Николай Ежов был приговорен к казни в 1940 году. Тогда же его и расстреляли. Однако свидетельства современников Ежова о его поведении во время исполнения приговора расходятся. Одни утверждают, что экс-нарком плакал и визжал, а другие – что он держал себя в руках и даже пел.
Следы пьянства и депрессии
Николай Иванович Ежов, занимавший пост наркома водного транспорта и пост наркома внутренних дел, был взят под стражу в апреле 1939 года. Ежова обвинили в заговоре и других преступлениях, а его квартиру и кабинет обыскали. Наверняка Николай Иванович догадывался о том, что его ожидает. Дело в том, что при обыске у Ежова обнаружили, как выражается Никита Петров, автор книги «Сталинский питомец – Николай Ежов», следы пьянства и депрессии, а именно бутылки водки и заряженное оружие.
Впрочем, Николай Ежов никогда трезвенником не был, но заряженные пистолеты все же свидетельствуют о страхе, который испытывал экс-нарком. Мало того, Рой Медведев утверждает, что незадолго до ареста Ежов вел себя странно. В частности на заседаниях наркомата он молчал, складывая из бумаги голубей и запуская их прямо в помещении. Потом Николай Иванович ползал под столами и стульями, собирая этих самых голубей. Правда, некоторые считают эту историю выдумкой Медведева.
Следствие и вердикт суда
Как бы то ни было, Николай Ежов оказался за решеткой. Ежов очень надеялся на то, что к смертной казни его не приговорят. По крайней мере, известно, что он передал Лаврентию Берии записку, в которой заявил о своей преданности партии и Иосифу Сталину. Кроме того, Николай Иванович объявил, что будет умирать с именем Сталина на устах. Он отверг все выдвинутые обвинения и выказал сожаление только в том, что «мало почистил» чекистов.
Примечательно, что Лаврентий Берия обещал, что Николаю Ежову сохранят жизнь, если он даст признательные показания. Берия обманул Ежова, поэтому последний не забыл упомянуть об этом в своем последнем слове, которое ему дали в суде. Николай Иванович сказал, что предпочитает смерть лжи. Также Ежов попросил позаботиться о своих матери и дочери и передать Сталину, что его заключение – это либо стечение обстоятельств, либо происки врагов.
Расстрел наркома
Но это была всего лишь бравада. В начале февраля 1940 года Военная коллегия Верховного Суда Советского Союза приговорила Николая Ежова к смертной казни. Заместитель Главного военного прокурора Николай Афанасьев в своих мемуарах «Фронт военных прокуроров» писал о том, что, услышав суровый вердикт, Ежов «обмяк и стал валиться на бок». Видимо, бывший нарком потерял сознание, так как конвоиры подхватили его под руки и вывели из зала.
Николай Афанасьев утверждал, что после оглашения приговора Ежов лежал на койке в своей камере и мычал. По совету того же Афанасьева он подал прошение о помиловании, на которое очень надеялся. Но прошение не удовлетворили. Афанасьев присутствовал и на казни Ежова, который, по его словам, плакал и визжал, поэтому к месту расстрела его тащили за руки по полу. А вот известный чекист Павел Судоплатов рассказывал, что Ежов, напротив, во время казни вел себя достойно и даже запел «Интернационал».