Сталинский нарком Алексей Косыгин сыграл важную роль в судьбе Калининградской области
В 1967 году он поставил точку в затянувшихся спорах вокруг главного символа Кёнигсберга – Королевского замка. А в сорок седьмом в пожарном порядке выводил бывшую Восточную Пруссию из кризиса. Но связь его с этой землёй возникла раньше.
10 февраля 1946-го советский народ избирал депутатов в Верховный Совет СССР. Ещё не существовало Калининградской области, этот район считался Особым военным округом. Тем не менее здесь тоже было решено провести выборы, которые – самые первые – стали важным шагом по утверждению новой жизни в неметчине.
В своё время эту страницу в летописи янтарного края специально изучала архивист Тамара Прошина.
– Косыгин от нас был выдвинут в Совет Национальностей, – рассказывала Прошина. – В выборах приняли участие 100 процентов избирателей, «за» проголосовало 98,8 процента.
Так 42-летний глава правительства РСФСР Косыгин стал ещё и депутатом Балтики, как говорили раньше. А к лету 1947-го, когда ему пришлось срочно поехать в «свой» регион, он был уже кандидатом в члены Политбюро (де-факто – высший орган власти) и замом председателя Совета Министров СССР. Главное же – его ценил Сталин, ласково называя Косыгой.
Наверное, в карьерном росте помогало и «правильное» происхождение – сын питерского токаря. Только всё же важнее явно было то, какой светлой оказалась голова у мальчика из бедной рабочей семьи.
В 1919 году он добровольно (в 15 лет) вступил в ряды в Красной армии. Правда, воевать не пришлось – участвовал в строительстве оборонительных сооружений. Вернувшись в 1921-м на гражданку, отучился в кооперативном техникуме. Поработав «на земле» в Сибири, в 1930-м окончил текстильный институт, после чего быстро пошёл в гору.
Разносторонние знания в нём на редкость сочетались с практической хваткой. Так, это он руководил эвакуацией предприятий, когда началась война, потом был уполномоченным Государственного комитета обороны в блокадном Ленинграде. Ну а в июне 1947-го – возглавил комиссию, которой поручили разобраться в том, как оперативно помочь Калининграду.
Поводом для командировки стало письмо руководителя Калининградского обкома ВКП(б) Петра Иванова. Новая советская область, учреждённая на месте разорённого края, нуждалась в поддержке центра (на селе от голода умирали уже даже наши переселенцы, не говоря о бесправных немцах). И 28 мая 1947-го Иванов решился сообщить Сталину о критическом положении дел в самом западном регионе.
Три недели спустя после письма его автор застрелился… А комиссия Косыгина работала. И по горячим следам её визита, в частности, уже 21 июля 1947-го вышло постановление о восстановлении предприятия по добыче янтаря. Вообще же по итогам работы комиссии был принят целый ряд постановлений, направленных на исправление положения дел («Сталинский план восстановления и развития Калининградской области» – так это тогда называли).
А калининградцы ещё долго обращались за помощью лично к Косыгину. Например, трест «Сельэлектро» писал Алексею Николаевичу: «Просим дать указание пересмотреть наше штатное расписание и разрешить организацию дополнительно межрайонных контор – в Гусеве и Советске». Или вот телеграмма от главы обкома Владимира Щербакова, который сменил покончившего с собой Иванова: «В детдомах области – 3600 детей, в приёмниках – 200. Отпущено пайков – 3500. Прошу вашего распоряжения об увеличении количества пайков до 3800».
Запомнилось и то, что, будучи в Светлогорске, Косыгин назвал его так – Северные Сочи.
– Это меткое определение подчёркивает значение курорта для всей страны, – говорили калининградцы. Благодаря помощи центра былой прусский Раушен, переименованный в Светлогорск, становился всё лучше. Хотелось, чтобы эти перемены оценил и Косыгин. Но он приехать снова смог лишь в 1965 году.
Тогда Косыгин был уже вторым человеком в стране – руководил правительством СССР. И в самый западный регион вырвался на пару дней, чтобы вручить Балтийскому флоту второй орден Красного Знамени, которого тот удостоился в ознаменование 20-летия Победы.
Прилетел Косыгин в субботу, 24 июля 1965-го, накануне Дня Военно-Морского флота. В толпе на аэродроме помимо местного начальства премьера встречали первые лица Литвы, Латвии, Эстонии и Белоруссии, главком ВМФ, командующий Прибалтийским военным округом. Покинув борт Ил-18, Косыгин отправился в Балтийск. Там в летнем театре состоялось торжественное собрание. Высокий гость лично прикрепил орден к флотскому знамени – и БФ стал дважды краснознамённым.
На другой день Косыгин стал почётным гостем на морском параде в Балтийске, затем – на спортивном празднике, устроенном на городском стадионе. После чего по пути к самолёту ещё заехал в рыболовецкий колхоз «За Родину», где пообщался с тружениками моря. Его интересовало, какие орудия лова и промысловые суда дают больший эффект в океане, что планируется делать для снижения затрат на добычу и обработку рыбы, как расширить вылов тех пород, которые пользуются спросом у населения.
– До свидания, дорогие товарищи калининградцы, большое спасибо за встречу! – сказал он, стоя на трапе уже на аэродроме. А всего через два года вдруг опять нанёс визит.
В августе 1967-го Косыгин отдыхал в Паланге. По словам старожила области Вячеслава Макарова, который тоже был там, VIP-отдыхающий вёл себя демократично. Так, зеваки могли наблюдать, как он и первый секретарь ЦК Коммунистической партии Литвы Антанас Снечкус играли в волейбол.
– Потом мы встретились на улице, – вспоминал Макаров, – Косыгин спокойно шёл, как простой смертный, даже охраны не было видно.
А 15 августа 1967-го председатель Совета Министров СССР, возвращаясь с отдыха, решил заехать к калининградцам. Из Паланги до границы области его доставили литовские товарищи, с нашей стороны высокого гостя ждала обкомовская «Чайка».
Поскольку визит был неофициальным, Косыгин позволил себе в тот день быть одетым в спортивный костюм. Конечно, не в «Адидас» какой-нибудь. Не секрет, человек он был скромный. Кроме того, глава советского правительства старался собственным примером поддерживать отечественного производителя.
За день Косыгин успел немало. Побывал в Зеленоградске, на самых важных стройках и в рыбном порту, объехав все значимые исторические места Калининграда, возложил венок к мемориалу 1200 гвардейцам. Кроме него из пассажиров в машине находились первый секретарь обкома КПСС Николай Коновалов и его помощник Николай Иванов. В какой-то момент за окнами авто показались развалины Королевского замка. Как много лет спустя рассказал мне помощник Коновалова, когда «Чайка» проносилась мимо руин, Косыгин произнёс:
– Этот гнилой зуб пора вырвать. А на его месте следует построить новое современное здание.
Коновалов воспринял это указание с чувством глубокого удовлетворения – в Калининграде он был главным сторонником сноса. Уже вскоре начался демонтаж последних обломков – чтобы расчистить место для новой площади перед будущим Домом Советов.
А Косыгин в тот приезд ещё вспоминал о том, какое тягостное впечатление произвела на него область в 1947 году. Однако выразил он и удовлетворение тем, что основа развития региона, заложенная тогда, оказалась прочной.
Владислав Ржевский,
автор канала «Калининградская Пруссия»