Его смело можно назвать голосом поколений. Он гремел с «Землянами» в Советском Союзе, зажигал в 90-х и не перестает удивлять своим творчеством в новой России. В гостях у «Жизни» экс-солист группы «Земляне» Сергей Скачков.
ЧАСТЬ 2
- Когда Вы попали в группу «Земляне», какие там царили порядки?
- «Земляне» были до Киселёва и после Киселёва. Те, которые до Киселёва, это ребята из радиотехникума. Они играли свою музыку и западную, играли здорово, играли каверы так, что закачаешься. А потом прошло десять лет. Это довольно большой отрезок времени, по прошествии которого люди понимают, что пришла пора что-то менять. Кто-то, например, хочет отправиться в сольное плавание. Именно тогда начинаются тёрки – начались они и у «Землян».
- Когда Вы пришли в группы, Киселёв там уже был?
- Да, Киселёв и Большев – администратор того коллектива. Они вместе и организовали новую группу по старым документам. Меня пригласил Игорь Романов. Он пришёл в коллектив к Киселёву, потом они что-то не поделили, он ушёл оттуда и пришёл ко мне в группу «Какаду». Мы поиграли полгода, а потом он предложил мне попробовать себя в «Землянах». Я сомневался – не сильно хорошо о Володе уже тогда отзывались в музыкальной тусовке. Но я пошёл, и получилось так, как получилось.
- Молодые ребята собираются в коллектив, играют музыку, которая им нравится. Какой это коллектив? Мои знакомые, например, полрепетиции выпивают…
- Ну, трезвый рок-музыкант настораживает. Не могу сказать, что мы были святые. Все попробовали, что можно, но нужно знать меру. Так вот… То, что происходило в «Какаду» или в старых «Землянах», это было чисто интересное творчество. Иначе группа развалилась бы. Когда мы стали работать – Романов, Аксёнов, Киселёв – Володя выбрал другой путь. Но это нонсенс, когда группа связывается с членом Союза композиторов. Поэтому о «Землянах» рок-группы и отзываются не очень хорошо. Мне, правда, плевать всегда было. Если мне нравится песня, почему я не могу её взять?
- Дисциплина была жёсткая, когда начались серьёзные гастроли?
- Достаточно жёсткая. Если ты начинаешь плохо вести себя в гостинице, во-первых, тебя оприходуют, во-вторых, о тебе сразу напишет центральная пресса. И в филармонии, где ты работаешь, если ты не звезда, сразу скажут: «Иди-ка ты отсюда лесом».
- Но Вы были звёздами!
- Поэтому к нам было немного другое отношение, поэтому мы немножко распоясывались.
- Как?
- О некоторых вещах даже рассказать не могу, потому что сильно распоясывались. Вот послушают меня молодые музыканты и что скажут?
- Они и не такое делают. Так как вы балагурили? Номер в гостинице могли разбомбить?
- Могу сказать про других. Например, Тынис Мяги мог телевизор выкинуть в Новокузнецке, нажравшись. Легко! А если «Земляне» выкинули бы телевизор, то их сразу сняли бы с гастролей.
- Встречи с милицией были?
- У нас с ними всегда были прекрасные отношения. Мало того, в Приозёрск, например, нас возили на сером «воронке». А в одесской филармонии работала классная бабушка – рыжая еврейская бабушка, мы с ней были в отличных отношениях. Так вот, она считала, что её работа значимее, чем у этих длинноволосых придурков, которые громко играют. Поэтому частенько прямо посреди выступления она «чесала» через зал и начинала мыть полы.
- Драки?
- Бывало и такое. В Калининграде как-то с местными сцепились. Слово за слово. Знаете, как это бывает? Или приехал играть на танцы и не понравился кому-то. Ну и получи! У западных рок-музыкантов жизнь была легче во всех отношениях.
- Творчество – это хорошо, другое дело – по три концерта в день на протяжении нескольких лет.
- А шесть концертов не хотите? Я не знаю, как это возможно. Представьте, Ташкент, пески, ты едешь, непонятно куда. Приезжаешь, в 10 начинаешь и в 22 заканчиваешь. У нас такие голубые костюмы были. Знаете, как в «Джентльменах удачи», когда они вылезли из цемента, а потом ломали свою застывшую одежду. Вот так и мы работали. Потом по три пошло. Тяжело такое было выдержать физически и морально, поэтому иногда и дурковали. Вечером раз стакан - и всё, утром встаёшь и пошёл. Работа была на износ.
- На здоровье сказалось это?
- Но я же сижу перед вами, так что всё нормально, но, честно говоря, я даже не представляю, как так мы работали.
- А творческое выгорание бывало?
- Да!
- И что делать?
- Снимать штаны и бегать! Говорю же, выручал стакан водки. Вечером. А что ещё делать? В аптеку идти, заказывать что-то, чем западные звезды снимают стресс. У нас такого не было – справка была нужна от врача. А водка была в доступе. Хотя можно было в Краснодарском крае набрать препаратов, конечно. Как вариант!
- Музыканты могли заработать много в советское время?
- Если учесть, сколько мы «чесали»… У нас по КЗОТу было 26 концертов, мы же работали 60 концертов, а однажды у нас было 120 концертов за 40 дней. У нас была хорошая ставка – 22 рубля за концерт. Три концерта – это 66 рублей. Для сравнения, 90 рублей – это зарплата инженера. В общем, два-три месяца «чешешь», приезжаешь, и у тебя приличная котлета, которую сложно заработать, будучи инженером.
- Вы много гастролировали с «Землянами». Когда впервые попали за границу?
- С заграницей были сложности, потому что туда не выпускали особо, и нас не сразу выпустили. Началась перестройка, и стало легче.
- С цензурой сталкивались?
- Постоянно! Например, ты приезжаешь в город, тебе даётся рапортичка, в ней указаны все песни, которые ты должен играть. Приходит какой-нибудь первый секретарь или кто-то по культуре и смотрит. Если ты играешь что-то не то, то тебе высказывают. В худшем случае, если такое произошло повторно, тебя снимают с гастрольного графика и ты идёшь на репетиционный период. Мы всегда нарушали, нас отправляли на репетиционный период, мы писали заявление на отпуск, устраивались в другую филармонию и вновь ехали на гастроли.
- Но зажимать Вас особо не могли, так как Вы приносили деньги…
- Конечно! Любая филармония боролась за своего гастролёра. Филармония, в которой нет гастролёров, где только артисты, - это дотационная организация.
- Как развал Советского Союза отразился на Вас как на человеке и на музыканте?
- Легче стало… Никаких рапортичек и всего этого бреда не стало. Когда началась перестройка, все убежали из филармоний. Зарабатывать стало легче, можно было играть то, что хочешь. Свободы стало больше, и это, конечно, повлияло на заработки.
- При этом Вы говорите, что Советский Союз вспоминаете только с хорошей стороны…
- Если убрать всю идеологию, СССР - это лучшее, что придумало человечество. Социалку, стабильность я имею в виду. После того как Союз распался, я несколько раз оказывался без работы. Да, жили не слишком богато, но мне лично Советский Союз нравился.
- С 1992 по 1996 год Вы были не в группе…
- Я никуда не уходил, просто группа прекратила своё существование.
- Чем Вы занимались всё это время?
- Построил в Питере оздоровительный комплекс с баней и бильярдом. Она неплохо приносила деньги. Потом была контора «купи-продай», которая заработала лимон у.е. Но всё это по случаю было. Возникало и разваливалось. Так было лет пять, а потом товарищ снова позвал в бой…
- 1996 год – неспокойное время. Кая Метова однажды даже в лес вывозили. Вам пришлось пережить подобное?
- Ничего такого не было. Помню только, что однажды мы куда-то прилетели, потом пересели на вертолёт, и там какой-то местный молодой человек решил нас поставить, но он отгрёб просто-напросто - и всё!
- От Вас?
- Да! И это был единственный случай из ряда вон. Помню, там ещё комаров было много. В общем, этот идиот, комары и пьяные местные, причём пьяные в хлам вместе с оленями и медведями – они отмечали, кажется, День нефтяника.
- Хотела спросить про Ваш имидж. Усы и длинные волосы – это постоянная работа над собой. Их ведь надо уложить…
- Нет! Два раза меня водили к визажисту – такой ужас они делали мне на голове, что я потом не мог расчесать свои прекрасные белые волосы.
- А усы? Ухаживаете за ними?
- У меня есть триммер, чтобы подравнивать их. На это у меня уходит две минуты. Иногда, очень редко, я пользуюсь расчёской жены для ресниц. Знаете, у меня ощущение, что я с усами родился. Я несколько раз их сбривал, и самое обидное, что этого никто не замечает.
- Вы участвовали в предвыборной кампании Бориса Ельцина. Легко на это согласились?
- Понимаете, я, как и многие, думал, что действительно будет что-то хорошее. Грамота от Ельцин-центра, кстати, висит у меня в уличном туалете. Я сначала думал, что хорошо, что перестройка, Горбачёв, потом начал понимать, что происходит ерунда. А при правлении Ельцина я окончательно убедился, что что-то не то. Хорошо, что после него пришёл не такой.
- Наверное, пришлось помотаться во время кампании?
- После того как мы намотались по гастролям, это уже было не мотание, а сплошное удовольствие. Приехал, поел, спел – дальше поехал. Санаторий…
- В 2007 году начались междоусобицы в группе…
- В 2006! Позвонил Киселёв, я подумал, что что-то изменится в лучшую сторону, но этого не произошло, и с 2009 года я работаю сольно.
- Как Вам удалось, не будучи в группе, получить права исполнять самые знаменитые песни коллектива?
- Мне никто и не запрещал. У меня, кстати, у единственного есть разрешение от Мигули и Поперечного исполнять эти песни. Я не мог бы петь хиты «Землян» в том случае, если бы мне это запретили двое – композитор и поэт.
- А как же ситуация с Шатуновым? Он годами боролся за право исполнять песни группы «Ласковый май».
- Если написал не он, то автор, как, например, в ситуации с «Миражом», может запретить исполнять песни. Запретите – я не буду, у меня своих до хрена. Что касается Мигули и Поперечного, у меня есть договора. Мало того, я, как автор-создатель, тоже могу немного запретить…
- Почему не запрещаете?
- Каждый может петь «Траву у дома». Как я это буду запрещать?
Продолжение следует...
Из третьей заключительной части интервью с Сергеем Скачковым вы узнаете о том, чем его покорила супруга, как он за ней ухаживал и кем стали его трое детей.
Автор: Юлия Ягафарова