Как-то решил я заглянуть в учебник польского языка. По работе приходилось взаимодействовать с польскими партнерами и я решил освоить хотя бы азы разговорной лексики. Попался мне на глаза учебник с темно-красной обложкой, «Практический курс польского языка». Целый коллектив авторов - Я. Кротовская, Л.Кашкуревич, Г.Лесная, Н.Селиванова. Специально указываю авторов, чтобы высказать им благодарность.
Учебник хороший, доступно излагающий основы грамматики. И несомненным преимуществом, на мой взгляд, было наличие многочисленных примеров из польской поэзии. И так изучая язык, я знакомился с польской поэзией на языке оригинала.
Мне она понравилась, интересная, с замечательным юмором. Для меня человек без чувства юмора, иронии, особенно самоиронии – это человек глубоко не здоровый. Как тут не вспомнить слова барона Мюнхгаузена из фильма Марка Захарова, что все глупости в этом свете делаются именно с серьезным выражением лица.
Но одно стихотворение мне понравилось до такой степени, что я решил, а почему бы не попробовать его перевести. Вооружился я Большим польско-русским словарем и приступил к делу.
Автора звали Людвик Ежи Керн, он мне был неизвестен. Откровенно говоря, на тот момент я навскидку мог назвать немного имен из польской литературы – Адам Мицкевич, Генрик Сенкевич, Болеслав Прус, Юлиан Тувим, да помнил еще фильм «Академия пана Кляксы» по произведению Яна Бжехвы. Стихотворение называлось «Brama», которое можно перевести как «ворота, подворотня». Я выбрал второй вариант.
Начал я читать это стихотворение на польском:
«Anglicy mają sitting room
Nemcy mają die Küche,
W bistro,
Wtłoczony w obcy tłum,
Francuz stoi z kielichem;»
Буквально: «У англичан есть sitting room – гостиная, у немцев есть die Küche – кухня (сразу вспомнилась фраза, приписываемая то ли Бисмарку, то ли кайзеру Вильгельму II, что у немецкой женщины есть три К - Kinder, Küche, Kirche – дети, кухня, церковь). В bistro, стиснутый незнакомыми людьми, стоит француз со своим бокалом».
И тут мне сразу пришел на ум перевод этого четверостишия:
«Англичане гордятся своей гостиной.
Немцы на кухне довольствуются малым.
В бистро,
зажат толпою чинной,
Француз стоит со своим бокалом».
Чувствую, получилось неплохо, буду продолжать. Читаю дальше:
«Turek w kawiarni fajkę ćmi,
Mknie Duńczyk do Tivoli.
Hawajczyk znowu całe dni
Spędza gdzieś wśród atoli,»
«Турок в кофейне трубкой дымит,
Мчится датчанин в Тиволи.
Гаваец снова все дни
Проводит где-то среди атоллов».
Здесь мне было непонятно сочетание датчанина и итальянского названия Тиволи. Гораздо позже мне довелось побывать в городке Тиволи под Римом, который известен виллой римского императора Адриана. Но его часто показывают в фильмах благодаря этим фонтанам на вилле кардинала д’Эсте.
Но в стихотворении говорится не о городке Тиволи, а о парке «Тиволи» в Копенгагене, в котором мне позже тоже довелось побывать.
Я перевел это четверостишие так:
«Турок в кофейне трубкой дымит.
Датчанин в Тиволи мчит.
Житель же островов гавайских
все время на атолле проводит средь птичек райских.»
Смотрю дальше:
«Japończyk znika w domu gejsz,
Włoch w casa coś przetrąci –
W ogóle
Patrząc wzdłuż i wszerz,
To kazdy ma swój kącik.»
Буквально: «Японец пропадает в доме гейш, Итальянец в casa (ит. «дом») чем-то перекусывает – в общем глядя вдоль и поперек, то у каждого есть свой уголок».
Я перевел это так:
«Японец целый день среди гейш пропадает,
В домике своем итальянец что-то доедает -
В общем,
Куда ни кинешь взгляд,
Каждый своему уголочку рад.»
Вроде перевод получается, остальную часть стихотворения я перевел быстро.
«A my, Polacy,
Co my mamy?
My, Polacy, mamy bramy.
O, jak nam błogo w cieniu bram,
Gdzie żonin wzrok nie sięga.
Przeciąg zakąską jest nam tam,
A korkociągiem – ręka.
Prosto z butelki
Gul – gul – gul
Zawartość spływa ładnie.
W bramie się czujesz jak ten król.
Pluć mozesz, gdzie popadnie.
Znudzisz się? Druga juz o krok
Otchłanią swą zaprasza.
I nowa ćwiartka,
Nowy mrok –
Ech, bramo!
Bramo nasza!»
Мой перевод:
«А мы, поляки,
где любим присесть?
Для этого у нас подворотни есть.
О, как нам дорог подворотни мрак,
Где попрек жены не достанет.
Здесь нам будет закуской сквозняк,
А рука штопором станет.
Прямо с бутылки
Буль! Буль! Буль!
Содержимое стекает бесподобно.
В подворотне чувствуешь себя как король,
Плевать можешь, где удобно.
А наскучило или сосуд иссяк?
Из другой подворотни кто-то рукою машет.
И новая четвертинка
И новый мрак -
Эх, подворотня,
Подворотня наша!»
Ироничное стихотворение польского поэта Людвика Керна обращено к его землякам, но уверен, многие народы охотно применят его к себе. Понятная
всем привычка, любовь к выпивке - это так присуще природе человека.
Я вспоминаю нашу юность, когда мы сидели во дворах или скверах, по сути, в тех же самых подворотнях, с бутылкой вина на всю компанию. Кто знает, может, это была лучшая пора нашей жизни.
Переведя это стихотворение, я почувствовал уверенность, что могу заниматься поэтическим переводом. Потом я перевел еще несколько десятков стихов этого замечательного автора, классика польской детской литературы, поэта-сатирика, которому я обязательно посвящу отдельную статью. Так началось мое увлечение поэтическим переводом, которое продолжается до сих пор.
Подписывайтесь на мой канал Юрий Салатов.
Лайки и комментарии способствуют развитию канала.
#людвикежикерн #подворотня #поэзия #польскаяпоэзия