(Можно было назвать «Апокалипсис не завтра»)
Я дома. Воскресенье. В ритме день – ночь время немного сместилось. Но все приходит в норму. Если кто-то не умеет правильно отдыхать – то это я.
Утром я уехала на белом мерседесе в Безыменное. Вместо Седово, куда хотела и куда нужно какое-то приглашение принимающей стороны, которая сообщит на блокпост, что я еду. Никто меня там не ждал, поэтому – какая разница, решила я, оборвала объявление на доске у подъезда и договорилась с перевозчиком о поездке на море. Азовское море, на минуточку. Ночь перед поездкой была почти бессонной. Я до поздна закрывала синенькие по-грузински, стирала постель (руками 2-х спальный комплект, воды то до сих пор нет), собирала сумку и мыла жирные полы в кухне три раза. Кто знает, как консервировать эти баклажаны, называемые у нас синенькими, тот понимает, о чем я и знает сколько уходит растительного масла. Часть его как ни крути попадает и на пол. Мартеновская печь, именуемая духовкой в летнее время в нашем южном климате, отработала еще во вторник. А в пятницу я просто разложила жирные печеные кружочки баклажан, заливая их горько-кислой заливкой, и простерилизовала. Когда на улице +33 в тени – это самое веселое занятие, учитывая отсутствие воды по-прежнему. Но я же об отдыхе!
Проснулась с сухим горлом от отекшего носа и поняла, что больше не усну. Август для меня стал таким давно, с тех пор как к списку аллергенов после котов, собак и тополиного пуха прицепилась амброзия. Такое красивое слово и такой ужас аллергикам. И в этом году ее еще скосили. В прошлом я имела результат куда хуже. В такое время хорошо уезжать из нашего города с его степной растительностью и жарой до +50 на солнце и выше. И я уехала. Проспала в маршрутке (мерседесе!!) все полтора часа до моря. Просыпалась периодически, разглядывая картинки, мелькающие за окном: скошенные поля озимых, созревающий подсолнечник, голубое в красивых кудрявых облаках небо. Это та самая Мариупольская трасса, которая еще с 2014 осталась в распоряжении нашего маленького государства ДНР, тот кусочек моря, что ополченцам удалось сохранить. В Безыменном я ни разу не была. Забегая вперед, скажу, что больше и не поеду. С момента въезда в населенный пункт мне все не понравилось. В Седово у меня тогда получилось съездить в самый конец сезона – 31 августа. Все школьники и студенты, а также их родители уехали, оставив радующихся мне местных жителей. Которые были рады продать мне рыбки, пирожков и домашнего вина. Здесь же на пятачке, куда въезжает транспорт, рынок был ни на что не похож: на каких-то ящиках, кривых столиках и даже стопках шлакоблоков странного вида тетеньки продавали все, что мне было не нужно. Мне нужно было снять жилье на выходные. Но никто из продавцов ничего не смог мне предложить. Половина еще оказались не местными, я уже потом разобралась в этих перекосах картинки действительности. Безыменное было переполнено. И в большинстве – приезжие были из разбитого в хлам Мариуполя. Поэтому одной припудренной тетеньке, рванувшей внезапно на юга, тут не было места. От слова совсем. Я это поняла, пройдя по нескольким улицам и пытаясь найти место для проживания. Мест нет – висело на всех воротах и калитках. Даже таксист, номер которого был мне дан для поселения, ничего мне не смог предложить. Тогда я решила пойти на пляж и получить все удовольствия разом пребывая там столько, сколько возможно, и уехав вечером того же дня. Море было хорошим. Прохладная водичка, почти пустой пляж в половине восьмого утра. Меня пугали августовскими медузами, но и они уплыли, чтоб не мешать мне получить максимум удовольствия. Море справилось с задачей. Я и плавала, и умывалась горько-соленой морской водой, смывая усталость прошедшей не самой простой недели. Контейнер с вкусной едой был под рукой, я позавтракала просто на берегу.
Дальше было как в Буревестнике у Горького. Сгущающуюся картинку морского счастья начали портить люди. Сначала красивая тетенька, прилегшая недалеко от меня, принесла портативную колонку размеров с себя. Зазвучала всякая музыка, которую я не то, чтобы не люблю, но не на море, где шум волн и так хорош сам по себе. Еще одна не менее красивая тетенька, постелившая покрывало рядом со мной, начала курить одну за одной сигареты. Я всегда удивляюсь курцам – им правда все равно, что люди рядом не хотели бы дышать их коптящими вонючими палочками? Пляж — это общественное место. И создавать неудобства тем, кто не курит – это по меньшей мере неэтично. Не говоря о вреде пассивного курения при вдыхании дыма. Все продавцы креветок, кукурузы и «пирожков горячих» мне не мешали, это их работа, в конце концов будь я без еды, я бы даже купила что-то. Но им не повезло, у меня все с собой было, как по Жванецкому. Пусть не в греческом зале, но и на побережье я люблю еду, сделанную своими руками. Пляж постепенно заполнялся, к курцам добавились любители пива в жару – оно самое то, наверное. Не для меня, я его вообще не пью. И вот картинка нарисовалась убойная – ближе к одиннадцати солнце раскрутило свою мощность почти на полную, ветер рвал жидкие дешевые зонтики пляжа, лица закапывающие в песок окурки прирастали числом, и мне казалось, что мне нет места на этом «празднике жизни». Я почувствовала такое огорчение глядя не на одну, а на многое множество семейных оазисов с содержательным содержанием: мама с сигаретами вперемешку с пивом, папа, бегающий за мороженым детям, дети, видящие все это употребление на пляже и принимающие все, как должное… Кого растят эти родители? Мат, сигаретный дым, пустые пивные бутылки на расстеленных покрывалах… Никогда я не отдыхала в таком интенсивном окружении. Ближе к двенадцати дня я уже сильно хотела домой. Все мои ожидания от встречи с морем были безжалостно смазаны прекрасной реальностью. Одна из «дам» так приняла пивка, что не могла попасть ногами в шорты довольно долго. Зачем мне было все это смотреть? Для чего мне Безыменное подарило такой отдых? Я оделась и ушла, найдя какой-то дохлый навес, которых на пляже мало однозначно, как и кабинок для переодевания. Все вокруг было как в кривом зеркале. Все поездки на моря в Крым, на Кавказ и на Азовье были разными. Но такой грустью меня не захлестывало. Я вспомнила «Собачье сердце» и профессора Преображенского – его словам о «разрухе в головах» от автора Михаила Булгакова, которым уже сто лет. «Собачье сердце» — повесть Михаила Булгакова 1925 года. Острая сатира на большевизм, как пишет Википедия. А по - моему все это про сегодня. Ничего не изменилось.
В четыре дня я ехала домой. Отдых закончился быстро и не оставил мне выбора, к тому же я не сделала ни одного кадра. Хотела один – на заборе, огораживающем пляж, было написано МУСОР и стрелка. Как по мне – она указывала на людей на пляже, включая меня. Когда я кого-то осуждаю, я ощущаю, что сама мало чем лучше.
Но это не конец моей трепетной истории о женщине воздушной, улетевшей развеяться на море. Пока я сидела под навесом уже в футболке и шортах, я поняла, что морской ветер сыграл со мной злую шутку. Медуз то он может и отогнал, но мне он точно помешал мне понять , что на пляже я пересидела, что называется. От коленок и ниже ноги медленно, но уверенно приобретали свежий малиновый оттенок. Туда же к ним присоединился левый бок и линия декольте. Все то, что я так тщательно выставляла на всеобщее обозрение, в надежде поймать красивый загар и стать страшно красивой, стало стараться вместе со мной. И перестаралось. Пока я ехала в маршрутке, все элементы красоты ощутила поименно. По пути домой зашла в Амстор (Молоко) и купила кефира, сыворотки и молока. Слава Богу дома был порядок и вода. В зеркале я увидела чудесную свежесвекольную радостно отдохнувшую тетеньку, постелила на разобранный диван кухонную клеенку, сверху уложила свою загорелую тушку и укрыла простынью в сыворотке. Сон пришел сразу. Как спасение от этого апокалипсиса, который в принципе я сама себе и организовала. Дважды я просыпалась, смачивала сывороткой ткань, укрывалась по новой и засыпала, выпив то воды, то кефира. И так с семи вечера до семи утра следующего дня. Если к картинке счастья отдыха добавить, что просыпалась я с головной болью и пересохшим ртом (аллергия от амброзии из разряда «никто не забыт и ничто не забыто») то можно финишировать. Скажу честно – я все - таки улыбалась. На море хотела? Получила. Загар просила? Прими и распишись. Две таблетки цитрамона вылечили голову утром, купание красной меня в литре сыворотки (простынь высыхала на мне три раза) сняло первичный жар от пребывания на пляже. Вода, продукт называемый «комбуча», а в простонародье – чайный гриб и холодный кефир привели меня в чувство, и утром я уже была повеселее. Для любителей загара скажу – лучше сыворотки только живая вода, вырабатываемая вашим организмом. Она снимает болевые ощущения сразу.
Зато в воскресенье я была дома. Была рада быть дома. А все эти мелкие подробности, которыми я наполнилась на самом сомнительном отдыхе, постепенно канут в прошлое. Море то оно было. Я его повидала. Оно меня ничем не обмануло. А все остальное – дело уже прошлое. Немного терпения и все будет красиво. То, что не облезет, будет нарядно загорелым. А что облезет – так мне и надо. Красота – это страшная сила. А Безыменное – культовый остров ее приобретения.
