оглавление канала
Следующий день начался суматошно, с производственных проблем. И на какой-то период времени у меня из головы вылетели все загадки, вопросы и тайны. Хотя, должна сказать, не без особого труда мне это удалось. Пришлось довольно строго призвать себя к порядку, и напомнить, для чего я здесь в действительности нахожусь, а также, что за моей спиной стоит пятьдесят человек, за которых я несу полную ответственность. Ко всему прочему, к вечеру должны были прийти машины на погрузку леса, что тоже не прибавило мне спокойствия. Все вопросы так или иначе мне удалось утрясти только часам к четырем вечера.
Уставшая, как лошадь после дня тяжелой пахоты, я, наконец, вернулась на базу, где меня тут же принялся кормить Василич. По своему обыкновению, он принялся ворчать и охать, что, отнюдь, не прибавляло мне аппетита. В конце концов, я не выдержала, и очень тихим голосом его предупредила, что если он не оставит меня в покое на ближайшие двадцать минут, то я вообще объявлю голодовку. Это подействовало, и он, наконец, отошел от меня, и занялся своими делами, хотя, ворчать так и не перестал. Причем, он старался ворчать так, чтобы до меня все же долетали его реплики. Мысленно я махнула рукой, отнеся его «бу-бу-бу» к так называемому «белому шуму». Это когда, мы не обращаем внимания и не замечаем, например, пения птиц, шума ветра или дождя. И, вскоре, мне в относительном покое, удалось закончить трапезу.
Еще вчера, после посещения гостей, я решила, что должна отправиться к Прону. И чем больше сегодня возникало препятствий, чтобы осуществить мое намерение, тем настойчивей становилось мое желание туда отправиться. Я решительно направилась к Люське, которая лениво жевала овес под навесом, чтобы оседлать ее. Василич с беспокойством посмотрел в мою сторону, пребывая в сомнениях, стоит или нет, подходить ко мне, чтобы осведомиться о моих планах. Но, он был мужиком мудрым, и остался на месте. Вот и правильно. Он прекрасно знал, что молча я не уеду. Сообщать всем о том, что я собираюсь делать я не планировала, а вот о том, куда я поехала, и когда меня надо ждать обратно, всегда говорила. В тайге может случится всякое, и мужики должны знать, где меня искать на крайний случай. А крайний случай всегда наступал, если я не возвращалась к положенному времени через двенадцать часов. А вот зимой этот временной период сокращался до четырех часов. Такие ситуации уже случались в моей жизни, и, поэтому, это правило соблюдалось неукоснительно.
Но, сегодня, я решила это правило слегка подкорректировать. Подъехала к Василичу верхом на лошади, и проговорила:
- Василич, я к знахарю. Нужно сообщить ему о гостях. Не нравятся они мне. А он живет в тайге. Мало ли что… - Слегка туманно закончила я.
К моему удивлению, Василич воспринял это одобрительно и серьезно. Закивав головой, он проговорил:
- Да, согласен, мать… Мужики какие-то мутные. А дед нам помог, Колька вон, как новенький бегает. Да и помочь старому человеку – это святое дело. Поезжай с Богом. А я тут за всем присмотрю. – И он, почему-то, перекрестил меня на дорогу.
Особой истовости в вере я за ним раньше не наблюдала. И его жест меня слегка удивил, если не сказать, напугал. Уж если Василич принялся меня крестить, то значит, чует что-то неладное. А нюх у него был на такие вещи, как у гончего пса. Наказав встретить лесовозы, которые должны были прийти вечером, и позаботиться о водителях, я направила Люську на уже знакомую нам дорогу.
Пока мы ехали по лесу, я с усмешкой вспоминала фразу Василича о том, что «святое дело помочь старику». Если бы он видел того старика, то, думаю, очень бы удивился, и в следующий раз не стал бы называть его так. Затем, мои мысли перекинулись на приезжих. Я прокручивала наш с ними разговор в голове снова и снова, пытаясь понять, что же меня так насторожило в них. Ну, конечно, само их появление под прикрытием «этнографической» экспедиции не лезли ни в какие рамки. Думаю, этим они не смогли обмануть даже Феодосию Аникеевну, хотя, старушка и слов то таких отродясь не слышала. Но, сердце, как говорится, вещун, его не обманешь, и, я была уверена, что бабка все их нутро видит насквозь, как рентген. И слова, даже самые заумные ее с толку не собьют. И вон, Василич тоже…
На мой взгляд, самым опасным из них был Сергей, который говорил со мной последним. Панкратов, скорее всего у них мозговой центр и кошелек в одном лице. Я, правда, еще не видела четвертого члена «экспедиции», но почему-то думала, что он самый незначительный в их компании по должности, так сказать. Иначе, он бы непременно приехал с ними. И, конечно, оставался самый главный вопрос. Что же, все-таки, они здесь ищут? По большому счету, меня это совсем не касалось. Но, загадочность всего происходящего здесь, уже притянула меня, как магнитом. Не знаю, откуда, но у меня появилась мысль, что у меня в этой истории тоже будет своя роль и свое место. И можно было потешаться сколько угодно, но я чувствовала, что рисунок моей судьбы уже вплетен в узор ковра. Ну, а свою судьбу, как известно, и на кривой кобыле не объедешь. Так что, мне только и оставалось, что следовать своему року. И, не стану скрывать, это меня будоражило, и, я бы даже сказала, вдохновляло.
Я одернула себя. Мне что, забот мало?! Еще и в это встрять осталось, и тогда уже точно, полный комплект будет! Но, я знала, что уже отстраниться, уйти в сторону, я уже не могу, характер не тот. Вот же, Господь характером наградил! Не зря мне еще мой дед говаривал, когда я еще маленькой была, что мне бы парнем родиться, да во времена Гражданской войны, я бы тогда шашкой-то уж вдосталь намахалась!
