Малика Соколова работает психологом Службы сохранения семей проекта «В домике». Его цель – сделать так, чтобы дети оставались в родной семье, даже когда мама или папа сомневаются в своем родительском потенциале из-за жизненных трудностей.
Ситуации могут быть разными: борьба родителей с алкозависимостью, тяжелый развод, рождение ребенка с особенностями развития, незапланированная беременность в большой семье с маленьким доходом… Но если жизни ребёнка ничего не угрожает, родной дом остается для него лучшим местом на Земле. Помочь родителям восполнить внутренний ресурс, решить юридические вопросы, предпринять действия по улучшению ситуации – этим и занимаются в проекте, причём три разных специалиста — координатор помощи семьям, юрист и психолог. Последний налаживает открытый диалог, который нередко напоминает работу сапёра. О том, как разминировать зону родительской ответственности и не выгореть в процессе – в честном интервью ниже
Как вы присоединились к проекту?
- Сначала я следила за «Дедморозим» в новостях – долгое время работаю в социальной сфере – а потом увидела подходящую вакансию, и вот я здесь уже почти год.
Вы работаете по обращению родителей или в связке с социальными службами?
- Чаще мы включаемся по сигналу из учреждений (женская консультация, роддом, служба опеки), но бывает, родители обращаются к нам сами. Мы работаем со всеми случаями. И на каждый есть своя технология – для работы с родителями с алкогольной зависимостью, для детей, от которых отказались в роддоме, для улучшения жилищных условий. Мы всегда выходим с конкретными предложениями поддержки – юридической, психологической, медицинской. Например, если родители не могут справиться с тяжелобольным ребенком, мы подключаем няню, которая помогает в уходе за ребёнком и даёт родителям взять возможность передышки. И так далее.
Сколько времени в среднем уходит на работу с каждым случаем?
- Каких-то стандартных временных рамок нет – сопровождение семьи может длиться от трех месяцев до нескольких лет.
Каких особых навыков требует работа психолога в проекте?
- Самое сложное в моей работе – это принятие позиции родителя и выстраивание отношений на равных. Не стоит осуждать и навязывать свои, «правильные» решения. При таком подходе родители теряют уважение к себе и уверенность в своих силах. На самом деле эти вещи – ключевые для понимания, что именно ты – лучший родитель для своего ребенка и можешь справиться со всем сам. Позиция на равных позволяет родителю развернуться к себе и сделать для себя так, чтобы сохранить ребёнка в семье.
Насколько сложно включиться в этот процесс?
- Первый контакт – самый трудный, часто родители настроены агрессивно, занимают оборонительную позицию. Так что момент очень ответственный, и важно не оступиться, дать чувство поддержки, которое поможет человеку раскрыться в диалоге. Когда родитель понимает, что может рассчитывать на помощь, но при этом оставляет ответственность за свою жизнь на себе – это оптимально для процесса.
Как сапер на минном поле работаете, получается. А что определяет сложность случая: реальные трудности или проблемы в голове родителей?
- Трудности у всех разные, но какими бы они ни были, решающий фактор – то, что в голове, как родитель их воспринимает и с ними справляется. Хотя работа с родителями, имеющими опыт алкогольной зависимости – самая рискованная, потому что помочь справиться с зависимостью невозможно, человек должен сам решить. И нет здесь такого момента, когда можно сказать, что он справился. Наука говорит нам о том, что зависимость не предопределена, она формируется. И когда она уже сформировалась, вероятность срыва всегда остается. В любом случае, если родитель не причиняет вреда своим детям, им будет лучше в семье. Если нет жестокого обращения и пренебрежения нуждами ребенка, ничего не потеряно.
А в случае с отказами от новорожденных?
- В этих случаях чаще всего ребёнок просто не входил в планы родителей. Ни по материальным, ни по жилищным обстоятельствам. Бывает, что женщина не готова оставить работу из-за ребенка. И очень часто – когда нет партнера, чтобы разделить ответственность. Но в любом случае мы имеем дело с растерянностью, которая идёт рука об руку с неосведомленностью. Многие не знают, на какие меры государственной поддержки они могут рассчитывать, не знают законов, не знают своих прав. Задача психолога – проработать растерянность, а координатора и юриста – неосведомленность. А дальше женщина принимает решение сама – отозвать отказ или нет. Опыт показывает: если женщина хочет оставить ребенка и лишь сомневается в своих силах, она уцепится за любую возможность, если нет – значит, нет. Никто не вправе принимать решение за нее.
Бывало такое: казалось, что случай безнадежный, а ситуация в итоге разрешилась в пользу ребенка?
- Да. Я работала с беременной еще женщиной, которая твердо заявляла об отказе от ребенка. К тому моменту у нее уже было трое детей, и четвертого она совсем не планировала. Не успела прервать беременность, потому что заболела, привязанность у нее не формировалась. С самого начала она была очень закрыта, но при этом все равно приходила на консультации. У меня уже опускались руки, я все с ней перепробовала и внутренне уже смирилась с отказом. А сигнал из роддома не поступил. Связываюсь с ней самой – она подтвердила, что ребенка забрала, и дочки уже приняли, помогают водиться с новой сестренкой. Как я ликовала! Конечно, такие случаи вдохновляют. Чаще, правда, внутренняя работа родителей видна – они даже внешне меняются, начинают цвести. Но так бывает не всегда, и это не значит, что она не происходит. Мне важно ее лишь простимулировать.
Но чаще, наверное, вы видите этот поворотный момент – что ситуация налаживается?
- Самый классный момент в работе – это когда я понимаю, что я семье больше не нужна. Все, они справились. Эта нить ослабевает постепенно: ты реже приходишь, звонки становятся реже, а потом просто убираешь ее. Семья вырулила.
А что вы делаете, если отказ от ребенка все-таки произошел?
- Когда я впервые столкнулась с отказом, сама не ожидала, что мне будет так тяжело. Казалось бы, чего только ни перевидала…
Но бывает, что дети поступают в учреждение и все равно возвращаются домой?
- Бывает и так. Чаще, когда речь шла о жилищной проблеме.
Ребенку это не тяжело дается? Ведь доверие подорвано, получается…
- Бесследно ничего не проходит, конечно. Но если привязанность есть, если есть любовь, это все решает. Какие бы хорошие условия ни были в детском доме, ребенок будет рад вернуться в родной.
Вы видите эту любовь? Или нелюбовь?
- Конечно. Даже по тому, как родители говорят о своих детях, как к ним обращаются. Как дети тянутся к ним. Хотя бывает наоборот – ребенок сам по себе.
Как вы справляетесь с эмоциями, наблюдая и включаясь в это?
- В любой работе нужно восстанавливать ресурс. И я помогаю себе, чтобы не было выгорания. Обращаюсь за поддержкой к коллегам и близким, нахожу способы отвлечься и отпустить ситуацию. Вообще, люди помогающих профессий в зоне риска по выгоранию. Многие психологи пользуются поддержкой коллег, сами получают терапию по необходимости.
У вас самой есть дети?
- У меня есть семья, двое детей. Моя профессия только помогает в личной жизни – в выстраивании отношений со своими близкими, в воспитании и понимании детей. Я не строю карьеру, а просто занимаюсь любимым делом.
На случай, если это интервью увидят ваши будущие коллеги, что бы вы им посоветовали?
- Другим помогающим специалистам я всегда советую учиться понимать, где заканчивается твоя ответственность, и не брать на себя миссию по спасению людей. Не догонять и причинять добро, не делать в ущерб себе. Я люблю поговорку: «Из пустой чашки не нальешь». Чтобы что-то давать другим, нужно успевать восполнить в себе. Если только тратить, рано или поздно не останется ничего – ни себе, ни людям.
Есть известная цитата: «Чужая душа – потемки», вы бы поспорили?
- Стоит помнить, что психика человека всегда способна на чудо. Психолог делает акцент не на ранах клиента, а на том, что он выжил. Любая кризисная работа – это работа с выжившим. Какие бы страшные вещи ни произошли с человеком, если он жив и компенсирован – значит, у него есть возможность справиться с ситуацией. Часто кажется, что хуже просто не может быть, а психика справляется. Так что надо верить в силы и возможности человека и ему об этом напоминать. Тем более, когда от него зависит жизнь и благополучие ребенка!
На самом деле на чудо способен каждый из нас. Его делают обыкновенные люди и организации. Служба сохранения семей «Дедморозим» работает с использованием гранта Благотворительного фонда «Абсолют-Помощь». Вы тоже можете совершить чудо, подписавшись на новости проекта и пожертвования по ссылке: https://dedmorozim.ru/projects/v-domike/#donation. Чтобы чашка не опустела!
Автор: Света Гуляева