Шандыба неслышно подошел к запертому купе проводников. Прислонился к двери. За перегородкой по-прежнему было тихо. Чуткое ухо не уловило даже легкого посапывания. Сергей достал из кармана универсальный ключ-треугольник, открывающий любые вагонные двери.
Ему бы только заглянуть одним глазком, удостовериться, что с девушкой все в порядке. Наташу, Викину напарницу по вагону, к этому времени Шандыба уже замучил расспросами про здоровье сокурсницы. Дело в том, что заболевшая Вика не просыпалась вторые сутки. Несмотря на то, что предыдущий день выдался шумным и заполошным, не реагировала ни на какие звуки вокруг, даже самые громкие. И это не могло не тревожить.
Сергей застыл в проеме дверей. Нежный профиль, чуть припухшие губы. Маленькие ладошки, которые она так по-детски мило подложила под щеку. Совсем как пятилетняя Маруся, которую он после развода с женой совсем редко видит. И такая же трогательная и беззащитная.
Похоже, что кризис уже миновал. В свете проносящихся мимо фонарей Сергей заметил испарину на лбу у девушки.
Вот так. Жар прошел, значит. Уже хорошо. Что ж, остается поправить свесившееся с верхней полки почти до пола тонкое покрывало и заставить себя топать обратно в свой вагон.
— Шандыба, так и знал, что ты здесь! Там пассажиры твои сигают, как скаженные, из вагона, Подножку открыть некому, чтоб люди нормально вышли на своей станции. А проводник ихний туточки, «Спящую красавицу» по ролям в одно лицо разыгрывает. ПрЫнц Ахтырский, твою дивизию.
Ну что, поцеловал принцессу или не успел еще расколдовать? Смотри у меня, Шандыба. Если что, загремишь по полной. Одна ходка у тебя уже есть. Да знаю-знаю, что по «хулиганке» в малолетстве отметился. Говори, что, глаз положил на студенточку?
— Даже в мыслях не держал, Михалыч. Не могу успокоиться, что с моей подачи такая петрушка вышла. Это же мы с тобой напоили девчонку до беспамятства. Спит теперь вторые сутки.
— Кто же знал, что она раньше ничего крепче шипучки не пила. Сам шалею с этого случая, в первый раз наблюдаю такую реакцию организма.
Те, кто уже прочел мою предыдущую статью, наверняка помнят, что студентки-проводницы несколько дней назад отправились в свой первый самостоятельный рейс. Уже не стажерами. Их путь лежал в одну из азиатских союзных республик.
Дело было летом. В пятидесятиградусной жарище-духотище главной мечтой грезилась лишь огромная баклажка с водой. Ах, достать бы ее, запотевшую, из морозилки и пить-пить, не отрываясь. А потом, чтобы счастье накрыло окончательно и бесповоротно, еще и мороженым поверх воды заправиться. Фруктовым, эскимо, без разницы, каким, лишь бы холодным. И побольше, главное, побольше.
Прибыв на конечную станцию, убрав и закрыв за собой вагон, Вика с Наташей отправились реализовывать свои мечты. В списке «мечт» стояло всего три пункта, но каких: раздобыть холодную воду, мороженое, а еще — посетить городскую общественную баню. Заполучив все это (холодную воду и мороженое — многократно), и даже успев галопом промчаться по исторической части нового для них города, девушки пребывали на седьмом небе.
Но счастье оказалось непродолжительным. Уже вечером, стоя на платформе и проверяя билеты, Вика почувствовала дикий озноб и головокружение. И хотя город неохотно делился с ночью своим теплом, тридцатиградусный воздух показался девушке зябким и даже слегка морозным. Вика дрожала в своей голубой форменной рубашке и думала только о горячем чае.
Начиналась ее смена. Они с Наташей еще в первый день пути договорились, что по ночам будет дежурить Вика. Ночные бдения отлично монтировались с ее «совиными» биологическими часами. К тому же, пассажиры не создавали в это время суток особого шума и пыли. Основная движуха все же приходилась на день, хотя и ночью не обходилось без эксцессов. Зато никто не мешал студентке мечтать, поглядывая в темное окошко, о чем-нибудь весьма увлекательном. Так что Вику график вполне устраивал.
В этом рейсе в соседнем с ней вагоне ехал кадровый проводник по фамилии Шандыба. Всегда такой с виду серьезный, даже немного насупленный, тридцатилетний Сергей тоже полюбил ночные смены. Нет, он не пытался навязать Вике свое общество, не лез с разговорами «за жизнь». Просто время от времени заглядывал в гости, вроде как по делу. Например, чтобы помочь растопить титан. У Вики с этой древней конструкцией сорокалетней давности не особо срасталось. Огонь если и разжигался, то вскоре почему-то затухал.
Сергей приносил из тамбура уголь. Находил где-то небольшие сухие щепки и забрасывал их вместе с мятыми газетными обрывками в маленькое жерло титановой печки. И, о чудо, благодаря его умелым действиям огонь послушно и весело разгорался.
Потом они пили чай и молчали каждый о своем. Вике Сергей не мешал, по крайней мере, не раздражал своим присутствием. А самому Шандыбе было спокойнее, когда эта девчонка рядом, под присмотром. Еще при знакомстве в депо, перед поездкой, отметил для себя: девушка выглядит в интерьере купе для проводников совершенной инопланетянкой. Непонятно, каким ветром такую сюда занесло. Придется, видимо, по-соседски брать над девочкой шефство.
А вот напарница Викина явно стоит на земле на двух ногах. Своего нигде не упустит. Из той породы, что бескорыстно любит деньги. Пока Вика отдыхает, Наташа успевает набить полный вагон «зайцев». Довольно смело для новенькой, не каждый кадровый на такое рискнет. И мыслит здраво. Берет безбилетников преимущественно на короткие расстояния. К моменту, когда Вика просыпается, в вагоне уже так чинно и благородно. Все сидят согласно купленным билетам. Похоже, Наташа не делится с подругой, все себе гребет потихоньку, а та, дурочка, и в ус не дует.
Так вот, когда отправились «по обороту», Сергей собрал у своих пассажиров билеты, раздал белье и по сложившейся традиции пошел проведать Вику в соседний вагон. Та сидела, свернувшись в уголке клубочком и кутаясь в два одеяла, стучала зубами. Вокруг глаз — черные круги, лоб просто шипит, нельзя дотронуться.
Серега метнулся к Биренбауму, начальнику поезда. В аптечке из подходящего — только анальгин. Передавать по рации, чтоб вызвали скорую на ближайшую станцию? Да какая, к чертям собачьим, здесь скорая, какая вообще медицина? На пару сотен километров лишь голая степь, саксаул да суслики. «Нельзя девочку здесь одну бросать, пропадет. Повезем дальше, к своим врачам поближе, а там посмотрим. Ссадить с поезда всегда успеем, если совсем будет плохо», — решили они с бригадиром.
— Слушай, Михалыч, ну, водичка сорокаградусная с медом нас же всегда выручала, давай и сейчас попробуем? — предложил Шандыба.
— У Аньки из шестого вагона должно бы остаться с полбанки меда, угощала вчера. Давай-ка к ней бегом, — скомандовал бригадир. Семен Михайлович Биренбаум достал початую бутылку, налил до краев в стакан, щедро наполненный медом, и тщательно размешал содержимое.
— Деточка, птичка моя маленькая, выпей. Это сладенькое, вкусненькое, поможет. Вот увидишь, поспишь немного, и все как рукой снимет.
Вика закашлялась, перехватило дыхание. Пить такую гадость, казалось, решительно невозможно. Но и оставаться здесь, в чужих диких степях, совсем одной, ей не улыбалось. Девушка, кривясь от отвращения, медленно допила содержимое и как по команде отключилась. Заботливые руки отнесли ее в купе для отдыха и уложили на верхнюю полку.
А вот Наташе в ту ночь уснуть так и не довелось, пришлось дежурить. Пролетел день, подкрался вечер, но ее напарница Вика и не думала просыпаться. Для Наташи начинались вторые сутки бодрствования. Заглянул начальник поезда:
— Ну что, дорогая, кукуешь здесь одна? Тяжеловато, да, понимаю. Зато плюс какой, сколько деньжат срубить можно! Ни с кем же делиться не надо. Ни с напарницей, которая ни сном, ни духом, ни с бригадиром. Биренбаум, чтоб ты знала, все подмечает. А думала ли ты, что и подругу подставляешь каждую минуту, и начальника своего заодно? Ревизия, например, сядет неожиданно, и тогда всем труба, красотуля моя.
Значится, так. Тебя мы сменим, не переживай. Сейчас я подежурю, потом Шандыба заступит, а дальше посмотрим, как пойдет. Глядишь, и наша спящая красавица здоровье обретёт, поработает за тебя. Так что иди-ка ты спать. Но прими дружеский совет: с Викой надо будет поделиться, не жмись. Всех денег мира заработать не удастся. Если что-то делаете у себя в вагоне, то только вместе. Поняла меня, девонька?
А вернемся домой, отдохнем, значит, недельку, и снова тем же составом в рейс пойдем. Я вас включу в свой список. Нравитесь мне обе. Только играть придется по моим правилам. Рисковать будем вместе, но и выиграем тоже вместе. Ты же любишь денежки, так и они ответят взаимностью.
***
Вика проспала 36 часов. Она встала абсолютно здоровой, лишь слегка побаливало горло. Девушке много чего приснилось за это время: вроде как Шандыба то и дело заглядывал в купе. Он заботливо поправлял одеяло и прикладывал мокрое полотенце к ее лбу. Биренбаум с Наташей горячо обсуждали за стенкой денежные вопросы. Пассажиры дрались из-за недостающих на всех комплектов белья, а еще требовали незамедлительно принести свежие газеты и шахматы. Ну, или хотя бы шашки. А иначе напишут в газету гневное письмо и разгромят их шарашкину контору. Что из этого было сном, а что нет, осталось для нее неизвестным…
В конце рейса Наташа поделилась с Викой рубликами, нажитыми непосильным трудом. В какой пропорции, сие тайна великая есть. А Биренбаум включил студенток в следующий рейс, но выставил условия, от которых нельзя было отказаться, не уходя совсем из отряда. Шандыба тоже отправился с бригадой. Биренбаум, конечно, тот еще жук, зато и своих не бросает. А еще, ухаживая за болеющей Викой, Сергей и сам не заметил, как его забота переросла в нечто большее. Но это уже совсем другая история.
Так что продолжение следует. Впереди моих героев ждут новые испытания и приключения. Кстати, а среди ваших знакомых были те, кто засыпал так надолго, как Вика? Поделитесь, пожалуйста, в комментариях.
О том же, с чего начались дорожные перипетии студенток-первокурсниц, вы можете прочесть здесь:
Часть 1 Часть 2.
Продолжение истории, которое уже опубликовано:
Часть 4 Часть 5 Часть 6 Часть 7.