ПРОДОЛЖЕНИЕ
Бесцельно простояв около месяца в окрестностях занятого с боя селения Игали, командовавший в последний раз подразделениями “Дагестанского отряда” генерал П.Х.Граббе отдал давно ожидаемый приказ к возращению к местам постоянной дислокации. Выдвижение всех частей правительственных войск началось с первого эшелона, расположенных в непосредственной близости от многотысячных партий мюридов. Несколько пехотных батальонов, снявшись с оборудованных позиций приняли ожесточенное сражение на марше, с наседавшими со всех сторон разъяренными горцами. Понеся жертвы, в том числе среди высшего командного состава, регулярные части под непосредственным руководством генерала барона Ф.К.Клюки-фон-Клугенау соединились и в полном порядке направились к Игалинскому перевалу.
В арьергарде находились 2 пехотных батальона Ширванского полка, на долю которых пришлось отбивать все прибывающие с окрестных высот партии мюридов, безостановочно бросавшихся в шашки под пение религиозных гимнов. Ружейная стрельба не замолкала ни на минуту, постоянно горцы бросались в шашки и ширванцы всякий раз встречали их штыками, медленно продвигаясь на соединение с подразделениями второго эшелона “Дагестанского отряда”. Особой распорядительностью и мужеством перед лицом превосходящего в силах неприятеля отличился командир роты капитан Берхман, награжденный по итогам экспедиции в Нагорный Дагестан значимым орденом “Святого Владимира” 4-й степени с бантом. Ему с подчиненными военнослужащими каждый раз удавалось отбрасывать горцев с большими для них потерями от хвоста растянувшейся колонны. Однако, как только первые подразделения достигли верхушки перевала, то предводители мюридизма, не добившись заметных результатов ни на одном пункте, ослабили натиск на отступающий арьергард. Вскоре горцы полностью прекратили преследование и измученные многочасовым сражением подразделения правительственных войск получили возможность полноценного отдыха.
Обратное движение из враждебных горных ущелий заняло несколько дней и только 29 июля передовые подразделения “Дагестанского отряда” достигли селения Цатаных. Во временном оборудованном лагере правительственные войска провели дневку, после чего не встречая нигде противника направились по уже хорошо знакомой горной дороге в центр аварских обществ, к селению Хунзах. После завершения военной экспедиции, пехотные батальоны разошлись по своим казармам, приводить в порядок военное имущество. Их практически перестали привлекать к каким-либо военным действиям, а все больше задействовали на всевозможные строительные работы по строительству новых укреплений, прокладке дорог в горах, возведению гарнизонных домов и т.п.
Соратники горного владыки за короткий срок добились двух военных успехов, не позволив российским войскам достигнуть намеченных целей и выполнить поставленные задачи. Моральное преимущество, также перешло к сторонникам мюридизма, а горцы еще больше поверили в свои возможности и с успехом их использовали в скором будущем. Популярность имама Шамиля еще более возросла и еще колеблющиеся горские общества стали безоговорочно принимать его сторону. Над пограничными территориями возникла серьезная опасность и ее нужно было срочно решать, но каким образом пока никто из высшего военного руководства Российской империи еще не знал.
За время пятинедельной экспедиции во враждебный российской администрации Нагорный Дагестан, правительственные войска недосчитались выбывшими из строя: убитыми 1 штаб-офицера, 48 нижних чинов, раненными 5 обер-офицеров, 183 солдат и контуженными 5 обер-офицеров, 36 нижних чинов. Потери гораздо меньшие, чем после экспедиции в дремучие ичкеринские леса, но, как и в предыдущем случае совершенно напрасные и ничем не оправданные. В официальных документах в столицу ничего не сообщалось о пропавших без вести, которых могло и не быть, на ряду с потерями в горской милиции и убыли конского поголовья, которые имели место.
Две хорошо подготовленные военные экспедиции 1842 г. завершились ничем, не удалось выполнить ни одну из поставленных Санкт-Петербургом задач. Разбить основные силы мюридов, прочно занять подконтрольную им горную территорию, навязать генеральное сражение мюридизму на выгодных для себя условиях, захватить столицу теократического имамата аул Дарго, перетянуть на свою сторону сопредельные горские общества и др. не получилось. Собрав значительные силы в Чечне и Дагестане, в высшем руководстве Российской империи и в военных штабах все были полностью уверены в успехе предстоящей летней кампании. Выделенные людские и материальные средства были столь велики, по сравнению с предыдущими годами, что иных предположений и быть не могло, хотя события, происходившие внутри горских обществ, уже заставляли задумываться о возможных последствиях.
Первое осмысление происходящего на Северо-Восточном Кавказе стало приходить только после полного провала экспедиции в Ичкерию, с многочисленными потерями. Однако еще оставались иллюзии по возможному продвижению в Нагорный Дагестан, который соседствовал с Казикумухским и Кюринским ханствами, быстро возвращенные под контроль Российской администрации. Две подряд последовавшие не удачи, заставили по-иному приглядеться к сложившейся военно-политической обстановке на Северном Кавказе. Однако планов на случай провала первоначальных замыслов никто не рассматривал и не строил, по этой банальной причине все наглухо застопорилось. Местные воинские начальники приступили к самостоятельным мероприятиям, уделяя повышенное внимание хозяйственно-бытовым и строительным вопросам.
Решение должен был принять на месте, находившийся на Кавказе с инспекционной поездкой Военный министр генерал А.И.Чернышёв, незадолго до этого вояжа получивший титул светлейшего князя. Необходимо было оправдывать свое высокое положение в сановном обществе и брать на себя ответственность за дальнейшее развитие событий на неспокойной окраине Российской империи.
