Вполне понятно, почему король так торопился. Четверо первых сыновей Карлоса IV скончались, не пережив и года после рождения, так что он серьезно боялся, что поздние его сыновья - и пятилетний Фернандо, и полуторогодовалый Карлос тоже последуют за братьями. А вот три дочери короля (родившихся ранее инфанта Фернандо) обладали более крепким здоровьем. Старшая из них – Карлотта Хоакина в 1785 году уже была выдана замуж за португальского принца Жуана.
Но, если бы сыновья Карлоса действительно умерли (а этого не случилось, более того, кроме них, до зрелого возраста дожил еще и самый младший ребенок Карлоса IV – Франсиско), корону Испании, согласно Положения Филиппа V, пришлось бы передать брату Карлоса – Фердинанду I, королю Неаполя и Сицилии. А Карлос брата недолюбливал, и был по-отцовски крайне огорчен, что его дочерям ничего не достанется. Собственно, в даровании дочерям права на корону, в совокупности с лишением таковых прав брата с племянниками и был заключен весь смысл запланированной королем Испании Прагматической санкции.
Здесь необходимое отступление по поводу королевств Неаполя и Сицилии и их связей с Испанией. К Испании их присоединил еще Фердинанд Католик, коварно обманув своих кузенов-родичей из бастардской ветви Арагонского дома, хотя и династия Трастамара, как таковая в целом была бастардской. Но по условиям Утрехтского договора 1713 года, Испания, в частности, теряла и Неаполь с Сицилией, уступив первый Австрии, а вторую – Савойе. В 1735 году на южном фронте Войны за Польское наследство, Филипп V взял долгожданный реванш и отвоевал Сицилию с Неаполем у Австрии (к тому времени Савойя уступила Габсбургам Сицилию в обмен на Сардинию).
В идеале он хотел восстановить все владения Испании в Европе до 1713 года, но по совокупности внешнеполитических и внутрисемейных причин, в 1735 году Филипп провозгласил монархом унии двух королевств – Неаполя и Сицилии, своего третьего сына Карлоса. Таким образом, фактически и юридически была реставрирована независимость Южной Италии – и от Испании, и от Австрии.
Объединения с Испанией не получилось не только потому, что побежденная Австрия не соглашалась на чрезмерное усиление Испании, но еще и из-за того, что королеве Изабелле Фарнезе – второй жене Филиппа V, очень хотелось, чтобы ее первенец Карлос тоже стал королем. Не Испании – надежды на это было мало (Карлос был первым сыном Изабеллы, но пятым Филиппа, на 30-е годы – вторым выжившим), но пусть «хоть чего-нибудь». Иногда считается даже, что Неаполь и Сицилия завоевывались персонально для Карлоса.
Однако все само собой сложилось счастливо для Изабеллы Фарнезе и ее сына. Еще в 1724 году, король Филипп, страдая нервным расстройством, принял решение «уйти на покой», и отрекся от трона в пользу старшего сына Луиса. Однако новый юный король скончался в этом же году, процарствовав всего полгода, и Филипп «вернулся».
В этот раз он находился на троне, как и полагается, уже пожизненно, и в 1746 году по его кончине корона Испании перешла к старшему из выживших сыновей – Фердинанду VI (правление 1746-1759). Детей у Фердинанда VI не было вовсе, таким образом следующий сын Филиппа V, Карлос – король Неаполя и король Сицилии, будучи очевидным и бесспорным наследником, стал новым королем Испании Карлосом III.
Вот так и получилось, что Филипп V Бурбон, младший внук Луи XIV, сам стал прародителем сразу двух королевских династий, к которым чуть позднее добавилась и третья.
Если бы все было по старым традициям, Испания вновь была бы объединена с Неаполем и Сицилией в личную унию: с одним монархом - Карлосом III, но согласно утвержденным международным договорам, подобное исключалось. Карлос передает эти права своему третьему сыну Фернандо, который и становится королем Фердинандом IV в Неаполе и Фердинандом III в Сицилии. Так получилось, что самый старший сын Карлоса III – Филипп, был слабоумным, и право первородства было автоматически передано второму сыну – который и стал позже королем Карлосом IV.
Слишком большая вероятность передачи испанского трона родному брату, как видно, до невероятия расстраивала Карлоса IV. Тот прелюбопытный факт, что ни он сам, ни его отец с дедом не были перворожденным сыновьями и по факту при рождении являлись принцами «на замену», замещая старших братьев (вот как-то так удачно для них получалось), его, разумеется, не смущал.
В комбинации, планируемой королем, при том условии, что, если бы он действительно остался без сыновей, правящей королевой Испании должна была бы стать его старшая дочь Карлотта Хоакина.
К 1789 году ее личный статус существенно возрос. Выданная замуж за второго принца Португальского королевского дома, инфанта, в 1788-ом году, после смерти первого принца – старшего брата мужа, стала уже супругой очевидного наследника. И этот нюанс, Карлос IV рассматривал как лишний довод в пользу своей Прагматической санкции: королевства Испании и Португалии объединятся под одним скипетром.
Однако, здесь трудно не заметить несколько критичных факторов. Например – объединение будет под знаменем Испании или Португалии? Точно ли испанцы при таком раскладе будут на первых ролях? История союза Испании и Португалии состоит из нескольких незавершенных попыток и одной «удачной» - в кавычках, потому как уния состоялась, но благоденствия не принесла обеим сторонам и в особенности Португалии. Так что еще вопрос – что думали об этой идее сами португальцы и почему Карлос IV вообще считал ее удачной.