Определения себя, своих границ и своей отдельности
Пока мы связаны родительским комплексом, у нас не находится или легко теряется ощущения обмена «безопасно, наравне и по добровольному согласию». Мы все еще в напряженных отношениях с невидимым родителем, в гуще очень сложных противоречивых импульсов, одни из которых направлены на попытку установить или сохранить связь, а другие на то, чтобы не потерять при этом себя или свой образ себя или свою самооценку.
Мы видим в просьбе нашего партнера о заботе приказ о подчинении, использование или ненасытное требование.
Выполняя просьбу мы чувствуем, что не дарим заботу, а проиграли и теперь как маленький мальчик или девочка делаем что-то, что нужно другому, но не нам.
В отказе партнера мы видим наказание родителя, а не нормальную невозможность всегда говорить «да».
В его отличии от нас - непреодолимую пропасть инаковости.
В своей привязанности к нему - невыносимую ловушку и тюрьму из которой надо бежать.
В несогласии с ним - видим предательство, а не здоровую разницу двух равных людей, которые не должны быть согласны друг с другом всегда.
В согласии с ним - чувствуем себя затягиваемыми в подозрительное слияние, где дальше будет потеря себя, а не радость от чувства безопасного единения, которое в любой момент можно сменить безболезненно на некоторую дистанцию.
В его любви к нам и зависимости от нас или в нашей любви и зависимости от него видим тревожащую, отвратительную или опасную слабость, а не добровольное и восхитительное переживание опыта совместной уязвимости.
Здесь правят паранойя, контроль, мучительная тревога и напряжение. Правда в том, что все это необходимо и отказаться от этих стратегий разом невозможно и действительно опасно так как не выработались необходимые границы и устойчивое "я", которое, что самое сложное, должно смочь переварить правду о своей природе и встроить эту правду в себя, полностью отделившись от сложного и многогранного другого.
Пока у нас нет долгого взаимодействия с тем, кто смог переварить эту правду о себе, мы не можем это сделать по отношению к себе, потому что другой постоянно использует нас, помещая неугодную правду о себе в нас. Такой процесс может принимать форму многоуровневых сложных конструкций, первые этажи которых вообще не осознаются, но самые простые могут выглядеть так: "это не я плохой, это ты плохая". Соответственно и мы точно также поступаем с другим: "да что ты говоришь, это ты плохой, а я хорошая". Или берем на себя плохость не только свою, но и чужую, а это уже совсем переварить невозможно: "да, я настолько плох, что мне лучше умереть или никогда не вступать в отношения".
По сути каждый из нас мог бы научиться переварить свою долю, если бы на него не набрасывали чужое и если бы мы наблюдали, как другие переваривают свое сами.
Там, где активны такие процессы, недостаточно что-то понять - нужно получить достаточно долгий опыт близких и безопасных отношений, в которых безопасность будет достигаться не путем напряженного контроля, цензуры и укрепления маски/персоны, а путем того, что вы видите, как другой переваривает правду о себе, не разрушаясь, - подавая, во-первых, пример, а во-вторых, предоставляя вам достаточно возможности встречаться с правдой о себе и научаться ее перерабатывать и встраивать в свою личность, определяя наконец ее качество, ее пределы, ее границы, выгружая привнесенное чужое, возвращая себе реально ваше. В случае работы с психологом, он какое-то время будет переваривать и свое, и то ваше, что вам переварить пока сложно, но постепенно будет возвращать вам ваше все больше (в идеале).
После такой работы, порой очень длительной, личность укрепляется в своей силе и в своих границах, и именно так восстанавливается здоровая самооценка и становятся возможны действительно близкие отношения с другим, в которых будет место удовлетворяющим обменам наравне, состояниям силы без подавления и использования, уязвимости и зависимости с сохранением чувства себя и своей уникальности.