-Эл-ла! Эл-ла! Эл-ла!-слышалось ей отовсюду. Даже местные воробьи сменили обычный репертуар на новую мелодию: эла-эла.
А тут ещё случайно услышанный разговор продавщицы Катри с напарницей :
«А мой-то! Каждый день измеряет мне живот!»
Ясненько. Через пару месяцев Катре-Катерине придётся искать замену.
Небо в полном соответствии с её настроением приняло тускло-серый, асфальтовый цвет.
Она вела машину яростно, по мужски. Когда ветеранша отечественного автопрома карабкалась вверх, нагибалась к рулю. Она нещадно гнала свою старушку. Но Элла настигла её и загородила обзор:
- Этот ребёнок ставит крест на твоём будущем!
-Зачем ты так?
-Ты выбываешь из обоймы, подруга!
-Но неужели нельзя подождать? Хотя бы три месяца?
- Время сейчас такое. Нельзя терять ни дня.
-Элла, но и я уже не девочка. И мои часики тикают!
-Что ты можешь предложить своему ребёнку? – Съёмную квартиру? Одёжку, которую соберут добрые люди по принципу:
«На тебе, Боже, что нам не гоже!» А так у него будет шанс… Его могут усыновить состоятельные люди.
«Где ты спишь, доченька?»
Далеко доченька. За морями-за лесами. А точнее, за океаном- Атлантическим. Всё сбылось. Как и предсказывала Элла. Удочерила семейная пара из Санта-Барбары. Когда они с компаньонкой смотрели этот бесконечный сериал, Элла всегда бросала на неё многозначительно-победоносные взгляды. Пока однажды- и тоже из телика- родительница не узнала: юная Джой, удочерённая русская девочка, убита душевнобольным отцом.
«Где ты спишь, доченька?»
Алефтина крепко сжала веки, продавливая картинку назад – в мрак душевной преисподней. Она не видела, что из-за поворота вынырнул «хаммер». Это Эрик предпринял прощальный вояж на озеро Светлое. Увы, планам его не суждено было сбыться. В отличие от планов Белозерцева.
* * *
Вот только рыбачить Павлу Петровичу расхотелось. Хотя все рыболовецкие снасти оказались в порядке, что навело постояльца на мысль: хозяйка не чуждалась этого мужского занятия – посидеть с удочкой. Он наслаждался первозданной тишиной. Порадовал и пологий песчаный берег. Готовый пляж! Стайка мальков резвилась у самой кромки. И страдалец-хронофоб внезапно ощутил: ему некуда больше спешить. Он сделал всё, что мог. И даже то, на что не имел права- врать даме. Теперь он, всегда застёгнутый на все пуговицы, мог расслабиться и…покориться неизбежности.
В знак освобождения он стянул с руки часы с символикой московской Олимпиады-80, полученные за работу в оперативном комсомольском отряде МГУ, и двинулся к поблёскивавшей на солнце воде. Сопровождавшее его птичье пение славило царивший покой и порядок.Сбросив мокасины, он ступил в воду. Она оказалась холоднее, чем предполагалось при такой температуре воздуха. Наверное на глубине бьют ключи. Тем не менее он рискнул- стянул футболку и джинсы.
Где-то подала голос кукушка. Но это напоминание о ходе времени ( Скажи, кукушка, сколько годков мне осталось по белу свету маяться?) не нарушило благостный настрой.
Он шагнул вглубь, ощущая подошвами атласное прикосновение песчаного дна,затем подался резко вперёд. Холод сначала обжёг, затем перестал ощущаться. Павел Петрович поплыл- легко и свободно, забыв о суставах. На середине он лёг на спину. Над ним опрокинулась голубая чаша неба. Где-то там очередной астероид нёсся к Земле. Учёные били тревогу: при столкновении пришелец наделает бед.
И только Павел Петрович ни о чём в тот момент не волновался.
* * *
Во время совместной поездки на озеро намечалось обсудить вопрос: крестник и его жизненные приоритеты.
«Дорогой Олег!- писала ещё два года назад Нина Эппельбаум, так и не смирившаяся с новым именем иеромонаха, -мой Эрик в упоении исследует загадочную славянскую душу. Но в Германии на неё мало охотников. Если кого-то и интересуют восточные европейцы, то лишь в плане наёмного труда. Убеди его заняться чем-то более практичным».
Отец Авель приступил к выполнению давнего Ниночкиного задания, когда из-за поворота выскочила серая «буханка».
«Мчится, будто за ней гонятся всадники Апокалипсиса!»- успел подумать отец Авель.
А его водитель и подумать ничего не успел, как «хаммер» оказался в кювете.
Кукинская «буханка» промчалась мимо.
-Разворачивайся!- последовала команда с пассажирского сиденья.
-Но, отец Авель…
-Ты видел, что происходит?- интонация не оставляла места для возражений.
Эрик повиновался, беззвучно ругнувшись. Он дал по газам – в лучших традициях Формулы-1.
Однако серое пятно УАЗика нигде не просматривалось.
-Куда она пропала?-с тревогой спрашивал себя отец Авель. -Может, съехала с дороги?
« То, что вы называете дорогой, таковой не является …»- про себя подал реплику водитель.-Это всего лишь раздолбанная колея».
Но долго язвить над российским бездорожьем не получилось. Последовала команда- разворачиваться и ехать назад.
Машины Кукиной нигде не было. К их обоюдной досаде, жара сделала своё дело: дорога превратилась в зыбучие пески, не оставляющие следов.
- Отец Авель, подождите меня ! Я-мигом!
Эрик покинул кабину и двинулся сквозь пыльное облако. Как заправский следопыт, он всматривался в придорожные кусты. В одном месте ветки неестественно обвисли.
«Облом свежий».
Молодой осинник служил естественной ширмой для съезда в лес. Судя по всему, им давно не пользовались.
«Буханка» стояла впритык к разлапистой ели. Ещё бы немного – столкновения не избежать. Женщина находилась в кабине. Казалось, она спала, положив руки на руль.
-С вами всё в порядке?- Постучал в дверцу молодой человек.
Мелированная копна волос пошевелилась. Этим жизнедеятельность и ограничилась.
-Чем могу помочь?- он взял октавой выше.
-Голова повернулась в сторону источника звука:
-Помочь?- Её взгляд окатил деланным удивлением.
-Хотите воды?
В ответ- что-то нечленораздельное.
Эрик поспешил к «хаммеру».
-По-моему, она в шоке.
Отец Авель откупорил бутылку минералки.
Женщина несколько мгновений смотрела на протянутый пластиковый стаканчик. Затем отлепила ладони от руля,оставив влажный след.
«Как улитка на листке».
Женщина потянулась за стаканом, но её скрюченные пальцы отказались повиноваться – стаканчик грохнулся ей на колени, а затем на подножку и затерялся в траве. Теперь мокрый след пометил хозяйские джинсы.
-Не волнуйтесь! У меня ещё есть!-заверил добрый самаритянин.-Только давайте выйдем на воздух.- И он помог ей спуститься на землю. Здесь её зашатало. Так что в голову немца закрались сомнения: уж не пьяна ли? Преодолевая брезгливость, он взял её за талию и повёл к «хаммеру».
- Алефтина, ты цела! Слава Богу!
Импровизированную стоянку устроили поодаль, на поросшем ягелем пятачке. Эрик расстелил прихваченное из монастыря одеяло. Сначала усадил на него Алефтину. Затем помог выбраться своему пассажиру…
Женские пальцы по-прежнему находились в скрюченном состоянии. Немцу пришлось взять на себя обязанности брата милосердия и напоить бизнес-вумен. Судя по смягчившимся чертам лица, та понемногу приходила в себя.
-Ты не хочешь мне рассказать…- мягко вступил отец Авель.
Кукина закивала. Увы, её язык разбух и, казалось, не помещался во рту. Более того, он стал походить на палый иссохший лист. И при каждой попытке вылепить слово –рассыпался на кусочки…
-Ну-ну, успеется. Отдохни!
Его ласковая улыбка, кажется, открыла все удерживаемые затворы. Шлюзы открылись. И хлынули слёзы. Монах не мешал их потоку. А его духовный сын, не выносивший женских истерик, со страдальческим видом удалился к дрожавшим, как от озноба, осинкам- выкурить сигарету.
Он вновь мысленно вернулся к незаконченному роману, и единственное, что его устраивало в тексте-это посвящение.
«Моей маме Нине Эппельбаум».
Сдержанно и душевно. Жаль только, что дальше не пошло. А всё проклятая суета. Засядь он за книгу здесь, за монастырскими стенами, процесс шёл бы быстрее. Управился бы за год. Но это чересчур большой срок для их с Эльзой отношений. Она не станет терпеть его отсутствия. Секс, или как она выражается, «динь-динь», для девушки- важная составляющая жизненного процесса.
Да, он не унаследовал материнский характер, как сказали бы жители Таракановки, "упрямку".
Снимки Нины Эпельбаум, как и документальные фильмы, не принесли ей не известности, ни денег. Но она шла на риск, оправдывая его тем, что «кто-то должен показать, как всё было».
А может, всё проще, и опасности войны стали для неё необходимой составляющей жизни? Или всё дело было в том итальянце, с которым она работала в группе? Как бы то ни было, несмотря на все уговоры семьи, Нина продолжила делать фильмы. И Эрик считал их классными. Взять хотя бы короткометражку про украинского добробата Тараса Музычко. Герой смотрит в камеру. Это напоминает монолог по скайпу. Или такая оригинальная исповедь честного укронациста.
-Я бы хотел жить в чёрно-белом мире. Там плохие парни совершают плохие поступки исключительно из дурных побуждений. На этой планете всё перемешано. Даже на войне, где казалось бы всё понятно: там – враги, здесь свои. Но и там концентрат сюра.
Меня прикрывал пулемётным огнём и тем спас судимый наркоман. Будущий Герой Украины клянчил у меня волонтёрские деньги, чтобы купить у перекупщика трофейный пистолет для генерала, который по пьяни просил его себе в подарок. Другой Герой Украины сравнял с землёй укрытие, где находились наши раненые, потому что туда уже входил враг. Третий по трусости покинул позицию, но вовремя погиб. И был героизирован журналистами. А сам я едва не отдал приказ убить детей, которые заметили мою группу в серой зоне.
Это последняя съёмка матери,датированная летом 2015 года. По крайней мере, из тех, что она успела переслать.
А ещё эсэмэс:
« Скажите смерти: меня нет дома! Не правда ли убойный заголовок для фильма?"
Насчёт заголовка она сделала верный выбор. Насчёт всего остального -ошиблась. Смерть нашла её. Гибель матери на Донбассе отодвинула на второй план исчезновение Али Бондалетовой. Да и все предшествующие события. С отцом они договорились,что до последнего будут тянуть с сообщением о смерти Нины отцу, который всё более и более впадал в детство. С бабушкой Блюмой было легче. Она сама догадалась...
Потянуло прохладой. Этакий сквознячок от открытой где-то в Арктике форточки.
-Эрик! Не пора ли трогаться?
Молодой человек затушил сигаретку и с немецкой тщательность впечатал её в землю.
Они двинулись в путь, оставив машину на попечение тайги.
Через пятнадцать минут «хаммер», обогнав непогоду, подвёз троицу к коттеджу.
-А я бы ещё на чай напросился…произнёс отец Авель, а его правый глаз лукаво подмигнул. По женскому лицу пробежало что-то типа судороги- улыбки долго плакавшего ребёнка.
Извилистая дорожка вела к дому.
« Напоминает булыжник».
-Отец Авель, перемещённый на свой обычный транспорт, потянулся к камню, чтобы удостовериться.
« Неплохо бы выложить монастырский двор чем-то похожим».
-Это плитка,- пояснил Эрик,- неровные края и шершавая поверхность имитируют натуральный камень.
Рядом с крыльцом под навесом стояли огромные горшки. Из них торчала… густая трава.
-Это декоративные растения,- Алефтина перехватила недоумённые взгляды гостей.- Вот это перистощетинник. Любит солнышко. А это индейская трава,- и она указала на красные стебли, напоминающие стрелы.- Приятно послушать, как они перешёптываются.
«Напоминает кочевников, которые приняв оседлый образ жизни, засевали дворы травой, чтобы возлежать среди них».- подумал Эрик.
-Я приготовлю чай!- с этими словами хозяйка скрылась в доме. Однако гостей не оставляло ощущение: за ними продолжают наблюдать.
Раздался шёпот трав. Он и правда завораживал. От порыва ветра склонился китайский камыш. Сквозь заштрихованное стеблями пространство выглянула голая ступня.
«Женская!»- на глазок определил Эрик.