В 1701 году указ Петра I обязал всех дворян России к пожизненной службе, гражданской или военной. Военная представлялась дворянской недоросли (молодежи) более статусной, способствующей быстрому карьерному росту. Существовавший порядок запрещал поступать на службу сразу в офицерском чине (за исключением офицеров-иностранцев, переходивших на русскую службу). Предполагалось, что молодой дворянин начнет службу рядовым и, став опытным солдатом, со временем выйдет в офицеры. Так начинал служить знаменитый Суворов, чей отец был генералом. В начале карьеры, будучи рядовым лейб-гвардии Семеновского полка, Суворов нес караульную службу в Петергофе, где получил в награду от императрицы Елизаветы Петровны серебряный рубль, а в Петербурге нередко можно было видеть на карауле молодого князя Голицына или Гагарина с ружьем на плече — представителей знатнейших родов России.
Однако гораздо чаще чадолюбивые родители пользовались лазейкой в законе, который не оговаривал минимальный возраст поступления на службу, и записывали своих сыновей рядовыми в полк еще во младенчестве. Войдя в сознательный возраст, юноша приезжал в полк уже офицером, формально отслужив положенное для этого количество лет. Так свою службу начал пушкинский Петруша Гринев из «Капитанской дочки»: «Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя В., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук». В 16 лет Гринев вышел в полк в первом офицерском чине прапорщика.
Вне зависимости от способа выслуги все офицеры стремились к одному: высоким чинам, орденам, переводу в гвардию и прочим монаршим милостям. И бурный XVIII век предоставлял для этого все возможности — в этот период насчитывается порядка двух десятков военных конфликтов, среди которых самые яркие — Северная война, Семилетняя война и четыре русско-турецкие войны.
Помимо страха быть убитым на войне или дуэли, над каждым русским офицером XVIII века довлел страх разорения: военная, да и чиновничья служба не была прибыльным делом.
Русская военная форма в XVIII веке претерпела несколько этапов изменений, но не уходила далеко от основы, заложенной Петром I. В екатерининские времена обмундирование обер-офицера (младшие офицерские чины до капитана включительно) состояло из камзола, белых перчаток, белых обтягивающих лосин, черных кожаных сапог, двубортной черной шляпы, которую полагалось снимать, слушая приказания старших по званию. И офицеры, и солдаты обязаны были носить длинные волосы до плеч, в строю пудрить их и завивать букли, отчего у многих заводились вши.
По советской привычке воображение рисует образ офицера как хозяина жизни: бесконечные балы, рукоприкладство по отношению к солдатам, эксплуатация крепостных. Но это лишь одна сторона медали, причем в большей степени относящаяся к столичным гвардейским офицерам, довольно узкой прослойке военного общества.
Каждый офицер был дворянином, даже если не был таковым по рождению — в XVIII веке даже низший офицерский чин прапорщика давал потомственное дворянство. Дворянин обязан был защищать свою честь, а делалось это только одним способом — дуэлью. XVIII век не был так кровожаден, как первая четверть XIX века, но все же шанс получить вызов или вызвать обидчика самому не был иллюзорным. Даже если оба повздоривших офицера пожалели о своем поступке, или были от природы мирными людьми, или просто видели в дуэли нелепую кровавую забаву, статус требовал от них провести дуэль. Формально можно было уклониться как от необходимости вызвать обидчика, так и от вызова, но в таком случае офицера ждала немедленная отставка и возвращение в имение, где несчастному пришлось бы коротать свой век, потому что в приличном обществе видеть его бы больше не пожелали.
В XVIII веке еще не было казарм, и полки вставали на постой прямо в городских квартирах, за аренду которых платило военное ведомство. В городе же жили и офицеры, если только они не служили в отдаленном крепостном гарнизоне. Петербург и Москва могли предложить офицеру интересную светскую жизнь, крупные губернские города — крепостные театры и неплохие трактиры. Если же судьба заносила офицера в глубоко провинциальный гарнизон, а войны не предвиделось, скоротать время между муштрой рекрутов можно было пьянкой и азартными играми. Помимо морального разложения, это грозило еще и влезанием в крупные долги — вопреки распространенному мнению, офицерское жалование в царской армии всегда было довольно скромным. Предполагалось, что пропитание офицеру обеспечит доход с поместья, однако большее количество дворян было беспоместными или малопоместными, то есть владевшими не более чем 21 крестьянином.
Поправить материальное положение можно было удачной женитьбой, однако и здесь офицера ждало множество формальных и негласных ограничений. Во-первых, до двадцати пяти лет (позднее — до двадцати трех) о семье можно было и не мечтать. А до тридцати (позднее — до двадцати восьми) необходимо было доказать свою финансовую состоятельность. В 1796 году Павел I обязал младших офицеров испрашивать разрешение на брак у командира, а генералов — лично у императора (последнее, правда, отменил его сын, Александр I). Требования предъявлялись и к невестам. Им предписывалось быть доброй нравственности и благовоспитанными. Категорически запрещалось жениться на актрисах, дамах древнейшей профессии, разведенных, цыганках, еврейках и дочерях лиц неблаговидных профессий, например ростовщиков. Неформально кандидатуру невесты должны были одобрить полковые дамы — жены офицеров полка во главе с супругой командира. Дочки богатейших купцов были бы счастливы выйти замуж за офицера, лишь бы стать дворянками, но им бы никогда не посчастливилось стать «офицершами» (офицерскими женами по тогдашнему лексикону). Если материальные или любовные причины перевешивали статус службы, офицер вынужден был подать в отставку.
Такой порядок привел к тому, что подавляющее большинство офицеров жило холостяками вплоть до отставки, а биологические потребности удовлетворялись визитами в специальные заведения. Это, например, показано в советском фильме «О бедном гусаре замолвите слово» — правда, из-за требований цензуры проститутки показаны модистками. В XIX — начале XX века требования стали упрощаться, а на их нарушения в армейской (но не гвардейской) среде стали смотреть сквозь пальцы. Окончательно они канули в Лету с началом Первой мировой войны.
***
Это девятнадцатый (из двадцати двух) пост цикла «Бытовой жанр». Наш цикл о людях, живших на территории современной России в разные эпохи. Он создается при поддержке АНО «ИРИ».