Сейчас сложно воспитывать детей. Родителям нужно не только их одеть и обуть, но и обеспечить им досуг, не наделать детских травм, ненароком не оскорбить. Даже работать их заставить нельзя. Эксплуатация, видите ли. В моём детстве это называлось не эксплуатацией, а: «Хватит бездельничать, иди лучше подмети пол!»
Под бездельем подразумевалось даже невинное чтение книг. Ведь это означало сидеть на одном месте. Когда я слышала шаги матери, я быстро подрывалась, прятала книгу и хватала веник, будто я подметаю пол. Уметь делать вид, что ты чем-то занят, полезный навык. Он пригодился мне позже на работе.
Вообще, история пойдёт как раз обо мне. В то время худощавой, голенастой девчонке.
Мои родители много работали. Мама вышла на работу практически сразу после родов, поэтому я находилась на попечении у бабушки.
Бабушка была у меня мировая. Оплот спокойствия и тепла. Она чем-то напоминала мне слона. Самое красивое и умное животное на свете, по-моему. Бабушка была такой же высокой, крупной и статной. У неё были большие и немного грустные глаза. Я часто прижималась к её внушительному, монументальному бюсту и слушала сказки. Грудь мерно качалась и баюкала меня. Вообще она меня дико интересовала. Грудь, я имею в виду. В больших, полотняных мешочках, в которые поместилась бы моя голова, хранилось великое множество вещей. Эти мешочки бабуля называла бюстгальтером. В его недрах всегда лежали деньги, ключи и носовые платочки. Я не удивилась бы, если бы она, как фокусник из шляпы, достала оттуда пушистого кролика.
Я тоже хотела такую грудь, и носить такие же мешочки. Мечтательно я представляла, как храню там полкило конфет, котёнка и коллекцию фантиков. Вечером после купания, когда бабушка обтирала мои тощие конечности большим, махровым полотенцем, я разглядывала свою совершенно плоскую и ребристую, как стиральная доска, грудную клетку и картинно вздыхала.
- Бабуль! – Вопрошала я, достав козявку из носа.
- Мммм?
- А когда у меня вырастет такая же грудь как у тебя?
Бабушка на мгновение перестала тереть мою костлявую спину и в воздухе топором повисло неловкое молчание. Пользуясь её замешательством, я съела добытую козявку и уставилась честными глазами на покрасневшую старушку.
Она скептически оглядела моё эктоморфное тело и неуверенно ответила:
- Когда, когда… В пятом классе!
Я только-только собиралась в первый класс, но её слова меня воодушевили. Я счастливо заулыбалась ртом, в котором чёрной дырой зиял отсутствующий зуб. Моё богатое воображение живо представило, как я хожу в школу с шикарным бабушкиным бюстом и триумфально достаю на уроке из него учебники, котёнка и полкило конфет.
Ждать пять лет мне как-то не очень хотелось. Я решила взять судьбу в свои руки. О пластической хирургии в то время если и слышали, то мельком. И самым лучшим имплантом нашего времени была старая добрая вата.
Вообще, вата широко использовалась в советском быту. Большие бобины пушистого хлопка в обёрточной бумаге стояли в каждом доме. Ватой утепляли окна, ватой набивали мягкие игрушки, ватой украшали душистые ёлки на Новый год.
Однажды, перед школой, я достала бабушкин бюстгальтер, завязала его на спине узлом, а в пустые домики напихала щедрые пласты ваты. Потом вата у меня закончилась, а мешочки были наполовину пусты. Тогда я скрутила в рогалик носки и имплантировала их себе в грудь. Довольная результатом, я крутилась перед зеркалом.
Из зазеркалья на меня смотрела вихрастая, тщедушная девчонка с непропорционально огромным бюстом. Я выглядела, как африканский верблюд, у которого съехал горб.
В дальнем углу, закрывая рот от смеха, загибаясь к полу, стояла моя бабушка. Слезы текли по её морщинистому лицу, и она вытирала их концом платка. Она развернулась и вышла из комнаты.
Так я пошла в школу. У учительницы расширились глаза, она стояла, широко хватая ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, а одноклассники громко смеялись, показывая пальцем на раскидистые холмы.
Меня с позором послали домой. Дома бабушка вытирала моё заплаканное лицо и долго рассказывала, что я тоненькая, как фарфоровая статуэтка. А где я видела на статуэтках выдающиеся формы? Я кивала головой, уткнувшись красным носом в яблоко раздора и думала, что статуэткой быть тоже хорошо.
В наше время, от таких методов воспитания ребёнок бы точно получил психическую травму за неисполненные надежды и неизгладимый позор перед одноклассниками. Но я никогда не держала зла. Наоборот, мы всегда весело вспоминали с ней этот случай.
Справедливости ради скажу, что после этого я честно ждала отмеренные бабушкой годы. Однако летом, перед пятым классом, моя грудная клетка была такой же плоской, как Земля в представлении австралийских аборигенов. Я прождала все каникулы, но обещанные перси не выросли ни в пятом, ни в шестом классе. На мой закономерный вопрос, почему же я всё также плоска с обоюдных сторон, бабушка ответила, что есть разные породы коров. Есть мясные. А есть молочные.
- А какая порода у меня?? - спросила я.
- Суповая, внучка, суповая, - посмеялась бабушка.
***
Ещё один непедагогический случай произошёл со мной во втором классе.
Мы поехали с бабушкой в город. Сели на большой, рейсовый Икарус. Там, в духоте среди потных тел и мохнатых мутоновых шуб, я ехала с зелёным, как у лягушки лицом. Мне всегда тяжело давалась дорога. Мой вестибулярный аппарат был совершенно не развит. Меня тошнило на всех каруселях и качелях. Бабушка, заметила как мне плохо, по моим судорожным рефлекторным конвульсиям. Она как игрок в регби, люто растолкала людей и поволокла меня за собой словно тряпичную куклу. Грозно сверкая глазами на сидевшего мужичка, убедительно попросила его уступить ребёнку место. Мужичок быстро встал и исчез в недрах салона. Бабушка заботливо меня усадила и выдала пакет.
- Тошни в него, деточка.
Тошнить перед полным автобусом мне совершенно не хотелось. Поэтому, еле сдерживая закономерные позывы я сидела с каменным лицом. Напротив меня сидела дама в блестящей ондатровой шубе. Вся такая красивая и надменная. Я смотрела на её красные наманикюренные ногти и пыталась отвлечься.
Бабушка вдруг крикнула:
- Ой, сейчас вырвет! Берегись!
Дама быстро со змеиной грацией скользнула в проход. А на её место тут же уселась с хитрым прищуром, как у Ленина, моя находчивая бабушка.
И тут меня действительно стошнило….
В городе мы съездили по делам, а затем бабушка встретилась в парке с приятельницей. Они купили по бутылке пива и сушёную, завёрнутую в газету, рыбу и стали оживлённо разговаривать, потягивая иногда напиток.
Я слонялась рядом и пыталась себя занять. Бабушка так увлеклась разговором с подругой, что не заметила, как я, любопытно озираясь, подобралась к коричневой бутылке. Мне стало интересно, а какой же у пива вкус?
Я понюхала горлышко. Запах был чуть кислый и хлебный. Как квас. Квас я любила, поэтому осторожно сделала маленький глоточек. Жидкость была горьковата, и я поморщилась.
Бабушка этого не заметила. Так я полчаса курсировала от детской горки и до пенного хмельного, иногда отхлёбывая. Для моей весовой категории этого было достаточно. Под конец мои ноги стали подкашиваться, как у новорожденного телёнка. Я глупо хихикала и пыталась собрать глаза в кучу.
Я легла на снег и растянув длинные руки и ноги высунула горячий, сухой язык, пытаясь поймать снежинки.
Бабушка наконец обратила на меня внимание.
- Ты чего это разлеглась. Простудишься, живо вставай!
- Нннне мгу бабль! – растягивая слова и отвечала я. Язык вдруг стал тяжёлым и им было сложно ворочать. Я проглатывала буквы и поэтому прыскала от смеха.
Бабушка озабоченно поставила меня на ноги. Ноги разъезжались в стороны, словно я стояла на коньках. Бабушка понюхала меня у лица и посмотрела на стоящую рядом бутылку.
- Пошли, горе ты луковое, - обречённо сказала, вдруг осунувшаяся женщина, и сгорбившись потащила меня на вокзал, закинув на спину как рюкзак. Там она долго умывала моё лицо холодной водой, поила горячим чаем и в конце концов усадила в тёплый автобус.
Дома она быстро пронесла спящую меня в спальню. Уложила в кровать и накрыла одеялом.
- Умаялась она сегодня. Спит. – Приложив палец к губам, прошептала бабушка родителям.
Затем, сев на краешек моей кровати долго гладила меня по голове.
***
Я не стала алкоголиком, не страдаю от комплексов, я даже грудь себе не сделала.
Сейчас сложно воспитывать детей. У меня у самой три сына. Они не очень хотят читать и помогать по дому. И заставлять их тоже нельзя. Это непедагогично. Иногда мне так не хватает бабушкиного грозного:
« А ну-ка, чего рассупонилась! Быстро тряпку в руки и чтобы была чистота. А то выпорю!» Справедливости ради скажу, что меня не пороли. Я подскакивала как ужаленная и выполняла работу. Потому что после меня ждал вкуснейший бабушкин пирог, и парное молоко, и вкусная картошечка со сливочным маслом и бабулин смех.
Мне жаль, что мои дети её не застали. Мне кажется, они бы поладили.
Я вижу её, когда старший сын смотрит на меня своими большими серыми глазами. Он такой же рослый как она. Я вижу её хитрый прищур и её улыбку в среднем сыне, а находчивость и жизнелюбие достались младшему. Я рассказываю им десятки историй, связанных с ней.
А воспитание? Воспитание заключается не в количестве правильных поступков, все люди ошибаются. Мы не можем быть идеальными. Воспитание в том, чтобы привить ребёнку ценности, которые он будет хранить и передавать дальше. Семья. Любовь. Забота.
Я верю, что наши близкие обретают бессмертие в наших рассказах о них. Лишь помня о корнях, мы сможем сохранить и приумножить плоды.
---
Автор: Татьяна Маркова