Катька носила красные колготки в чёрную полоску. Всегда. Даже зимой, под брюками. Говорила, что это ее талисман на удачу. А я ей верила. Потому что Катька старше аж на четыре месяца. А ещё потому что Катькина бабушка - ведьма. А значит, она тоже.
— Тебе тоже нужен талисман, — заявила как-то Катька, с утра пораньше прибежавшая к моему окну.
Разбудила меня, кидая камушки в стекло. Но я только обрадовалась. Сонно потерла глаза, изгоняя остатки сновидений, и шикнула на неё:
— Тише, родители ещё спят. Сейчас я выйду.
Вышла прямо в пижаме с котятами, Катька нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Ну наконец-то! Долго ходишь.
— Ты говорила что-то о талисмане, — напомнила я, уже совсем взбодрившись.
— Да. Пошли к реке.
По пути к реке Катька молчала, а я злилась. Как так можно? Сказала «а», говори «б», не мучай человека!
— Просто я решила, что тебе не помешает немного удачи, — сказала Катька, когда мы уселись на берегу реки и принялись кидать в воду ветки, камни и семена пижмы.
Я хмыкнула. Давно думала об этом, глядя на Катькины цветастые колготки, но попросить совета не решалась. Предположила, что талисманы раздают только тем, у кого в роду имеются ведьмы. А у меня - ни одной. Зачем наглеть?
— Помнишь, тебе двойку влепили просто так? А нагоняй от мамки, что поздно пришла? Со мной такого просто не бывает. Хотя я уроки вообще не учу. Зачем? На мне же волшебные колготки.
Я опустила глаза. Даже и не знала, что Катьке настолько везёт. Не жизнь, а сказка. Хотя колготки тёплые. Летом в них, должно быть, жарко. Вслух говорить об этом не стала. Неважно все это, если двойки не ставят, а дома не ругают.
— И где мне его взять? Талисман этот? — неуверенно спросила.
Катька вопросу обрадовалась, сначала заулыбалась, потом обрела серьёзный вид, прямо как взрослая.
— Тебе ничего не надо делать, — важно сообщила она и принялась стягивать колготки.
Такого я ещё не видела. Даже выронила камушек, который собиралась запустить в воду. Катька? Снимает? Колготки?! Вот это да!
Ноги у Катьки оказались белыми-белыми и удивительно тонкими. Она с удовольствием пошевелила пальцами на ногах, встряхнула колготки в воздухе, которые сразу же исторгли еловые иголки, невесомые пылинки и несколько липких плодов репейника. Протянула мне.
— Ты с ума сошла? — шёпотом спросила я, подняв руки вверх, лишь бы не дотронуться до свящённых колготок.
— Не сошла, — с улыбкой ответила Катька. — Ты - моя лучшая подруга, Ник. Пусть они будут у тебя.
— Но почему?
— Мы переезжаем в город. Уже сегодня. Не хотела тебе говорить раньше времени, но теперь пора.
Я опустила голову, собиралась заплакать, но слёзы почему-то не шли.
— Ты не расстраивайся. Ведь у тебя будет мой талисман. Практически то же самое, что и я сама. Не потеряй, ладно? И не бойся их.
А потом она ушла. Я так ей и не сказала о том, что она тоже - моя лучшая подруга. Хотя, думаю, она это и так знала.
Просидела на берегу ещё четверть часа, искоса поглядывая на Катькин талисман. Никак не решалась к ним прикоснуться. В конце концов, обнаружила неподалёку огромный лопух, сорвала самый большой лист и завернула их туда. Отнесла домой и положила в шкаф.
Потом часто думала о них, но надевать не решалась. Что бы Катька не говорила, не хотелось примерять на себя чужие чудеса. Казалось это каким-то неправильным. А удача? Да бог с ней, с удачей. Ни у каждого же есть талисманы, живут как-то. А некоторые и весьма неплохо.
Потом вышла замуж, переехала в другой конец страны. О Катькиных колготках и думать забыла. И вспомнила только теперь. Когда удача по-настоящему потребовалась. Заболел отец. Врачи пожимали плечами, прожигали сочувственными взглядами, вздыхали, советовали какие-то витамины. А папа угасал на глазах.
Вернулась из больницы в деревню. На ватных ногах подошла к старому шкафу. Вывалила все старые вещи, но колготки не нашла. Думала, выбросили, как ненужный хлам. Залилась слезами, лёжа на полу, сжимая старого плюшевого медведя, с которым когда-то спала. Думала: где же ты, Катька, когда так мне нужна?
Кое-как взяла себя в руки и снова заглянула в шкаф. Засунула руку так далеко, как только могла, и нащупала что-то сухое и рассыпающееся. Сердце подскочило к самому горлу. С трепетом достала Катькины колготки с прилипшими частичками сухого лопуха. Чуть было не расцеловала их. Зато теперь совсем их не боялась.
Надевала их аккуратно: вдруг совсем прогнили в этом дурацком шкафу? Даже не удосужилась отряхнуть с них куски лопуха. Зря боялась. Колготки оказались крепкими да ещё и на удивление легко растянулись. Конечно, это же талисман. Талисманы, они такие.
Так и побежала обратно в больницу: белая блузка, строгая юбка-карандаш и Катькины красные колготки в чёрную полоску. И плевать, что все оборачиваются вслед. Отчаянных людей, что ли, раньше не видели?
Зато когда влетела в больничную палату, чуть было не упала. Голова закружилась, ноги подкосились, губы задрожали. Папа сидел на кровати и пил апельсиновый сок, хотя только два часа назад лежал без движения. Мама со счастливой улыбкой и мокрыми щеками ласково гладила его по руке.
— Классно выглядишь, дочь, — рассмеялся отец, и я бросилась обнимать его, мысленно вознося благодарности Катьке, ее колготкам, ее бабуле-ведьме, да и всему Мирозданию в целом.