Начало истории
Стасик родился раньше срока, маленьким и слабым. Роды прошли тяжело, ещё две недели Люда с ребёнком пролежали в больнице. За это время один раз медсестра передала, что звонил отчим. От матери вестей не было. Когда Люда смогла, то с сестринского поста позвонила мужу, сообщила о рождении сына. Владислав был пьян, Люда даже не была уверена понял ли муж, что стал отцом. Но всё равно она беспокоилась, как он там без неё, что ест, не скучает ли.
Владислав не скучал. Когда жену увезли в роддом он сразу же "отметил" это событие и отмечать продолжал два дня. Потом понял, что горячительное кончилось, накопилась гора немытой посуды, есть нечего. И вышел в магазин недалеко от дома, где работала продавщицей одна из старых его любовниц, Инна. Владислав пригласил её в гости, рассчитывая, что она принесёт с собой выпить, поесть да заодно приберется в запущенной квартире. Инна не заставила себя долго ждать, пришла нарядная, в сумке позвякивали бутылки. Ещё пару вечеров она провела там, поила, кормила и "утешала" Владислава.
Когда врачи разрешили Люде с сыном ехать домой, Людины коллеги организовали машину, они же в составе начальника отдела и главного бухгалтера встречали её из роддома. Дома Люду ждал муж, только пару дней назад проводивший любовницу, хорошо, хоть вчера не пил.
Люда погрузилась в заботы о сыне, Владислав вроде поначалу стал ей помогать, гулял с коляской, иногда купал Стасика, мог посидеть с ним, чтоб Люда сбегала в магазин за продуктами. Хоть она и надеялась, что рождение сына поможет им наладить жизнь, а только жизнь шла по-прежнему - муж зарабатывал мало, выпивал и скандалил. Люда терпела - идти ей было некуда, робкая и кроткая, она не могла ответить мужу, дать отпор или хотя бы просить помощи. Старалась только заботиться о Стасике, любила его.
Шёл третий год и стало ясно видно, что с маленьким Станиславом что-то не так. Он почти не говорил, даже простые совсем детские слова, капризничал, мог кидать или размазывать по столу еду, категорически не хотел приучаться к горшку. В остальном вроде было с ним всё как у остальных детей, но эти, заметные, наверное, только для матери отличия не давали ей покоя. Врачи говорили, что ребёнок развивается в соответствии с возрастом. Годам к пяти Стасик научился говорить как все дети, только иногда невпопад, соображал чуть медленнее, мог обмочиться. Люда хоть и беспокоилась, но муж успокаивал - сынок ещё маленький, пойдёт в школу, там научится всему, что надо. Впрочем, не до этого было Люде, жизнь её становилась невыносимой. Владислав пил по-чёрному, снова стал играть в карты и тащил под это дело из дома вещи, унёс сервиз, подаренный отчимом на свадьбу. Стасик постоянно капризничал и часто болел, Люда не вылезала с больничных, на работе косо смотрели. В детском саду он норовил то ударить, то укусить других детей, вечно ломал игрушки, Люда беспрерывно извинялась, платила деньги. С ужасом каждый раз она шла за сыном в сад, с неменьшим ужасом брала снова на работе больничный, денег не хватало. Дома её ждал пьяный муж, грязь, крики и обвинения, бесконечная уборка, стирка, готовка, орущий ребёнок, который всё вокруг ломал, портил и постоянно старался Люду побольнее то укусить, то ущипнуть. Жизнь превратилась в непроходимый беспросветный кошмар.
Люда никому об этом не говорила. Брат Лёша приезжал пару раз, когда мужа не было дома, к его приезду Люда убиралась и приводила себя в порядок. Лёша был молод, увлечен карьерой и любимой девушкой, ничего не замечал плохого с сестрой, ни по письмам, ни при личной встрече. Отчим Иван Корнеевич и мать, конечно, знали - им всё рассказывали общие знакомые. Но Валя была непоколебима.
Когда однажды Владислав решил вспомнить, что он "непризнанный гений", на последние деньги купил холст и краски, стал пытаться что-то писать, расположившись прямо в гостинной, Люда ходила тише воды ниже травы, чтоб не спугнуть нашедшее на мужа вдохновение. А вот Стасик о художниках и их музах не знал ничего, он снова болел, не ходил в садик и весь день ревел белугой, в перерывах топая ножками и кидая в стену разноцветными деревянными кубиками. Люда никак не могла его успокоить, Владислав нервничал. В какой-то момент он зашёл в кухню, где Люда пыталась готовить обед, спросил, посему орёт ребёнок и, не дождавшись ответа, замахнулся и со всей силы ударил её кулаком в ухо. Люда заплакала, взяла сына и ушла на улицу, где ходила весь день, вернувшись лишь к ночи.
Утром она собрала последние свои силы, ей было уже всё равно, она позвонила матери. "Мама, я больше не могу, забери меня, иначе я умру" - сказала она неживым голосом. Валентина молчала несколько секунд. Она думала о том, как дочь отказалась её слушаться, она приходила холодную ярость, когда вспоминала, как до неё доходили слухи, как судачили люди, что Валина дочка вон родила дурачка от алкаша, что зять Валькин играет и путается с замужними бабами, деньги из дома ворует, что Людка глупая мать опозорила, как же дочка уважаемой Валентины Сергеевны из такой хорошей семьи, а вон до чего докатилась, видно и мать там такая, раз дочка так живёт, видно Людка гулящая или недалекая, раз выдали её замуж за такого пьяницу беспутного. Да много чего люди говорили. Всё это больно отзывалось в сердце Валентины Сергеевны, которая всё свою жизнь боролась за то, чтоб вылезти из низов, из нищеты, чтоб больше на неё не смотрели косо, чтоб уважали, чтоб всё было как у людей, чтоб семья и дом были образцовые, дети чтоб выучились, как она сама много зарабатывали, чтоб никто не смел и слова плохого сказать про них. А тут такое. "Я ни тебя, ни твоего выб...дка ни знать, ни видеть не хочу" - отрезала Валентина Сергеевна и положила трубку. Мужу ничего не сказала. Иван Корнеевич был человек суровый, занимал высокую должность, пользовался огромным авторитетом, Валя очень это любила и берегла честь мужа, не хотелось ей порочить его, как ей казалось, такими стыдными вещами. А Иван Корнеевич жену обожал, а Люду жалел, да и Стасика тоже. На следующий, когда Вале позвонили коллеги Люды и умоляли, слёзно просили забрать дочь, иначе она точно с собой или с ребёнком что-то сделает, Иван Корнеевич всё слышал. Да и Валентине было уже не отвертеться - что люди подумают, если она откажется родную дочь и внука забирать? Да и муж уже не на шутку разозлился, стукнул кулаком "Ну всё, Валя, хватит, сколько же можно!".
На следующий день договорился на работе о машине, поехал за Людой. Валентина Сергеевна ехать отказалась. Пока Владислава не было, собрали нехитрые пожитки, детские игрушки, всякие бутылочки да пеленки и уехали. Уже после Иван Корнеевич с Лёшкой ездили беседовали с Владиславом, пришлось ему заплатить, чтоб он оставил в покое бывшую жену и ребёнка.
Отчим устроил Люду на работу, помог сразу получить квартирку, помог купить на первое время всё необходимое. Хочешь не хочешь, а чтоб не вызывать кривотолков, Валентине пришлось начать общаться с дочерью, принять внука. Но сплетни о том, что Люда прижила сынка от опущенца и алкоголика, что с ней точно что-то не так, раз развелась к мамке приехала всё не давали Вале покоя. Выход был один - выдать дочь замуж. Ну а что, она была ещё молодая совсем, квартира и работа есть, послушная, тихая, мягкая. Да вот только Стасик всё портил. Он был очень некрасивый, как будто страшная карикатура на отца, неумный, всё вокруг ломал, уже в таком возрасте был жуткий врун. Он был послушный, тихо кивал головой, молчал, когда его ругали, а сам делал всё равно всё по-своему, а потом нагло лгал прямо в глаза. В школу кое-как пошёл, да и там не могли заставить его не писать, не считать. Если в садике он обижал других детей, то в школе его самого все не любили и частенько били. Злость он потом срывал на родных. Только Ивана Корнеевича Стасик боялся и слушался, тот старался брать его с собой, воспитывать, как-то приучать к жизни. И кто бы мог взять Люду с таким ребёнком?
Но жених-таки нашёлся. Коля, один из подчиненных Ивана Корнеевича. Он занимал неплохую должность, был тщеславен, вовсю пользовался служебным положением и мечтал о карьерном росте. Справедливый и честный Иван Корнеевич его не любил, часто ругал и подозревал, что Николай подворовывает, но за руку не ловил. А вот Николай очень рассчитывал на протекцию от Ивана Корнеевича, старался к нему быть поближе. А как-то случайно оказался у них дома, познакомился с Валентиной Сергеевной, с Людой. И показался он жене Ивана Корнеевича просто замечательным, прекрасным мужем для её дочери, хоть и старше на десять лет, а спорить с женой Иван Корнеевич в таких вопросах не решался. Люде, такой нежной, такой добросердечной сухой, педантичный, скользкий, меркантильный, приземленный, хитрый Николай был не по нраву, Стасик вообще его боялся. Но во второй раз ослушаться мать она не смогла. Так что вскоре сыграли свадьбу, Николай усыновил Стаса.
Получив скоро повышение по службе Коля крепко встал на ноги, хорошо зарабатывал. От жены требовал дома идеального порядка. К его приходу с работы должен был быть накрыт стол, чтоб нигде не пылинки, чтоб везде чистота, чтоб бельё постирано, отглажено, по цветам всё разложено. Стасику нельзя было шуметь или играть, когда отчим дома. А дом был хорош - лучший ремонт, дорогая мебель, продукты дефицитные. Люда старалась как могла, была благодарна мужу, что он их кормит, что покупает всё самое хорошее, что ходит в школу договариваться с учителями - Стас сильно заметно отставал в развитии от сверстников и от официального диагноза его спасали только связи отчима. Вскоре родилась у Люды с Колей дочь Таня. Коля был на седьмом небе от счастья, с рук не спускал маленькую Танюшку. Казалось бы - прекрасная семья.
Глядя на это Валентина Сергеевна радовалась. Внучка напомнила ей Люду в детстве. Как хотелось держать её на руках, целовать в макушку, плети косы, играть с ней в куклы. И как горько было вспомнить Вале, что всё детство дочери она была занята - то обхаживала пьющего мужа, то работала целыми днями и вечерами, а свободное время больше посвещала младшему сынку. Какая Люда у неё всегда была умница, мамина гордость, пока не связалась с этим! Но теперь вот молодец, примерная жена, деток родила, живёт в достатке, радует мать. Валя снова гордилась дочерью и внучкой.
Но вот подросший Стасик сестру не любил. Уж так с ней все возились, даже бабушка, которая всегда была к нему неприветлива и холодна и та нянчилась с Танюшей. И отчим, который ему отвешивал подзатыльники, сюсюкался с малышкой. Стас при случае старался сестру обидеть, то напугает, то заберет игрушку, то ущипнет. Таня плакала, мать плакала, а отчим и вовсе зверел, мог ударить Стасика. Он и до того его не жаловал, а как появилась дочь, так и вовсе, казалось, возненавидел. Любил Стасика только Иван Корнеевич. Но, когда он перешёл на работу в другую организацию и карьера Николая перестала от него зависеть, жизнь Стаса сделалась и вовсе тяжёлой. Отчим потерял всякий страх и стал поколачивать Стаса за каждую выходку, за каждую двойку и замечание, за беспорядок, за вранье. Стасику было обидно, он злился, а сам назло ещё больше пакостил, потом падал на пол перед матерью, ревел и делал вид, что отчим ему то сломал руку, то, якобы, пальцы, то ударил сильно в голову. Впрочем, он не сильно преувеличивал. Сердце Люды разрывалось. Она и ненавидела сына за то, что он такой, что он всем портит жизнь, что обижает её маленькую Танюшу, что напоминает ей бывшего мужа. И в то же время она испытывала к нему материнскую любовь и острую жалось. Николай становился всё более тяжёлым, всё больше требовал от неё. Если что-то было не так, он презрительно фыркал, потом мог игнорировать жену, не разговаривать. Люда очень боялась его плохого настроения. А оно случалось всё чаще, так как Стас взрослел, его отставание в развитии становилось всё более явным, а характер всё более гадким и неуправляемым. Люде было всё сложнее выполнять бесчисленные требования мужа, следить за годовалой Таней, вести быт. Николай всё чаще злится от этого, зло срывал на пасынке.
Однажды зимой Николай пришёл с работы, а бельё Люда к его приходу не успела постирать - простыня и пару полотенец стыдливо прятались в тазу в дальнем углу ванны. Днём Люде было некогда, а после обеда, как назло, в городе отключили воду, такое бывало часто. Николай цедил сквозь зубы обидные слова о том, что он их всех кормит, всё для них делает, работает, а Люда, глупая и безответственная, бессовестная не могла просто элементарно постирать, а не оставлять грязное бельё в тазу, чтоб оно там отсыревало и пахло на всю ванную. На что Люда схватила таз со злосчастными тряпками, мыло и пошла на улицу. Она была как в тумане, плохо соображала, ей хотелось назло мужу, назло всем сейчас же, немедленно постирать проклятое бельё, доказать, что она не глупая и не безответственная, что она ради семьи на всё готова. Жили они в многоэтажке на окраине города, недалеко протекала река. Летом там купались ребятишки, а зимой лёд прорубали и жители ближайшего частного сектора носили из реки воду. Туда-то Люда и пошла. Зашла на небольшой мостик и мылила, тёрла руками, полоскала бельё, благо, что стирала она так часто, что оно особо и пачкаться не успевало. Вся мокрая, с посиневшими от холода руками вернулась домой, под молчаливым взглядом мужа развесила стирку сушиться. Коля улыбался, теперь он был женой доволен.
Натурой Люда почувствовала себя нехорошо - ломило спину. Но это было довольно привычно, она без конца то таскала ребёнка, то мыла пол и стирала, всё согнувшись, поэтому не очень-то и удивилась. Но легче не становилось, стала подниматься температура, появилась слабость. Мама уговорила всё-таки Люду пойти к доктору, тот приказал - немедленно в больницу. Валентина Сергеевна договорилась с кем надо и Люду положили в больницу у самому лучшему доктору, с диагнозом радикулит. Лечили самыми дефицитными лекарствами, но буквально на глазах молодой женщине становилось только хуже, через два дня она не могла уже вставать, лежала. Валентина Сергеевна целыми днями сидела у её кровати, держала за руку. Стасик мало что понял, его пока отвезли к Ивану Корнеевичу, тому приходилось брать его с собой на работу. Маленькая Таня осталась с отцом, иногда с ней сидела жена Людиного брата Леши, тогда Николай мог навестить жену. От непрерывного лежания, как сказал доктор, у Люды начался сильный кашель. Спина уже болела меньше от хороших лекарств, но анализы были всё хуже, температура росла не смотря на антибиотик. Доктора решали, какую диагностику ещё провести, ждали консилиум - в захолустной районной больнице в конце 80х не было ничего. Валя кормила дочь с ложечки, умывала, читала ей газеты, передавала приветы от детей. А ночами дома плакала. Утром снова шла в больницу.
На утро седьмого дня Люда испуганно сжала руку матери - "Я умираю, мамуль, сейчас умру". Пока Валентина кинулась за доктором Люды не стало.
Вскрытие показало пневмонию. Пока Люду лечили от радикулита, от пиелонефрита, она умирала от быстро развивающегося воспаления лёгких.
Таню воспитывал Николай, он никогда больше не женился и всю жизнь посвятил дочери. Иван Корнеевич умер через 10 лет, оставив безутешную Валентину Сергеевну одну с внуком, которого они забрали к себе после смерти дочери. Она любила его и ласкала, стараясь дать что, что не дала его матери, баловала. Впрочем, ничего хорошего из этого не вышло.
Люду все всегда вспоминали как доброго, нежного, светлого, мягкого человека, который так и не смог выжить в этом мире.
#историиреальныхлюдей #судьбачеловека #судьбаженщины #семья #дети #воспоминанияимемуары #советскоевремя #матьидочь