Григорий, поскольку мы встречаемся в Учебном центре UHD, то первый вопрос связан с вашей педагогической деятельностью. Скажите, сколько лет вы уже здесь работаете?
Я попытался подсчитать, по-моему, это 2012 год, скоро десять лет.
Вы уже чувствуете себя таким матерым преподавателищем?
Нет! Дело в том, что «матёрый преподавателище» – это человек, как я себе представляю, который делает всё, как он всегда делает, он идет по накатанной схеме, и как бы, вариантов никаких. А у меня каждый курс, он новый, обучение всегда происходит по-разному. Бывает ещё не матёрый, который пытается каждый курс то так, то сяк, но у него все равно ничего не получается. После каждой группы у меня остаются какие-то новые фишки, новые наработки, которые я к ним применяю. Я же действующий тренер, я постоянно что-то добавляю. Во-первых, на студентов смотрю: что-то получается, что-то не получается, потом я предлагаю: а сделайте так, если получилось, значит, вот это я переношу на следующую группу и уже включаю в
учебный план. Значит, если у тех сработало, у вас тоже сработает. Группы разные и под них приходится как-то оперативно подстраиваться, ну и соответственно, методика немного меняется, но результат пока меня устраивает, пока что получается. Всё равно нет, не матёрый, каждый раз подвижный, гибкий, ты знаешь какой должен быть результат, но как ты к нему придёшь, какими путями, это всегда новый путь.
А вы еще не встречались со своими учениками в эфире, на одном канале?
Нет, на одном канале нет, но на разных ученики есть. Вот, Илья Егоров, уже на канале Россия, на пример, поработал, а я нет, на НТВ он сейчас работает, я там тоже работал, но мы не встречались.
Отличаются как-то студенты из года в год? По своим запросам, по тому, что они хотят получить от обучения?
Я вот наблюдал, есть такой закон четности и нечетности. Они все хорошие, но вот если один по ток более целеустремленный, более активный, значит, следующий будет менее устремленный, более пассивный, и эта закономерность, действительно прослеживается. В группе у всех разные запросы: кто-то хочет стать ведущим, звездой и всё, а кто-то приходит и говорит: мне бы только с людьми научиться общаться, потому что мне это по работе надо, а я боюсь, я теряюсь, а мне надо хорошо себя чувствовать, выступать, совещания проводить. Некоторые просто приходят узнать что-то новое, как они говорят, провести время свободное, и т.д., поэтому запросы даже не знаю, групповой запрос, что бы одна группа пришла и сказала мы хотим так, а другая так, мне не встречался.
Всё очень индивидуально?
Да, абсолютно так, причём, чем больше индивидуумов, у которых запросы стать ведущим, тем активнее группа получается. Потому что тот, кто хочет научиться общаться, он где-то на половине обучения понимает, что он уже научился общаться, и дальше для него уже как бонус, как факультатив: ну я же не пойду в телевизор, в кадр не сяду. Хотя, если бы мне тоже кто-то сказал, когда я закончил школу, даже когда я заканчивал физический факультет, что я когда-нибудь сяду в кадр, я бы сказал: вы что, с ума сошли? Когда я пришёл на телевидение, я работал выпускающим, а если бы мне кто-то сказал, что я буду ведущим? Нет, зачем мне это надо?! Я сижу, коммутирую эфир, мне этого достаточно, а через полгода я уже вышел в эфир.
Всегда интересно как этот переход происходит, в какой момент вы решили, что вам нужно работать именно на телевидении?
А это происходит случайно, и, кстати, я всем своим студентам говорю, чтобы они устраивались при любой возможности на телевидение, неважно кем: суфлёр крутить, газеты подносить, полы мыть: неважно, главное, что ты работаешь на телевидении. Кстати, Ларри Кинг, он же был уборщиком на радио, его случайно посадили в эфир, когда ведущий не смог в силу празднования какого-то выйти в эфир, схватили первого попавшегося человека, сказали спасай программу, он так посидел у микро фона, и так понравился, что потом стал ведущим, бросил швабру. Кстати, моя первая начальница на ГТРК-Кубань, сектор выпуска, она тоже была уборщицей.
Но вы же не были уборщиком! Как же вы при шли на телевидение? Что у вас случилось?
Это не у меня случилось, случилось так, что в стране упали зарплаты, особенно у инженеров и тех коллег, которые со мной учились. У нас с курса двое человек только работали по специальности, и то они – физики, торговали компьютерами.
Вы были физиком-теоретиком?
Нет, экспериментатором, кафедра экспериментальной физики у меня была.
Да, серьёзная кафедра у меня была, и, в итоге, моя профессия никуда не применялась, максимум, что я нашёл после окончания вуза, преподавать в колледже, причём, преподавателей тоже там было завались, а меня, так как я занимался КВН, взяли на должность замдиректора по культурно-массовой работе, меня ещё отправляли в командировку на сочинский фестиваль КВН, чтобы я там набрался опыта и КВН сделал в этом колледже.
Потом, когда уже преподаватели нашего колледжа физически стали сдавать очень сильно, в силу преклонного возраста, были такие бабушки, и, в один момент они обе заболели, тогда мне сказали – ну иди замени, там у нас две группы, они без физики умрут, тогда только я попреподавал немного. А у моего друга детства сестра работала художником на телевидении, на ГТРК, и выпускающий, это такая должность очень нервная, человек, от которого зависит весь эфир, у них уволился. Вот эта сестра и говорит: выпускающим не хочешь поработать, у нас место освободилось, никто уже не хочет? И я, когда узнал, что там зарплата раза в три больше, чем у меня в колледже, со всеми нагрузками, доплатой за преподавание и командировки, я сказал: конечно, хочу. Я пришел, там учительница у меня была, нервная, хотя она работала там уже лет пять, она на всех кричала: «Аппаратная готова, не готова? Сигнала нет? Все! Поехали, всё!»
Вот так я себе и представляю телевидение…
Я, когда на это все посмотрел, подумал: чего она так нервничает, переживает? Постепенно стал во все это входить и не до конца ещё все усвоил, когда она заболела, я прихожу, а её нет. Мне говорят: давай, иди вместо нее, больше некому. И, в общем, так я и стал выпускающим редактором.
Те ощущения, которые были в вашем первом телевизионном эфире уже в качестве ведущего, вы их можете вспомнить?
Он в записи был, это была программа «КВН по-краснодарски», надо было просто в студии за писать несколько подводок, потому что мы снимали с квнщиками какие-то сценки, на улице, это было примерно, как у Кнышева в программе «Весёлые ребята», розыгрыши, что-то такое. Мне надо было записать в студии подводки нормально. Я пришел, у меня была рубашка клетчатая, жилетка черная джинсовая и черные джинсы, это очень модно было тогда. Я помню, что очень сильно ругались операторы, говорили: в чем ты пришёл?! У нас что – черно-белое телевидение? Зачем ты так вырядился? Правда, у меня была ещё бордовая бабочка, она-то и спасла ситуацию. Вот это я запомнил, у меня ничего не получилось с первого раза, естественно. Все, кто были вокруг, мной руководи ли, потом, это же ГТРК, сигнал заводится в кабинет редактора, моей начальницы, главного режиссёра, они потом все прибежали, что-то советовали. Но, с другой стороны, у них было очень большое желание меня видеть в кадре, как сказала главный редактор «Какой телевизионный материал пропадает!», когда встретила меня в коридоре, с этого и началась моя карьера, давайте пусть он что-нибудь поведет, может, ему придумаем что-то. Я говорю: зачем придумывать, у меня есть КВН, я только что закончил университет, но периодически ещё год я как-то там участвовал в этих всех играх, музыкальным руководителем я был, капитаном команды, шутки мы писали.
Григорий, если вернуться в настоящее время. Чему вы учите своих студентов? У вас есть какие-то собственные крылатые фразы? Я слышала, как вы говорите в одном из видеороликов, что не обязательно учиться на журналиста в вузе.
Ну как, я не учу их не учиться на журналиста: «Не ходите ни в коем случае», просто я считаю, что журналист — это человек, который может рассказать то, что он видел, тому человеку, который этого не видел так, чтобы он понял о чем речь и как будто он там побывал. Рассказать историю, своими слова ми донести до слушателя. В принципе, это должен делать любой нормальный человек, который не за валил ЕГЭ, хотя бы, или научился писать изложение в шестом классе. Журналистика — это не предмет науки, это род деятельности человека. Как водитель тоже род деятельности, никто же не изучает теорию вождения как науку, я имею в виду навык. Езда на велосипеде — это навык. Журналистика — тоже навык, это умение рассказчика что-то рассказать. Это нормальное состояние человека, и если какой-то человек не умеет этого делать, я помогаю ему к этому прийти, вспомнить как он в восьмом классе писал изложение, сочинение, и всё, и какие-то построения правильные — чем отличается газетная журналистика от медийной, печатное слово от того, что мы слышим на слух, и всё, тут ничего сложного нет. Любой человек это все умеет, может, он просто забыл или просто этим не занимался.
Все же умеют ездить на велосипеде? Каждый может научиться ездить на велосипеде, каждый может научиться водить машину, и каждый может стать журналистом, уж ведущим — это точно.
Расскажете про график жизни телеведущих и про то, насколько вы сейчас загружены творчески?
Когда я был телеведущим, тогда жизнь была за гружена, конечно, очень сильно. Во-первых, неделю через неделю, во-вторых, ночью, днем, значит, ты отсыпаешься. Вообще, ведущие работают по пол дня, но если эти полдня приходятся на ночь, то это тогда не очень. А так, понимаете, я много чем занимаюсь: я еще и композитор, креативный продюсер, голова все время чем-то занята. Недостаток творческих профессий в том, что ты не можешь выключиться. Если ты токарь, ты заготовку выточил с 9 до 6-и, в 6 часов вечера ты выключил станок и пошёл домой. Здесь ты не можешь «выключить станок», потому что ты пошел домой, по дороге надо обдумать вот это и это, на завтра ещё передача не готова, а тут я ещё что-то придумал, а надо этому позвонить договориться, а тут надо ещё что-то сделать, то есть, мозг постоянно работает. В этом от ношении новости— самый безобидный, наверное, вариант ведения, потому то новости прочитал и за был их. А если какая-то цикловая передача, авторская программа, ты можешь круглосуточно думать, ночью проснуться: О, точно, нашёл! Загруженность колоссальная. Постоянно что-то делаешь и постоянно не хватает времени.
Какую программу вы сейчас ведёте в телевизоре?
Я сейчас не в телевизоре, есть маленький еврейский интернет-канал, он сейчас в интернете, но хочет выйти на другой уровень, но это не важно, там я креативный продюсер. Там я веду новости, когда некому вести, когда все заболели. Кстати, когда вы видите, что работает начальство, значит, плохо работают подчиненные, вот когда подчинённые все в отпуске, приходится сесть в кадр. Там еще есть программа «Хохма недели», развлекательная, тоже я там. Мы вчетвером-втроём садимся, плюс один гость, это такой «Прожектор Пэрисхилтон для бедных». Разговорная передача, сидят там три-четыре человека и начинают шутить на какую-то тему. Я не в восторге, но начальству нравится, я всё думал, что её закроют после первого выпуска, но пока она живёт уже больше года. Потом, я как стрингер ещё работаю, как фрилансер-стрингер. Я еду, снимаю сюжеты по заказам коммерческих компаний, выставки, презентации, я могу поехать, и в чем моё преимущество — поехать и сам снять, сам смонтировать, озвучить, написать текст, т.е., один человек заменяет маленький про дакшен. Весь продакшен помещается у меня в рюкзаке, включая ноутбук, на котором всё монтируется. Это круто.
Я не могу не спросить про ваш первый фильм. Я его посмотрела два раза, про путешествие купюры. Почему его запретили показывать на фестивале студенческих фильмов?
У меня есть ещё дипломный фильм «Рэйтроспектива», по имени человека, которого зовут Рэй, он снят по книге американского писателя Дэниэля Уоллеса, который написал известную «Большую рыбу». С его ведома, я ему диск отправил, он разрешил экранизацию, всё легально.
Он есть в интернете? Его можно посмотреть?
Да, конечно, наберите в поиске «Рэйтроспектива» и моё имя. Что же касается первого фильма «Камера Смотрит из», то там было двояко: сначала его не выпускали, может быть, по каким-то идеологическим соображениям, а потом там ещё были проблемы с нашей группой, с нашим мастером, и там как-то вся группа была отстранена от фестив ля, но, в итоге получился хороший маркетинговый ход: фильм запретили, значит, его все хотят посмотреть.
А сейчас над чем работаете?
Сейчас я работаю в кино больше как композитор, у меня есть друг Игорь Озорнин, он периодически снимает короткометражки, и я выступаю как его постоянный композитор, он куда-то на фестивали рассылает эти фильмы. Кроме того, пишется какая-то музыка для портфолио, меня, кстати, путь в кино через музыку больше привлекает, потому что здесь ты сам от себя зависишь: ты сделал, у тебя есть продукт. Когда ты режиссёр, ты зависишь от продюсера, ты зависишь от внешних обстоятельств, ты набираешь эту всю группу, и, учитывая, что сейчас никто не хочет ничего финансировать, это тяжело. Хотя, я бы с удовольствием, у меня есть несколько идей, даже сценарий есть готовый, тот же самый сценарист его написал — Артём Береговин, что и в самом первом фильме про купюру, теперь это фантастика, про людей с паранормальными способностями, которые живут среди нас, работают в трамвайном депо и с ними связаны разные потусторонние вещи.
Григорий, есть ещё множество тем, которые мы не затронули.
Да, предлагаю их оставить для следующих интервью.
Договорились! Тогда, в завершение нашей беседы, хочется, чтобы от вас прозвучало какое-то напутствие нашим студентам.
Самое главное напутствие: вот я говорил, что не надо учиться, а учиться, все-таки, надо, но учёба со стоит в самостоятельной подготовке, в наработке навыков. Это, как если вы рисуете картину, можно посмотреть, как десять тысяч художников рисуют, но пока вы сами не возьмёте кисточку, и не потренируетесь хотя бы срисовывать какие-то шедевры, у вас ничего не получится. Надо нарабатывать навыки, поэтому очень важно выполнять все задания: учебные, курсовые, какие-то съемки, как можно больше участвовать, чтобы появился этот навык, потому что в принципе, человек все это делать умеет, только нужно понять, что он может это делать, а для этого надо попробовать, и когда он попробовал и у него получилось, как сказала одна девочка, которая лентяйничала весь год, а потом сняла дипломный фильм, она принесла его и говорит: вы знаете, я сняла, это так круто, оказывается, снимать, что же вы мне раньше об этом не сказа ли?! Передайте следующей группе, что это очень круто, пусть они с самого начала снимают. Теперь я каждой группе, с первого занятия, говорю: «Ребята, вам просили передать те, кто были до вас — снимайте, это очень круто!»