вас нет чувства порядочности, сэр?”
Всего через несколько недель после завершения слушаний сенатор Фландерс внес резолюцию с осуждением Маккарти за поведение, неподобающее сенатору. В декабре того же года — при негласной поддержке Эйзенхауэра — Сенат осудил его 67 голосами против 22, после чего “Айк” похвалил председателя комитета по цензуре за “великолепную работу”.
Несколько дней спустя Маккарти публично отрекся от Эйзенхауэра. Но к тому времени Маккарти, который всего год назад был одним из самых влиятельных и популярных политиков в Америке, потерял почти все свое влияние. По словам Николса, его коллеги-законодатели даже не стали бы сидеть с ним в столовой Сената или слушать его в зале заседаний Сената.
В конце своей жизни Николс говорит: “Эйзенхауэр так и не признал, что за этим стоит Белый дом”. И все же он не мог не позлорадствовать немного в частном порядке. По крайней мере, в одном случае он, как сообщается, повторил шутку о том, что “это больше не МакКартизм, это МакКартвизм”.