Филипп Романов, одетый в штатское и нацепивший на нос круглые очки, еле поспевал за быстро шагающим мужчиной в белом халате — сотрудником станции Заводская-11, согласившимся проводить его к начальству.
— Извините, вы не могли бы идти помедленнее? — умоляющим голосом спросил переодетый офицер, разыгрывая свою легенду простачка.
— У меня работа стоит, — чуть обернувшись, бросил ученый, имевший вид, ну... прямо такого настоящего ученого, как в кино: в очках и с прической, не знакомой с расческой.
Сделав еще два или три поворота, они как-то внезапно влетели в огромный высокий зал. От яркого света, отражавшегося от белых стенных панелей, Фил на мгновение ослеп. Но голос проводника, сообщившего, что они на месте, а нужная ему особа - в противоположном от входа углу помещения, он все же услышал. Проморгавшись, Филипп огляделся и обмер: перед ним были десятки высоких стеклянных колб из толстого стекла, стоявших рядами.
В этих сосудах, наполненных мутной жидкостью, вполне отчетливо угадывались плавающие вертикально человеческие фигуры.
«Я уже видел это! — пораженно подумал Фил, невольно протянув руку вперед. — Но где?! Здесь я точно впервые... Где же?»
Растерянно постояв немного, Романов дернулся от внезапного воспоминания: видение, что он находится внутри одного из этих сосудов и дотрагивается до стекла изнутри, посетило его, когда симбионт космолета «Месектет» Харон был рядом.
«Словно... Будто смотрел его глазами...»
Опомнившись, Романов поискал взглядом и в дальнем углу помещения действительно увидел невысокую миловидную женщину с двумя черными косичками. «Просто Зварт», если верить проводнику. Она находилась в боксе с наполовину стеклянными стенками, манипулируя какими-то приборами, которых видно не было, и время от времени поглядывая в зал на колбы. Романов направился в ее сторону.
— Это я искал вас, — почти шепотом произнес Фил, постучавшись в стекло бокса, привлекая внимание Зварт.
Она слегка улыбнулась и жестом пригласила его войти, что Филипп и поспешил сделать, так как разговаривать в полный голос в зале с колбами совсем не хотелось. Ему все казалось, что эти симбионты все слышат и понимают. А когда один из них внезапно дотронулся до стекла изнутри, и четко обозначилась его ладонь, такая человеческая, со всеми положенными линиями и складочками, мужчина и вовсе отпрянул в сторону.
«А ведь привычного волнения, какое бывает в их присутствии, нет! — удивлялся Фил. — Просто неприятно видеть такие человеческие тела... там».
— Мне доложили о вашем приходе, — мягко проговорила Зварт, с интересом посматривая на вошедшего. — Чем обязана?
— Меня зовут Филя Примороженко, — представился молодой человек, принимая невинный вид. — Я — стажер при Службе безопасности...
— Стажер? И не в форме?
— Всего лишь. Да. Нам форма не полагается пока.
— Ну что ж, стажер Филя Примороженко, почему вы меня искали?
В голосе женщины чувствовалась улыбка, но в серьезных глазах не было ни капли смеха.
— Вообще-то, я хотел поговорить с главным биотехником...
— Поговорить хотели с Эйсманом, а искали меня? — мгновенно спросила Зварт, более внимательно посмотрев на собеседника.
— Ну, да.
— У него сегодня выходной.
— Не могли бы вы сказать, как найти его?
— Скажу, если вы скажете, зачем он вам нужен, и если он захочет потратить на беседу с вами свой выходной.
— Часть выходного.
— Часть, — легко согласилась женщина. — Ну так?..
— Мне поручили сделать обзорный доклад по закрытому делу насчет происшествия на Заводской-1, — произнес Филипп и замер, гадая, не заподозрит ли чего-нибудь эта женщина, и не перегнул ли он вообще палку в своей роли простачка.
Но Зварт лишь слегка побледнела и, немного помолчав, произнесла:
— Если немного подождете, то я свяжусь с Александром прямо отсюда. Мне надо закончить кое-что. Это срочно.
— Я подожду, — внутренне ликуя, отозвался Фил.
«Кажется, пока все идет гладко».
Романов осмотрелся в боксе, стараясь не глядеть за стекло в зал. Помещение было маленьким, вокруг, на уровне талии, шли сплошные панели управления со множеством индикаторов, кнопок, дисплеев и прочей мелочи, о роли которой он и не догадывался.
«Она называет его «Александр», значит у них хорошие отношения. Она умна, и все же просто заместитель... да, она женщина, но... это не исключает того, что этот Эйсман тоже не лыком шит. Что еще? Ничего. Не густо...»
— А вы с главным биотехником давно знакомы? — спросил Романов, желая выведать об Эйсмане как можно больше.
— Да еще с Земли, — тихим занятым голосом отозвалась Зварт. — Жили рядом. Учились вместе.
— Правда?
— Я никогда не вру, — ответила ученый, оторвавшись от дел. — Но не понимаю, как ваши вопросы связаны с Заводской-11.
— Да никак, — поспешил вернуться на исходную Фил. — Я спросил, чтобы заполнить тишину.
— Знаете, мне нужна была эта тишина, Филя Примороженко. Однако, вы не успели испортить мне дело.
Романов поморщился от своего собственного псевдонима.
«Трудно с ней. Неужели что-то заподозрила?» — думал Филипп, моргая из-за круглых стекол очков.
— У вас плохое зрение? — спросила Зварт. — Неужели в Службе безопасности недобор?
Мужчина выругался про себя, увидев промах в своей маскировке.
— Не напрягайтесь, стажер, — улыбнулась армянка, круто разворачиваясь на своем кресле к противоположной стене. Там обнаружился коммуникатор, которым она и воспользовалась.
— Ну как дела, Сашка? Как отдыхается? — запросто обратилась Зварт к своему начальнику, чего никогда вообще-то себе не позволяла, тем более в присутствии посторонних.
Эйсман, озадаченно уставившись на свою сотрудницу, нахмурил брови.
— Зварт? — переспросил Александр, удивившись запанибратскому тону звонившей.
— Хотела узнать, не слишком ли ты соскучился по человеческому обществу?
Романову, внимательно слушавшему разговор и впервые увидевшему Эйсмана не на фотографии, показалось, что Зварт как-то по особому выделила слово «человеческому». Но объяснить свое ощущение он не смог.
— Если что-то срочное, приеду прямо сейчас. Если терпит, то нет, не соскучился. У тебя посетитель?
Эйсман, насторожившийся обращением Зварт, практически сразу разглядел позади женщины, в глубине бокса, Филиппа.
— Да. Стажер СБОП. Назвался Филей Примороженко. Хочет поговорить с тобой про Заводскую-1.
— Заводская-1?.. Дело же закрыто. До завтра не подождет?
— О, нет, нет! — встрял вдруг Фил, поправляя пальцем сползшие на нос круглые линзы, прямо как заправский очкарик. — Мне завтра уже доклад этот сдавать.
— Ну, заботиться о чужом докладе я не обязан, — проговорил Эйсман, но тут же смягчился, дав Романову согласие встретиться с ним в своей квартире.
— Александр, — задумчиво проговорила Зварт, вызвав биотехника еще раз, после того, как ушел «стажер». — С этим Примороженко что-то не то. Он мне не понравился. Скользкий, пронырливый, про тебя выспрашивал. Будь с ним осторожнее.
Эйсман понял все, что недосказала Зварт: стажер — стажером, а Служба безопасности — есть Служба безопасности. Биотехник был замешан не в шуточном деле.
— Буду, Зварт. Можешь не беспокоиться, — и добавил с легкой насмешливой ноткой: — Женская интуиция, да?
— Ты уверен, что все будет хорошо?
— Как я могу быть в этом уверен, Зварт? Я лишь надеюсь, что они не станут слишком ворошить дело.
— Когда ты снова будешь говорить с этими оболтусами?
— Сегодня как раз. Не знаю, когда они выйдут на связь…
Александр беспокоился: о предстоящем разговоре с этим Примороженко, о Вальке и Женьке — лишь бы они не послали сигнал вызова, когда стажер будет в его квартире.
— Экипаж того корабля, с психованным симбионтом, это ведь были ваши друзья, я не ошибаюсь? — задал Романов свой первый вопрос, наблюдая за реакцией Эйсмана.
Наблюдать было трудно, так как хозяин квартиры, специально или нет, встал спиной к самому яркому источнику света в довольно большом помещении. Филипп считал, что некоторая неуверенность с его стороны раскрепостит собеседника и ослабит его бдительность. К началу разговора он, старательно изображая легкую робость, уже успел украдкой осмотреться.
Обычная холостяцкая квартира: гостиная, совмещенная с микроскопической кухонкой и столовой, три двери: входная, в санузел и, видимо, в спальню. Все закрытые. Но первое, что поразило Романова, едва он вошел в апартаменты — это запах. Интенсивный и густой, аромат самого черного, какой только можно представить, шоколада, который сам Фил не ел уже очень давно, наполнял каждый кубический сантиметр воздуха. И едва ты входил в комнату, шоколадный дух немедленно пропитывал альвеолы.
— Да, Валька… Валентин и Евгений — мои друзья. Были, — немного удивленно ответил Александр.
— Вы не ожидали, что я заговорю об этом? — подметил «стажер».
— Я ожидал вопрос типа «расскажите, как все было» или что-то типа того.
— Дело закрыто, а я же читал ваши показания, — улыбнулся Фил. — Да и интересует меня больше психологическая сторона дела. Знаете, я специализируюсь на психологии и ксенопсихологии.
— Они были... — Александр вдруг запнулся, но все же продолжил, — хорошие ребята. Но я не смог их спасти. Мне пришлось дать залп по «Палладе».
— Как вы оплакивали их смерть? — спросил Филипп, не спускавший глаз с лица Эйсмана.
— Что вы имеете ввиду?
— Ну... Напились, прочитали молитву...
— Ах, это. Нет. Разве что-то имеет смысл, когда твои друзья уже погибли? От твоих рук.
— А корабль не жалко было уничожать? Ведь можно было просто убить симбионта.
«Он не так прост, как хочет показаться», — подумал Эйсман и украдкой взглянул на стационарный коммуникатор в углу гостиной: не мигал ли там огонек вызова. Огонек не мигал.
— Когда «Нирвана» была на месте, станция уже была разрушена, а техник находился на корабле. Выманить его оттуда снова было невозможно.
— Как вы вообще догадались обо всем этом? Вы оказались там первым... Путь «Нирваны» от ее базы до Заводской-1 гораздо дольше, чем длилось разрушение станции.
Александр уже рассказывал следователю эту сочиненную им легенду, достоверность которой теперь уже невозможно было проверить. Он помнил ее в мельчайших деталях и не боялся ошибиться.
— Дело в том, что именно я посоветовал дать Черных этот корабль и этого техника. Валя не раз говорил мне о том, что Айса, так звали симбионта, временами бывал психически нестабилен. В тот раз он послал мне тревожное сообщение за несколько часов до трагедии, но...
— Почему они не покинули корабль, как вы думаете?
— Они очень любили «Палладу». Может быть, даже слишком. Больше, чем кого и что бы то ни было.
— Слишком любили? — засомневался Фил. — Настолько, что готовы были умереть либо от рук симбионта, либо от ваших орудий?
— Айса бы их не убил, — проговорил Александр и замолчал, сообразив, что сказал лишнего.
— Откуда вы знаете? — почувствовал удачу Романов.
— Понимаете, мы к этому не привыкли, но... техники очень умны. Он держал бы их в заложниках, сколько мог. Разумеется, мы уничтожили бы его рано или поздно, но живые люди на его борту...
Филипп сделал несколько шагов по комнате, смотря то в одну, то в другую сторону. Запах шоколада вызывал у него одновременно и приятные ассоциации, и непонятное беспокойство: он надеялся найти его источник. Что может пахнуть так сильно?
— Можно ли сделать вывод, что эти существа совершенно лишены морали и сострадания? Судя по вашим словам, пилот и ассистент любили корабль, а техник, не смотря на это, был способен держать их в заложниках.
— Это же вы ксенопсихолог. А я лишь уверен, что мораль, в том смысле, каком понимаем вы и я, к ним неприменима. Как вы думаете, что могли бы подумать симбионты о наших, людей, моральных качествах? Мы их унижали, использовали, убивали. За что им относиться к нам хорошо?
Романов стоял, смотрел на биотехника и понимал его. Неожиданно для себя понимал, что тот хочет сказать, о чем болит его душа.
«Заводская-1 была чудовищным актом насилия, никто не спорит. Но насколько более чудовищна была та система принуждения, в которой жили эти симбионты?»
Взгляд «стажера» упал на стойку, отгораживавшую кухонное пространство. На ней стоял большой бокал, над которым неспешно вился пар.
— Хотите горячего шоколада? — вдруг спросил Эйсман, заметив взгляд собеседника.
Романов не хотел.
— Да, если можно. Какао — довольно деликатесный продукт. Где берете?
— О, на Ботанической-19 наконец-то смогли развести небольшую плантацию. Все это время деревья не хотели приживаться.
— Вы часто это пьете? — спросил Фил, понимая, что, чтобы пахло так сильно, в комнате должен был быть как минимум бассейн с горячим шоколадом.
— Сами сказали — деликатес.
Александр давно привык, что в его жилище так пахнет, и уже почти не замечал сладко-горького аромата. Но буквально за две минуты до прихода Примороженко он вдруг сообразил, что тот будет крайне удивлен и озадачен. Тогда биотехник спешно вытащил бережно хранимую коробочку с «шоколадным» порошком и приготовил напиток. Он очень надеялся, что стажер Службы безопасности «проглотит» такое объяснение.
— Я читал акт обследования «Нирваны» вскоре после той бойни, — снова вернулся Романов к прежней теме. — Боевые батареи были полностью заряжены. Это значит, крейсером не было сделано ни одного выстрела. Как вы это объясните?
«И каким боком это связано с психологией?»
— «Вскоре после бойни», — прозвучал презрительный голос внезапно появившегося в комнате существа, — для вас, людишек, означает «через пять часов». Моя «Нирвана» же способна полностью перезарядиться в течение полутора.
«Клото! — в отчаянии подумал Александр, изо всех сил удерживаясь, чтобы не закрыть лицо руками. — Просил же не показываться!»
Первый стоял на пороге спальни. Потерявший дар речи Романов смотрел на Умбра, выпучив глаза, не сразу сообразив, откуда тот вдруг появился. А когда сообразил, открыл еще и рот.
«Симбионт «Нирваны»! Клото! Здесь? Здесь?!! Что он... они... он делал в спальне Эйсмана?»
— Отомри, человек, — надменно проговорил Умбра, довольный эффектом от своего эпичного появления.
Его взгляд, казалось, насквозь просканировал Романова, пока сам он неспешно прошел мимо него в сторону Александра. Фил не отрываясь смотрел на Клото, впервые увидев настолько ярко «раскрашенного» симбионта. Пораженный самим фактом его присутствия, его словами и поведением, «стажер» молчал еще секунд десять, а потом все же закрыл рот. Чтобы снова его открыть.
— Ты... вы уничтожили своего сородича без сожалений?
— Ты меня тоже собираешься допрашивать? — фыркнул Клото.
— Просто задать пару вопросов. Если можно.
Фил более менее опомнился, и все же ему не давал покоя вопрос: почему Клото был здесь, в квартире биотехника. Неужели, Эйсман и правда связан с симбионтами теснее, чем все думали? Заговор?.. Так! Тут главное, не делать поспешных выводов! Что я знаю?.. Все, что я знаю, никак не объясняет его наличие здесь! Никак, кроме общих и, скорее всего, тайных дел.
Романов вдруг отчетливо понял: этот симбионт и был источником шоколадного запаха!
— Он был занозой, от которой я рад был избавиться, — равнодушно, но все же ответил Первый на заданный ему вопрос, остановившись возле Александра и неторопливо сложив руки на груди.
Филипп, моргнув пару раз, понял, что биотехник с симбионтом образовали что-то вроде фронта против него. Понял это и Александр, не желавший, чтобы у его гостя множились нежелательные вопросы. Потому он, с обеспокоенным и, одновременно, облегченным видом, прошел к коммуникатору, на котором настойчиво, хоть и беззвучно, мигал огонек, и выключил его. Романов тоже заметил вызов, но не подал вида. Клото же, слегка недовольно проводив взглядом своего человека, вновь посмотрел на «стажера».
— Такое впечатление, — пошел ва-банк Романов, секундой позже уже раскаявшийся в своем поспешном решении, — что вас двоих связывает что-то большее, чем просто работа...
«Эти слова либо выбьют их из колеи, либо станут моими последними здесь словами, — подумал Филипп. — Надеяться застать их врасплох — смешно. Значит, они попытаются свернуть беседу. Надо продержаться здесь как можно дольше и узнать что-нибудь еще! Однако, какой странный взгляд был у этого техника...»
Эйсман медленно повернулся к собеседнику. Он-то думал, что разговаривает с настоящим стажером СБОП, молодым и неопытным, поэтому ждал чего-то подобного, хоть и удивился слегка.
— А на что это похоже? — насмешливо глядя на Романова, произнес Клото, вдруг близко придвинувшись к Александру и вынудив того сесть на край стола. Он по-хозяйски приобнял человека за плечи, чуть притянув его к себе, а потом с ехидной улыбочкой снова полуобернулся к Филу, с удовольствием наблюдая, как тот мямлит какие-то слова, а потом вдруг делает вид, что вспомнил о важном деле, поспешно прощается и уходит.
«Не может быть! – размышлял Филипп Романов, шагая по коридорам. Поступь его, при всем комичном облике, была уже офицерская, начальственная — притворяться было не перед кем. — Человек и симбионт? Вместе?! Хех. Они все-таки выпроводили меня».
Филу не нравилось то смятение в мыслях и чувствах, которое овладело им от такого поразительного открытия. Он попытался успокоиться и проанализировать все, что увидел и услышал. Попытался, да не смог — живое воображение то и дело рисовало ему картинки, отмахнуться от которых было неожиданно сложно.
***
— Ну и что это было? — резко спросил Александр, все еще находясь в объятиях Клото. — Цирк какой-то...
— Ты мне должен, — вполголоса проговорил Первый, по-прежнему не отпуская человека. – Мне и всем нам.
Александр понял, что хотел сказать Первый, он всегда ждал этой фразы. Боялся и ждал, с тех самых пор, как осознал, что сделал Умбра рабами людей. Много раз ему казалось, что он уже выплатил свой гигантский моральный долг. И все же, раз за разом потакая Клото в его капризах и снося его оскорбления и придирки, Эйсман мучился в своем личном аду от сомнений и чувства вины. После трагедии на Заводской-1 он, как ни странно, почувствовал облегчение, в наивности подумал, что ему так и не придется услышать из уст Первого «ты нам должен».
— Что конкретно ты имеешь в виду? — спросил Эйсман, решив, что Клото не начал бы этот разговор, если бы что-то уже не придумал.
— Ты сделаешь всех Умбра такими же, как тот бледный выродок.
— Как Айса?! — вырвался у человека удивленный возглас. — В смысле?
— Я решил, что моей расе неплохо бы иметь такое же средство манипулирования вами, паразитами, как у бракованного.
— Что? — Алекандр сделал попытку улыбнуться. — Какая ирония. Ведь это именно то, из-за чего ты его ненавидишь.
— Пфф! — презрительно фыркнул Клото, не имея сказать что-либо путное.
— Нет!
Умбра протянул руку и сдавил горло биотехника, решительно прервав попытку того освободиться и отойти подальше. Эйсман не испугался, и удивился тому, что не испугался. Ученый пристально, без улыбки смотрел в красные глаза созданного им Первого, пытаясь прочесть его мысли. Хотя, чего уж тут было гадать: Клото был движим ненавистью и холодным расчетом – опаснейшее сочетание для могущественного существа.
— Если решил меня убить, то надави чуть повыше: сонная артерия именно там.
— А ты хладнокровен. Убивать тебя было бы жаль, — произнес Клото и отпустил человека. — Но я еще и не начинал угрожать.
— Ты так заботишься о процветании своей расы. Я, знаешь ли, тоже не хочу предавать свою.
— Они уже считают тебя предателем! — неожиданно взорвался Клото, неохотно отшатнувшись от Александра.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил тот, сделав незаметный долгий выдох и потирая шею.
— С кем, по-твоему, ты недавно говорил?
— Стажер...
— Ты хоть и умный, да глупый, — бросил Клото, оттолкнул Эйсмана от коммуникатора, оторвал одну из панелей и осторожно просунул руку внутрь.
Александр, дернувшись было на выручку аппарату, тут же смирился и просто смотрел на действия Умбра, надеясь, что тот знает, что делает. У него были вопросы. Много вопросов. И когда он стал готов их задать, экран аппарата неожиданно включился.
— Как ты это сделал?!
— Твоя нора, — снизошел до объяснений Первый, — как и все это здание — продукт наших технологий! Думаю, ты способен понять, что я могу контактировать с любым объектом здесь напрямую. Смотри внимательно.
На дисплее высветилось изображение стажера Фили Примороженко.
— Это — твой сегодняшний гость, — прокомментировал Клото. — А это...
Рядом с первым изображением тут же появилось второе.
— Узнешь? — ехидно спросил Умбра.
— Это же... — озадаченно пролепетал биотехник: у него не возникло никаких сомнений, что это один и тот же человек!
— Так выглядел твой «стажер» всего лишь три часа назад, когда летел на эту планету. Он — важная шишка в Службе безопасности.
Александр замер, осознавая информацию. Он подозревал, что что-то с этим Примороженко было не так!
«Я знал! И Зварт предупреждала!»
— Вижу, ты понял, что ваша жалкая Корпорация снова обратила на тебя пристальное внимание! Они подозревают тебя. Еще сами не знают, в чем, но подозревают.
— Откуда ты узнал о нем? — спросил побледневший Александр, медленно, словно во сне, отшатываясь от коммуникатора.
— Вы — тупые, жадные людишки, не имеющие коллективного разума, жалкие куски дерьма, которых вместе удерживает лишь слабость и ничтожность! Не изображай тугодума, человек! — излил свое презрение Клото. — Мне доложил о нем симбионт корабля, на котором летел сюда этот «стажер».
«Это катастрофа!» — мысленно воскликнул Эйсман, но тут же передумал впадать в панику.
Клото изо всех сил проявлял необыкновенное терпение. Целых десять минут он молча смотрел на напряженную работу мысли человека.
— И все же, — вымолвил, наконец, Александр, — я откажусь. Сейчас я ни в чем не виноват, но если соглашусь — получится, что они станут правы.
— Ну конечно, сейчас ты просто покрываешь преступника, — хмыкнул Первый. — Но если ты не сделаешь по-моему... погибнет не только одна станция. Я отдам приказ уничтожить всех. Но сначала я дождусь, когда твои же заклеймят тебя позором и казнят.
— Ты действительно пойдешь на это? — выделив слово «действительно», спросил Александр. Он испугался. По-настоящему. Сейчас он как никогда чувствовал в Первом чужого, чуждого.
«Он никогда не относился и не будет относиться к нам иначе».
— Не спорю, сотрудничество с людьми выгодно для меня. Но на моих условиях. Если нет, то мне проще вас устранить, а Умбра всего лишь пойдут по своему собственному пути развития, как было много сотен раз.
— Это невозможно! — воскликнул вдруг Александр. — То, о чем ты просишь — НЕВОЗМОЖНО!
— А ты подумай, — отчеканил Клото, не обратив никакого внимания на вспышку человека. — Тот, кто смог настолько приблизиться к разгадке нашего языка, как ты, что-нибудь да надумает.
«Холодный. Настойчивый. Жестокий».
— Способность Айсы — генетическая. Расшифровка его генома у нас есть. Я, наверное, смогу скорректировать программу генерации генного кода так, чтобы каждый новый симбионт «рождался» с такой способностью. Но ты сам, Первый, и все остальные, кто уже живет... «Переделать» вас?..
— Ты придумаешь! — угрожающе прошипел Клото, направив на человека палец. — И придумаешь быстро!
— Не дави на меня! — впервые за все время зло огрызнулся Эйсман. — От того, что тебе так этого хочется, законы природы изменить НЕВОЗМОЖ...
Человек запнулся и задумался.
— Думаю, — тихо проговорил биотехник, словно нехотя озвучивая внезапную идею, — теоретически, можно было бы создать искусственный вирус, только для Умбра.
— Вирус? Ты рехнулся, идиота кусок?
Настоящему ученому интересны лишь загадки и способы их решения. Чем труднее, тем интереснее. Этическими проблемами он озадачивается во вторую или третью очередь. Эйсман был настоящим ученым. Эйсман взволнованно прошелся в противоположный конец гостиной и вернулся, не обратив внимания на оскорбление.
— Контролируемое заражение! Помереть я вам не дам. Постараюсь, во всяком случае. Вирус будет нести гены, отвечающие за нужный признак... Очевидно, он должен обладать нейротропностью. При заражении он будет встраивать свои гены в ваши ДНК...
— «Нейро...» чем?
— Нейротропностью, — повторил Эйсман. — Понимаешь, не обязательно «заражать» каждую клетку вашего органзима. Достаточно генетически модифицировать лишь мозг. То есть вирус должен поражать только нервные клетки.
— По-твоему, это хорошая идея? С заражением? — с сомнением, но уже вполне спокойно, спросил Клото.
— Это отвратительная идея! Это все-таки будет болезнь! Ваша болезнь, поражающая мозг! С неизвестным исходом! В погоне за призрачной выгодой ты подвергнешь всю свою расу неимоверному риску! И к тому же, наше оборудование не позволит создать такой вирус.
И снова в гостиной воцарилась тишина. Пятнадцать минут Клото обдумывал слова биотехника.
— Я решил, — произнес, наконец, он, — я — Первый. На мне ты и испытаешь вирус, который создашь. Об оборудовании не беспокойся. Оно у тебя будет.
Эйсман удивился уверенному тону Умбра. Перечить ему теперь, когда тот был готов на столь многое, не осмелился бы даже он.
«Он идет на такой риск... ради сородичей?»
— Есть еще одна проблема, — проговорил биотехник, твердо глядя в глаза Клото.
— Еще! Одна! Проблема?! Не слишком ли много у тебя проблем?!
— У нас есть расшифровка генома Айсы, но нет образцов его биоматериала.
Индикатор вызова снова загорелся. Александр с облегчением на лице быстро подошел к коммуникатору, лишь бы не дать главному Умбра взорваться проклятиями в адрес всех ученых, всех людей и Айсы, заодно.
— Женька! А что, Валька не с тобой? — радостно улыбнулся биотехник другу, краем глаза наблюдавший, как Первый, не сумев взглядом прожечь в человеке дырку, круто развернулся и скрылся в спальне.
***
Человек находился в чуждой ему среде уже не в первый раз. Холод снаружи, жар внутри – те же ощущения, что испытывает Умбра, но слабее. Но у человека было воображение: с ним, если холод — так смертельная мерзлота, если жар — так испепеляющий, разлагающий на атомы огонь. Человеку казалось, что он не сможет к этому привыкнуть даже через десять лет, даже если будет каждый день погружаться в светившийся зеленоватый гель.
Но в этот раз было по-другому. Айсе всегда приходилось либо подталкивать Валентина в контактную субстанцию, либо легонько тянуть за собой. Сегодня зрелище, обещанное симбионтом, было и в самом деле потрясающим.
— Командир, — шепот Айсы в голове воспринимался уже не так нервно.
Симбионт обнимал его словно бы со всех сторон сразу, обволакивая и поглаживая тело то в одном, то в другом месте.
— Это потрясающе красивая туманность! Айса, ты... Спасибо!
Валентин, увидев космос «глазами» «Паллады», застыл в восхищении. Сияющие разными цветами газы тянулись во все стороны, словно спутанные космическими ветрами волокна легчайшей ткани.
— Зеленый газ — водород, голубой — кислород, красный — газообразная сера, командир, — тихо пояснил Айса, блаженно впитывая ощущение эйфории, охватившее его человека.
— Я знаю, — нежно, насколько могла позволить его природная сдежанность, проговорил бывший пилот. Этот внутренний тормоз, обычно, позволял ему немногое; сейчас же он просто исчез, успутив место единственно важному: свободному выражению любви между разумом и разумом, между телом и телом.
<
— Эй, выродок!
Мыслеголос Первого был резок, как фальшивая нота.
— Первый? — удивленно и разочарованно отозвался Айса, не связывавшийся с Клото уже очень долгое время. Он медленно и неохотно отстранился от человека, поняв, что момент единения испорчен.
— Конечно, «Первый»! Кто еще с тобой станет общаться?
— У меня есть имя, Первый.
— Что случилось, Айса? — послал Валентин обеспокоенную мысль, почувствовав, что симбионт уже не с ним.
— Мне плевать на твое имя!
— Первый?
— Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это... Ты мне нужен. Ты должен вернуться.
Мощнейшая волна удивления и настороженности в ответ. И молчание.
— Эй! Не отключайся!
— Я здесь.
— Айса! В чем дело?! — более настойчиво спросил Валентин, нащупав ладонь Умбра.
— Командир, это Первый, — коротко ответил техник.
И все. Стена тишины.
Черных выбрался из контактной субстанции, с сожалением подумав в ответ:
— Тоже свяжусь с Сашкой тогда.
— Дефективный!
— Я не хочу возвращаться. Люди меня убьют. Я не хочу умирать, как мои братья и сестры. Так зачем?
— Был бы не нужен, так и не вспомнил бы о тебе, — снова сгрубил в ответ Клото.
— Первый... — грустно подумал Айса, — ты решил принести меня в жертву, чтобы спасти своего человека?
— Не неси чушь!
— Тогда объясни.
— Как же ты бесишь со своей самостоятельностью!
— ...
— От тебя нужно всего лишь немного крови, а потом снова можешь убираться.
— Нет, — последовал немедленный категоричный ответ.
— То есть как?!
— Меня зовут Айса.
До Клото вдруг дошло, что в случае с 7-2-5 простых приказов будет недостаточно. Тут нужна дипломатия и, так называемый, индивидуальный подход.
— Айса, — мысленно заикнувшись, произнес главный Умбра, впервые осознанно думая это имя. — Я знаю, что ты можешь читать человеческие эмоции и влиять на них. Я хочу, чтобы это могли все Умбра. Для этого мне нужна твоя кровь.
— Нет, — снова отказался Айса, покидая контактную субстанцию и одеваясь.
— Не вся, — еле сдерживая гнев, продолжил Клото. — От тебя не убудет.
— Я не хочу.
Умбра вышел из алькова и пошел в сторону рубки: он точно знал, что оба человека сейчас находятся там.
— Что значит «не хочу»?!
— Не вижу смысла делиться с Умбра чем-либо.
— Ты бы хотел стать нашей частью? По-настоящему нашей?
Намеки в интонациях Первого не остались незамеченными.
— «Паллада» находится за шестнадцать парсеков (1парсек (1 пк) » 3 св.годам 3 св.мес. и 5 св.дням — прим.авт.) от человеческой колонии. Но и это расстояние мне кажется недостаточным, чтобы чувствовать себя в безопасности.
— Дефективный — и есть дефективный, — подумал Клото, презрительно скривившись.
— Что ты задумал, Первый?
— Не твоего ума дело!
— Тогда не видать тебе моей крови.
— Зараза! — взорвался-таки Клото, тут же словив сгусток обиды в ответ.
— ...
— Я хочу найти всех лояльных к нам паразитов, именующихся людьми. Я намерен создать из них отдельную, изолированную колонию, где мы, Умбра, будем главными, а они помощниками.
— Помощниками? Или рабами?
Красноречивая пауза сказала Айсе о многом.
— Они пять лет считали такое положение дел приемлемым, когда командовали сами.., — холодно проговорил Клото.
— А остальные? Что будет с ними?
— Бросим и пусть выживают, как хотят, на наших планетах, которые успели заразить собой. Если вздумают нас остановить — уничтожим.
— ...
— Я-«Нирвана» встречусь с тобой, где ты скажешь.
Неспешным шагом Айса дошел до рубки и остановился в распахнутых дверях. Он молча взглянул на Валентина и Женьку, весело разговаривавших с биотехником.
— Первый.
— Что?
— Твой план ущербен. Люди не смогут смириться с этим, как не смог смириться ты.
— Мой план тебя не касается! — вспылил Клото, но тут же заставил себя успокоиться. — Зато подумай о том, что твои люди смогут вернуться в общество себе подобных.
Клото уже начинал презирать сам себя за то, что у него вообще мозги повернулись подумать такие «сопливые» мысли.
>
Незамеченный и тихий, Айса наблюдал за экс-пилотом и ассистентом, как раз заходившимися в приступе хохота. Кажется, биотехник только что рассказал им какую-то смешную историю из жизни ученой братии.
«Его смех искренний и веселый. Приятный. Он никогда не смеется для меня так. Вообще никак не смеется. В нем есть и грусть. Его тянет туда, к ним, но он никогда не скажет мне об этом. Он другой. «Паллада» скоро станет для него тюрьмой, и об этом он тоже никогда мне не скажет. Если он получит возможность жить среди людей, бросит ли он тогда меня-«Палладу»? «Паллада» всегда будет его, а он всегда будет «Паллады». Я не хочу, чтобы что-то менялось. Я хочу, чтобы он был счастлив».
Продолжение:
Автор: Yaratamka
Источник: https://litclubbs.ru/articles/5617-mechta-3-chast-3.html
Содержание:
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#фантастика #космос #экспедиция #умбра #мечта
