В конце июля 2018 года раздался еще один взрыв из Мексики.
"Я почти достиг своего предела в отношении Меган и королевской семьи", - сказал Томас в очередном интервью.
Продолжаю публикацию перевода книги Тома Бауэра "Месть: Меган, Гарри и война между Виндзорами". Глава 24. Потрясение
Начало книги здесь.
Возмущенный тем, что Меган отрицала, что ее отец оплатил ее обучение в колледже, он также был взбешен ее утверждением, что она финансировала его из своих доходов от "Форс-мажоров". Томас предъявил банковские выписки, чтобы показать, что он все еще выплачивает ссуду за ее обучение в колледже, уже даже после того, как она стала сниматься в Suits.
В ответ Меган позже упрекнет его.
"Ты сказал, что я никогда не помогала тебе финансово, и ты никогда не просил меня о помощи, что тоже неправда; в октябре прошлого года ты отправил мне электронное письмо, в котором говорилось: “Извини, если я слишком сильно завишу от тебя в финансовой помощи, но, пожалуйста, не могла бы ты помочь мне еще, не как козырь в обмен на мою лояльность".
"Что меня раздражает, - сказал Томас газете во время большого интервью накануне тридцать седьмого дня рождения Меган, - так это чувство превосходства Меган. Без меня она была бы никем. Я сделал ее герцогиней, которой она является сегодня". И снова его гнев обратился против Королевской семьи. "Они заставляют Меган так обращаться со своим отцом. Матери Гарри, принцессе Диане, это бы точно не понравилось. Это не то, за что выступала Диана". Он добавил: "Мне все равно, если Гарри никогда больше не заговорит со мной. Я выживу... Кого в наши дни волнует старая пыльная корона? Ладно, может быть, ее отшлифовали, но это древний институт с древними взглядами".
Саманта поддержала Томаса: "Если наш отец умрет, я возложу ответственность на тебя", - заявила она Меган. "Это позор для членов королевской семьи, что они такие холодные. Меган должно быть стыдно за себя. Веди себя как гуманист. Веди себя как женщина". Своим критикам в социальных сетях Саманта отвечала: "Меган не ходит по воде, и она обязана любить и уважать нашего отца... Морально бессовестно игнорировать его, поскольку он сделал ее такой, какая она есть".
Скандал вокруг Томаса Маркла распространился по всему эфиру. Шэрон Осборн, ведущая телешоу, известная признаниями о своей собственной жизни, полной насилия, наркотиков, алкоголя и супружеской неверности, выразила миллионам зрителей свое сожаление по поводу "достойного" поведения Меган, потому что она, должно быть, "чувствует себя такой униженной, такой смущенной своим отцом". Обвинив Томаса Маркла в том, что он пользуется дурной славой – не в последнюю очередь после того, как его сфотографировали с четырьмя банками пива, – она съязвила: "Совершенно очевидно, что у вас серьезные проблемы с алкоголем. Приведите себя в порядок и протрезвейте, а потом возвращайтесь".
"Я боюсь, что он умрет от тоски, - сказала Саманта. - Я просто хочу, чтобы Меган связалась с нами, пока не стало слишком поздно. Она не может просто выбросить семью, как пару ботинок".
Для пущей убедительности Томас Маркл назвал Дворец "скрытными саентологами и сектантами".
Чтобы усилить давление, Саманта отправилась в Лондон. С привлечением оператора с камерой она подъехала в своем инвалидном кресле к воротам Кенсингтонского дворца, чтобы повидаться с Меган. Когда ей отказали во въезде, она оставила письмо, адресованное "герцогине Меган", в котором призывала свою сестру не бросать их отца "на произвол судьбы".
Ни один другой член королевской семьи не испытывал такого смущения от своей собственной семьи, как Меган.
Но в презрении Меган к Саманте и Томасу было некоторое сходство с презрением Гарри к Кейт и Уильяму. Меган считала, что Кембриджам не удалось добиться признания и щедрости, которых заслуживала она. Не прилагая никаких особых усилий, Кембриджи казались идеальными. Она ненавидела, когда ее сравнивали с безропотной Кейт. И неимоверно завидовала ей.
В свою очередь, будущая королева считала, что ее соседка пренебрежительно относится к другим людям. Кейт заметила, что поведение Меган по отношению к сотрудникам было эгоцентричным, манипулятивным и требовательным. Жалобы персонала разжигали у Меган растущее ощущение, что она - жертва. Кейт, пожаловалась она, не приходилось мириться с тем, что Urban Dictionary ввел новое определение: Being Meghan Markled - глагол, обозначающий избавляться от людей, которые стали вам больше не нужны или не приносят пользы, без учета подлинных человеческих отношений". Уязвленная критикой, Меган забыла главное правило актрисы: держать лицо, даже если оно фальшивое.
Она все чаще требовала, чтобы персонал Дворца смотрел на мир с ее точки зрения. Странно, но ей, казалось, было все равно, нравится ли она кому-нибудь. Ее положение имело для нее первостепенное значение. Она требовала возмездия для своих критиков и призвала Гарри быть более воинственным. В свою очередь, он призвал Кнауфа защитить свою жену. Стремясь угодить Сассексам, Кнауф поверил в версию Меган о том, что за несколько месяцев до ее замужества ее трудный отец отверг предложения любящей дочери о помощи. Он также предположил, что сердечный приступ ее отца был подозрительным. Кнауф не заметил, что все, во что верила Меган, стало фактом. В своей голове она решила, что то, во что она верила, было правдой, и не было никакой возможности ей противоречить. Любое противоречие ее правде преследовалось.
Отношение Меган к "правде" было распространено среди голливудских знаменитостей. В их новой религии концепция "универсальной истины" была ложной. Как она сказала аудитории: "Жизнь - это рассказывание историй, историй, которые мы рассказываем сами, историй, которые нам рассказывают, на что мы покупаемся". Она искренне верила, что каждый человек имеет право "создавать свою собственную правду о мире". Ища поддержки у других калифорнийцев, в августе она с Гарри полетела на частном самолете погостить у Джорджа и Амаль Клуни на озере Комо. Среди необычайной роскоши она обсуждала, как справиться со средневековой монархией.
Перед отъездом в Италию она обдумывала, как обратиться к отцу с просьбой прекратить критиковать ее в средствах массовой информации. Вместо того, чтобы начать диалог и восстановить их отношения, она решила ему написать, а не звонить. Позже она скажет, что два "высокопоставленных члена Королевской семьи" посоветовали ей это сделать. Двумя "старшими членами" были королева и Чарльз. В Касл-Мей оба уговаривали ее встретиться с отцом в Америке.
Составляя письмо Томасу на своем iPhone, Меган обвинила его сотрудничество со средствами массовой информации в разрушении их отношений. Ее письмо обвиняло отца в том, что он "разбил ей сердце, причинил боль, был параноиком, подвергался насмешкам, фабриковал истории, нападал на принца Гарри и постоянно лгал". Она не предлагала примирения. Напротив, как позже она призналась, это было сделано для того, чтобы "заставить его прекратить свои действия". Поэтому она закончила свое письмо словами: "Я не прошу ничего, кроме мира, и я желаю того же вам".
Первоначально она публично настаивала на том, что "она одна составила проект" своего письма. Позже она признала, что попросила Джейсона Кнауфа прокомментировать ее черновики. Первоначально она объяснила это тем, что хотела "следовать протоколу". Но многие считали, что, полагаясь на Кнауфа, она рассчитывала, что письмо будет обнародовано.
Кнауф был в Тонге, готовясь к официальной поездке Сассексов в Австралию. Несмотря на то, что он страдал от "глубокой" смены часовых поясов, он ободряюще ответил: "Черновик письма очень сильный - достаточно эмоций, чтобы быть подлинным, но все это скорее смиренная печаль, чем гнев. Кроме того, письмо фактически сфокусировано таким образом, чтобы не восприниматься как юридическая подача – это нелегко сделать". Прежде чем позвонить ей, он хотел обсудить письмо с Самантой Коэн, своей начальницей, но в красноречивой директиве Меган ответила, что она "предпочла бы", чтобы Коэн не была вовлечена. Их подробный разговор о письме принял версию событий Меган. Кнауф сказал, что ее письмо отражает ее обоснованные подозрения по поводу оправданий Томаса Маркла за то, что он не прилетел в Лондон на свадьбу.
“Единственное, с чем, я думаю, необходимо как-то бороться, - это с ”сердечным приступом", - написал он. - Это его лучший повод для критики и сочувствия. Правда в том, что вы отчаянно пытались узнать о лечении, которое, по его словам, он получал, а он перестал с вами общаться. Вы умоляли его принять помощь, отвезти его в больницу и т.д., а он, вместо того, чтобы поговорить с вами, перестал отвечать на звонки и разговаривал только с TMZ".
Благодарная Кнауфу за помощь, Меган отправила исправленное письмо на его одобрение 22 августа 2018 года с соответствующим комментарием: ее письмо было тщательно выверено, чтобы "оно не открыло дверь для разговора" с ее отцом. Она признала, что ее письмо было написано намеренно, "чтобы не выставлять его в выгодном свете". Она добавила: "Я защищаю своего мужа от этих постоянных упреков и, хотя это маловероятно, возможно, это даст моему отцу время передумать". И дополнила: "Очевидно, что все, что я набросала, сделано с пониманием того, что возможна утечка, поэтому я была скрупулезна в выборе слов, но, пожалуйста, дайте мне знать, если что-то покажется вам помехой". С искренним сочувствием Кнауф ответил: "Это такое сильное и ясное письмо – с нужным количеством эмоций". Меган ответила: "Честно говоря, Джейсон, я чувствую себя фантастически. Очищающей, настоящей, честной и фактической. И если он расскажет об этом, то это будет на его совести, но, по крайней мере, мир узнает правду. Ту правду, которую я никогда не смогла бы озвучить публично. Поверьте мне, я трудилась над каждой деталью письма, которой можно было манипулировать". Она признала, что даже ее вступительные слова были манипуляцией. Она начала с "Папочки", как она сказала Кнауфу, чтобы "потянуть за сердечные струны" публики, если ее отец допустит утечку информации.
"По крайней мере, мир узнает правду".
"Папочка, с тяжелым сердцем я пишу это, - начала она свое письмо на пяти страницах, написанное от руки, - не понимая, почему ты выбрал этот путь, закрывая глаза на боль, которую ты причиняешь... Твои действия разбили мое сердце на миллион кусочков, не просто потому, что ты создал такую ненужную и неоправданную боль, но сделал выбор не говорить правду, поскольку тебя втянули в это. То, чего я никогда не пойму. Если ты любишь меня, как ты говоришь прессе, пожалуйста, остановись. Пожалуйста, позволь нам жить в мире. Пожалуйста, перестань лгать, пожалуйста, перестань причинять столько боли, пожалуйста, перестань использовать мои отношения с моим мужем".
В других абзацах она осуждала его за то, что он давал интервью, фабриковал истории и критиковал Гарри:
"Слышать о нападках на Гарри в прессе, который всегда был терпеливым, добрым и понимающим с тобой, пожалуй, самое болезненное для меня".
Ее комментарий о фотографиях Рейнера был искренним:
"Я верила тебе, доверяла тебе и говорила, что люблю тебя. На следующее утро появились записи с камер видеонаблюдения".
Она рассказала о своей боли от нападок Саманты:
"Ты зациклился и подтверждал ложь, которую они писали обо мне, особенно на ту, которую выдумала твоя другая дочь, которую я едва знаю. Ты наблюдал, как я молча страдаю от ее порочной лжи".
Заключительные страницы письма, казалось, предназначались для аудитории, помимо ее отца:
"Я всегда любила и защищала только тебя, предлагая любую финансовую поддержку, какую могла, беспокоясь о твоем здоровье... и всегда спрашивала, чем я могу помочь... Поэтому было ужасно за неделю до свадьбы узнать из таблоида о том, что у тебя сердечный приступ. Я звонила и писала... Я умоляла тебя принять помощь – мы послали людей к тебе домой... и вместо того, чтобы поговорить со мной, чтобы принять эту или любую другую помощь, ты перестал отвечать на звонки и предпочел общаться только с таблоидами".
Ее следующий абзац был рассчитан на то, чтобы разозлить Томаса Маркла:
"Ты не звонил мне после нашей свадьбы, и хотя ты утверждаешь, что у тебя нет возможности связаться со мной, мой номер телефона остался прежним. Это ты знаешь. Никаких сообщений, никаких пропущенных звонков, никакой информации от тебя, лишь всё больше интервью, за которые тебе платят, чтобы ты говорил вредные и обидные вещи, которые не соответствуют действительности".
Ее вывод был убийственным:
"По какой-то причине ты предпочитаешь продолжать фабриковать эти истории, фабриковать это вымышленное повествование и все глубже укореняться в эту паутину, которую ты сплел. Единственное, что помогает мне спать по ночам, - это вера и знание того, что ложь не может жить вечно".
Чтобы убедиться, что письмо дошло, она отправила его своему бизнес-менеджеру в Лос-Анджелесе Эндрю Мейеру для доставки в Росарито FedEx.
Томас Маркл никогда не получал от своей дочери такого длинного письма, написанного от руки. Усаживаясь за чтение, он надеялся, что это была "оливковая ветвь". Что-то, что могло бы стать путем к примирению. В конце концов, его задело отсутствие какой-либо любви или вопросов о его здоровье: "Я был так опустошен, что не мог никому этого показать".
Меган была права в своем резюме Кнауфу. Ее письмо не открывало дверь для разговора. Ее адвокаты назвали это письмо "искренней мольбой" прекратить общение с прессой. Томас положил письмо в ящик стола и никому, кроме Дории, не сказал о его существовании.
"Я не знаю, почему, - написал он Дории, - Меган ведет себя так отвратительно и посылает мне такие ненавистные письма... Да, я совершил пару глупых ошибок... Я извинялся за эти ошибки 100 или более раз! Я дал Меган хорошую жизнь и лучшее образование, какое только мог. Я очень люблю ее и всегда буду любить".
Он не получил никакого сочувствия от своей бывшей жены. Во время сентябрьского визита Дории в Лондон Меган и Гарри взяли ее в мечеть Гренфелл на презентацию Together: Our Community Cookbook - сборника женских рецептов.
Следующая часть 👇👇👇
Все о жизни королевских семей мира читайте на сайте ♕Жизнь по-королевски. А пообщаться с единомышленниками теперь можно на форуме ♕Жизнь по-королевски.
