В субботу Володя умудрился отпроситься у Петра Сергеевича на скалодром «на полчасика кое-что проверить». И едва ступил на маршрут, как пересохло в горле и сердце начало отчаянно биться. Да, Сережка был прав.
И вернувшись в корпус, Володя попросил Петра Сергеевича дать ему еще один шанс. Тот некоторое время смотрел на него так, что мальчишка решил было, что сейчас пожизненно останется без всяких секций вообще, но потом вдруг сказал:
-Если только ты мне сейчас докажешь, что это тебе действительно нужно.
В корпусе кроме них оставался только Волков, очень занятый своим управляемым роботом, так что Володя рассказал.
-То есть – ты можешь бросить футбол, и у тебя не будет никаких проблем со Скворцовым, - подытожил Пушкарев, - можешь бросить скалодром – и у тебя не будет никаких проблем со сложными маршрутами – ну и заодно не станет проблем с уроками, поскольку появится вагон времени на самоподготовку. Но ты просишь все это оставить.
Володя кивнул.
Пушкарев некоторое время молчал, потом признал:
-Ладно. Со скалодромом согласен, со страхом лучше уметь бороться. Футбол тебе зачем? Сильно нравится?
Володя пожал плечами:
-Не особенно.
-Вот именно. У тебя отличные результаты по физике, информатике. Разряд по скалолазанию, хорошие перспективы по борьбе. У Скворцова все успехи - на воротах стоять. Вот и пусть стоит.
Володя поморщился:
-Если б он нормально попросил… Ну, или даже не просил бы совсем…
-А он драку пытался устроить. – Вспомнил Пушкарев, - Это вы из-за этого тогда чуть не сцепились?
-Я к нему не лез, - уточнил Володя. – Он подумает, что я его боюсь, если я уйду.
-А ты будешь ходить на тренировки три раза в неделю только ради того, чтобы Скворцов не решил, что ты его боишься? Это нормально ты считаешь?
-Навряд ли, - согласился Володя, - но я буду… если разрешите. И уроки буду все успевать делать. Честно.
Пушкарев некоторое время размышлял, потом произнес:
-Мне очень интересно как это у тебя получится. Поэтому договорились. До первого неуда.
Очень даже хорошо у него это получилось. Раньше, очевидно, просто не хватало стимула. Теперь он делал уроки заранее. В воскресенье. По истории, литературе, биологии, астрофизиологии – сразу на всю неделю – не очень сложно было догадаться, какие параграфы они будут проходить, какие таблицы заполнять в рабочих тетрадях и какие карты раскрашивать. По остальным предметам, конечно, одних выученных параграфов было недостаточно, но все же с уроками проблем больше не возникало – за следующий месяц он не получил ни одной «тройки», что уж говорить о «неудах».
На скалодроме Володя справился с маршрутом – пролезал его по три раза за тренировку – и сердце перестало отчаянно колотиться, когда он подходил к стене.
Скворцов негодовал по поводу того, что Володя все еще посещал тренировки по футболу и значился вратарем, а он всего лишь запасным. Несколько раз он с большим или меньшим успехом пытался устраивать драки – когда-то их разнимали ребята, пару раз – Пушкарев – и наказывал тогда обоих одинаково – другое дело, что Володя все эти наказания переносил проще – словно ему в удовольствие было лишний раз подежурить по столовой или конюшне, пробежать десяток кругов по стадиону или отжаться полсотни раз – Вадим же обязательно рано или поздно начинал жаловаться - и Волков потом долго воспроизводил все его стенания под хохот ребят.
В последний раз Скворцов подкараулил Володю у раздевалки после скалолазания – тот задержался, заканчивая прохождение маршрута. Тогда у Вадима и появилась возможность убедиться, что Володя все же не очень нуждается в защите друзей или воспитателя. Да, налетев из-за угла, Скворцов сумел сбить его с ног и несколько раз ударил – не особенно разбирая куда – но потом Володя умудрился схватить его за ногу, уронить лицом в обледенелую дорожку и вывернуть руку так, что Вадим думать забыл и о футболе, и о том, кто вратарь…
Их поднял со снега Константин Васильевич и отвел в отряд.
Пушкарев окинул обоих взглядом – у Володи была разбита скула, у Вадима из носа шла кровь – ну и конечно оба как следует извалялись в снегу.
Петр Сергеевич устало перевел дух:
-То есть, по-хорошему вы не понимаете, - обращался он к ним обоим, но смотрел только на Скворцова, - Волков, а ты сегодня с другом на тренировку не ходил? – поинтересовался воспитатель.
-Я в медпункте был, - с сожалением отозвался тот, - руку на борьбе потянул.
-Ясно. Снимайте свои куртки. После отбоя пойдете со мной.
Такого еще не было. Скворцов явно нервничал – сидел, как на иголках, пока ребята готовились к завтрашним урокам. Володе было не того – из-за Скворцова он не только ужин пропустил, но и целых десять минут самоподготовки – он едва выгадал время проглотить тайно принесенные Стратовым и Волковым бутерброды с ужина.
После отбоя Пушкарев попросил Константина Васильевича подменить его на пару часов и повел их к спортивному комплексу. Ох, едва ли в этот раз все обойдется отжиманием или подтягиванием. Влипли они на этот раз серьезно.
Скворцов несколько раз спрашивал, куда их ведут, но ответа не получал.
Глупое это занятие – расспросы – территория училища не такая и большая – минут десять-пятнадцать и все выяснится.
Пушкарев привел их в бассейн, велел переодеваться.
Володя перевел дух. Очевидно, их ждет очередное «Кораблекрушение».
-Из-за чего подрались? – поинтересовался тем временем Петр Сергеевич.
-Он на меня обзывался сегодня весь день! – очевидно Скворцов заранее придумал себе оправдание.
-Климовцев, ты обзывался?
Володя поморщился, повел плечами, снимая майку, и неохотно пояснил:
-Мысленно.
-Ничего не мысленно! – возмутился Вадим так искренне, что Володя сам готов был ему поверить.
Пушкарев пару минут пристально смотрел на Володю, потом перевел взгляд на Вадима:
-То есть, Климовцев обзывался, а первым начал драку ты, - подвел он итог.
Вадим замер на мгновенье, не зная, что на это ответить.
-Значит, с тебя и начнем, - продолжил Петр Сергеевич, - Будем отрабатывать спасение утопающего. Утопающему связываем за спиной руки, с высокого бортика толкаем в бассейн. Спасатель после трехсекундной паузы прыгает следом. Скворцов – ты утопающий, Климовцев – спасатель. Потом меняетесь. Переоделись, я смотрю. Пойдем.
-А почему я первый?! – возмутился Вадим.
К удивлению Володи он был испуган. Очень сильно.
-Вот поэтому, - Пушкарев взял Володю за плечо и развернул к Вадиму спиной – тот и не понял зачем, пока Петр Сергеевич не пояснил, - знаешь, от чего бывают такие гематомы, Скворцов? От того, что кто-то со всей дури лупит по спине ногой. Вперед! – Он подтолкнул Вадима к выходу из раздевалки. Я к дракам отношусь лояльно. Сам дрался. Но кто лежачего лупит ногами, тому нужно голову отрывать без всякого сожаления.
-Не имеете права! – Скворцов старался держаться вызывающе, но голос предательски дрожал - Я на вас жаловаться буду!
-Обязательно, - согласился Пушкарев, - завтра же отправляйся к директору жаловаться.
Они уже дошли до бассейна. Петр Сергеевич приготовил эластичный шнур. В глазах Вадима мелькнула паника.
-Не надо, - неожиданно тихо произнес он.
-Из-за чего была драка? – снова поинтересовался Пушкарев.
Некоторое время Скворцов колебался, но затем закричал:
-Я лучше него стою на воротах! – в голосе Вадима звучали слезы обиды, - А меня ставят только запасным!
-Из-за Володьки?! – поинтересовался воспитатель.
-Да!!!
Петр Сергеевич перевел дух, посоветовал:
-Поговори со своим тренером. Ты запасной, потому что переругался со всей командой. Потому что в полугодии у тебя может выйти три тройки, а достаточно одной, чтобы тебя исключили из секции. Вот почему ты запасной, а не из-за Климовцева. Ясно?
Скворцов молчал.
-А еще одна драка – исключат не только из команды, но и из училища. Подумай об этом. Это последнее предупреждение. Возьмись за голову сейчас. Начинай учиться. Прекрати драки. Это ясно?
Вадим молчал.
-Для твоего же блага, надеюсь, что ясно. Одевайтесь и спать.
С этого дня Скворцов действительно затих – по крайней мере больше не требовал, чтобы Володя перестал ходить на футбол. Только буравил иногда тяжелым взглядом.
-Он тебя ненавидит, - заметил как-то Волков.
-Бред! – возразил Володя, - За что?
-Ну, это ты думаешь, что ненавидеть можно только за что-то… Ты меня просто так бесил. Тем, что сильно правильный. И еще бесило, что ты только на уроке послушал – и раз, все понял – а тут сидишь, как баран…
-Но ты из-за угла на меня не набрасывался, - заметил Володя.
-Это потому, что я не гад, - отозвался Сережа, - а Скворец гад. Еще какой. Вот увидишь – он что-нибудь выкинет.
Но Скворцов ничего не выкидывал. Володя спокойно отметил свой тринадцатый день рождения – Олег прислал видеописьмо и подарок – набор деталей для моделирования. А из деревни от его бабушки с дедушкой пришла посылка – вязанные шарф, шапка и перчатки.
Ночью после всех этих подарков Володя не мог уснуть. Лежал, смотрел в потолок и думал о том, что совсем скоро будут каникулы. Все нормальные люди поедут домой. А у него дома нет. Точнее есть место, очень похожее на дом. Но туда его не пустят. Потому что Олег где-то в космосе, а ему всего лишь тринадцать. И Елизавета Николаевна с Антоном Алексеевичем ему никто.
В горле стояли слезы, и Володя с раздражением чувствовал, что готов самым бессовестным образом разреветься. Будто ему лет пять… Когда несколько дней назад на хоккее шайба разбила ему лоб он и не думал плакать. А вот теперь – из-за перчаток и шапки – и из-за несчастных двух недель каникул он утыкается лицом в подушку и осторожно переводит дух – чтобы никто ничего не услышал.
Письмо от Марины пришло по электронной почте спустя несколько дней. Володя его распечатал и несколько раз перечитывал – оказывается, по Маринке он тоже скучал.
-Мои девчонки меня с Днюхой не поздравляли, - с сожалением вздохнул Волков, когда Володя рассказал ему о письме, - наверное, у вас и правда все серьезно.
-Заткнись, - посоветовал Володя, уже жалея, что рассказал.
-Ладно, я просто завидую, - усмехнулся Сережа, причем исключительно белой завистью.
К своему удивлению, это полугодие Володя закончил лишь с одной четверкой – по истории – лучше результаты были только у Филиппа Кудинова. Вот только Володю собственные результаты не очень впечатлили – что толку? Впереди ждали нудные каникулы – после прошлогоднего происшествия поход на лыжах им не разрешили. Оставалось, по выражению Волкова «художественно плевать в потолок». Он собирался было, во время каникул ездить к брату каждый день, но его группа на все новогодние праздники отправлялась в санаторий. Радовало одно – на каникулы уезжал Скворцов. Володя даже втайне надеялся, что он не вернется. Напрасно конечно.
Вообще на эти каникулы из их группы уезжали почти все – оставался только он и Сережка Волков. Это нехорошо – с Волковым даже в шахматы не поиграешь. Конечно, столько свободного времени – шанс доделать робота – и своего и Сережкиного заодно – не особенно радужная альтернатива новогодних праздников, но все же…
Тридцатого декабря в корпусе не осталось уже никого.
Володя ковырял своего робота, а Волков играл в «мини баскетбол» - бросал скрученные из бумаги мячики в мусорную корзину.
Пушкарев не обращал на их занятия никакого внимания. В корпусе царила противная сонная тишина.
-А если бы мы с Волковым уехали – вас бы домой отпустили на каникулы? – поинтересовался вдруг Володя у Петра Сергеевича.
-Не твоего ума дело, - отозвался Пушкарев, что в переводе, очевидно, означало: «Да».
Зазвонил коммутатор. Петр Сергеевич поднял трубку.
-Климовцев, тебя к директору, - сообщил он через несколько секунд.
Володя с недоумением оторвался от робота, а через несколько минут уже с недоумением шагал к административному корпусу. Олег не мог приехать. Никак. Может, с ним что-то случилось? Это вероятнее…
В кабинете Станислава Павловича Володя с изумлением увидел Олегова дедушку. Антон Алексеевич ему подмигнул.
-Климовцев, садись! – распорядился тем временем директор.
Володя подчинился.
-Ты ведь знаешь, что я не могу тебя никуда отпустить на каникулы, кроме как с опекуном.
Володя растерянно кивнул.
-Твой опекун сейчас работает.
Володя снова кивнул.
-Так вот я тебя отпускаю. Под свою ответственность. Если ты обещаешь очень стараться держаться подальше от неприятностей.
Володя на мгновение замер, осознавая услышанное. Потом в ушах застучало от радости, а еще секунду спустя он понял, что никуда не поедет.
Посмотрел на Антона Алексеевича:
-Я не могу… Простите…
Слишком хорошо он знал, каково будет Волкову остаться здесь одному. Конечно, Сережка не подаст вида и едва ли станет плакать в подушку по поводу того, что остался, но все-таки…
-И почему не поедешь? – Антон Алексеевич, казалось, ничуть не расстроился, что напрасно приехал в такую даль.
Володя пожал плечами.
-Рассказывай, - настаивал тот.
Да, по крайней мере, Антон Алексеевич имеет полное право на нормальное объяснение.
Володя рассказал про Сережку Волкова.
-И Волкову тоже нет еще четырнадцати? – поинтересовался Антон Алексеевич.
-Ему уже есть. Его могу отпустить, - отозвался директор, - подождите.
Он вышел из кабинета.
-И зачем вам это нужно? – поинтересовался Володя.
Антон Алексеевич улыбнулся:
-Угомонись. Новый год без детей это не новый год.
-Я не ребенок.
-Конечно, - легко согласился Антон Алексеевич, - ты взрослый. А нет такого взрослого, чтобы не мечтал стать ребенком хотя бы на время. У тебя как раз есть такая возможность.