В гимназии, куда перевели мальчика, даже устав был строгим. Недаром раньше здесь располагались кадетские классы. И все, кто вершил образование и воспитание, требовали порядка и дисциплины.
Сам господин директор, из армейских офицеров, любил пройти по всем трём этажам во время уроков. И внимательно посмотреть, что творится на занятиях.
Савва, в классе, был меньше всех ростом. Да силы зато большой. Когда привели его в первый класс, на ближайшей перемене, подошла «главная тройка столпов» его класса. «Ну, что святой? Сегодня баклуши бить будем или «медяки» на нас сдавать? А?».
Новый ученик встал из-за парты. «А знакомиться тебя учили, ухарь? Меня Саввой зовут. А вашу тройку как?». Самый рослый из «тройки» передёрнул плечами: «Слушай, щелобан, здесь мы задаём вопросы. Иначе ответишь». И, с угрозой, поднял кулак. Потом случился казус.
Савва, сразу схватил за кисть обидчика, быстро дёрнул и прижал голову к планке возле чернильницы. Другой рукой взял ухо и стал его лущить. Верзила, по кличке «Рукавица», завизжал. До новенького, ведь никто из класса, так с ним не обращался.
И только, из угла, донеслась «сладкая фраза»: «А король-то голый. Эка, нашего Рукавишникова за «хобот» как взяли? Небось, и небо, с овчинку, показалось. Вот так и закатываются звёзды поутру».
Шум в классе сразу затих. В дверях стоял старик Клепиков. Преподаватель истории и латыни. «Молодец, Морозов! Хорошо «отморозил» всю эту шпану. Настоящий забияка. В хорошем смысле. А, на уроке, надо посмотреть на твои успехи в ученичестве?».
Слово «забияка» вмиг пронеслось по всем рядам. От «лобного места» и до «камчатки». Да! Как почётное звание для гимназиста из уст самого учителя. Савва знал уроки назубок. Потом, признался, что любит опыты. По химии. В лаборатории проводят – при отцовой фабрике.
А, после уроков, когда домой уже заспешили гимназисты, «Рукавица» с товарищами, задумали гимназисток попугать. С соседней улицы. Давняя забава. Забрались под кусты, на аллее, между площадями.
На дорожке показались две девчушки, которые оживлённо беседовали. И «дурная» троица, с криками, выскочила из укрытия. Не успели девочки ещё испугаться, как «Рукавица» упал на землю. Как сноп. Рядом стоял Савва и потирал кулак.
Лицо было решительным. Глаза сверкали. «Опять - за старое взялся. Сейчас проучу, чтоб неповадно было». Дружки «Рукавицы», с криком «забияка», бросились врассыпную.
А юные гимназистки зачарованно смотрели на спасителя. «Забияка» - повторяли они новое слово. Словно перекатывая, как угощение, во рту.
«Мальчик! А как тебя зовут?». «Савва Морозов». «А меня – Ольга и подружку – Елена. А где ты так научился драться?». Малец улыбнулся. «Викула, в заводской слободе, мастер по кулачным боям. Вот летом он и научил по всей форме. Он сказал: «Мужик как металл. От кулаков - только крепчает»».
А, спустя месяц, мама погладила любимого Саввушку, по голове, и, наклонившись, сказала: «Ты - мой забияка. Молодец! Себя в обиду - не давай. Даже инспектор Кречетов мне сказал: «Хорошего сына воспитали: умного и смелого, далеко пойдёт».
Она вздохнула и перекрестила сына: «А, нам, такие и нужны в роду. Для движения своего дела. Кто, если не наши сыны и внуки будут двигать Морозовские мануфактуры?». Савва прикрыл глаза и вспомнил девочек: «Саввочка – наш забияка. Главное – защитник. Нам без тебя нельзя!».
