Человек по своей биологической природе очень хорошо умеет приспосабливаться к различным жизненным обстоятельствам. Однако есть такие события и обстоятельства, которые выходят за границу нормального человеческого опыта и значимо превосходят пределы привычного функционирования организма. К таким событиям можно отнести войны, катастрофы, акты насилия, смерть близкого человека, природные катаклизмы, техногенные аварии и др. Степень травматизации каждого из перечисленных событий всегда индивидуальна и помимо своей объективной стороны всегда вовлекает особые личностные психологические компоненты, которые могут, как усиливать стрессовую нагрузку, так и тормозить ее.
Посттравматический стресс – это не только наличие травмирующего события в прошлом. Ключевое значение в посттравматическом стрессе играет внутренний мир личности, который находит свое отражение в реакции человека на пережитые им события. Все мы реагируем по-разному, казалось бы, на одно и то же событие. Так, трагическое происшествие может нанести тяжелую травму одному и почти не затронуть психики другого.
В случае если полученная травма была сравнительно небольшой, то порожденные ей тревожность и другие симптомы стресса постепенно пройдут, как правило, в течение нескольких часов, дней или недель.
Если же травма оказалось слишком сильной, или же травматические события повторялись многократно, то болезненная психологическая и психосоматическая реакция может сохраниться на многие годы. При этом сама потеря душевного равновесия и сопутствующие ей бурные психические проявления являются вполне предсказуемыми и «типичными» с точки зрения процесса адаптации к новой реальности.
Механизм посттравматического стресса переводит скопившееся внутреннее психологическое напряжение, порожденное травмой, в конкретные формы соматических и психических деформаций. Со стороны может казаться, что симптомы, которые выглядят как комплекс психологических отклонений личности, на деле представляют собой не что иное, как глубоко укоренившееся способы поведения во многом неадаптивные, но единственно возможные в тех экстремальных событиях, которые произошли в прошлом.
Если обобщить данные по симптоматике, которая стабильно наблюдалась у лиц перенесших острое посттравматическое расстройство, то можно выделить следующие яркие и обязательные маркеры:
1. Притупленность эмоций. Человеку становится трудно установить и поддерживать близкие и дружественные связи с окружающими людьми. Ранее привычные и легко возникающие такие позитивные эмоции как радость, любовь, творческие подъемы уходят «на второй план». Часто отмечаются явные затруднения с переживанием благоприятных эмоциональных состояний, особенно это касается их яркости и глубины. Как правило, на уровне ощущений наблюдается явный контраст, между тем, что было и что стало в эмоциональной сфере после травматического события.
2. Агрессивность. В репертуаре поведенческих реакций агрессивные формы реагирования становятся доминирующими. Все чаще можно обнаружить, что появляется стремление решать любые проблемы с помощью грубой силы, оказывая давление на окружающих. Это касается не только прямого физического воздействия, но затрагивает также эмоциональную и вербальную агрессию.
3. Нарушение концентрации внимания и памяти. Человек начинает испытывать очевидные трудности, когда ему необходимо сосредоточиться на чем-либо или что-то вспомнить. Это состояние, однако, не является стабильным и зависит от уровня актуального эмоционального состояния. Так, в некоторые моменты индивид может великолепно на чем-либо концентрироваться, но при появлении стрессового фактора, это способность моментально рассыпается.
4. Депрессия. В состоянии посттравматического стресса депрессия достигает самых тяжелых форм и нередко выражает самое глубокое отчаяние, порождая ощущение бессмысленности и бесполезности. Это чувство разворачивается на фоне нервного истощения, которое сопряжено с апатией и отрицательной временной перспективой – негативное отношение к жизни, потеря целей и смыслов.
5. Генерализованная тревожность. Как правило, общая тревожность проявляет себя одновременно на трех уровнях функционирования: на соматическое уровне в форме фиксированных или «плавающих» болевых ощущений – ломота в спине, спазмы желудка, головные боли; в психической сфере – в форме постоянного беспокойства, навязчивых параноидальных мыслей; в эмоциональных переживаниях – перманентное присутствие чувства страха, неуверенности.
6. Девиации пищевого поведения. Изменяются пищевые привычки и аппетит в сторону крайних проявлений. В подавляющих случаях наблюдается общее снижение аппетита, происходит утрата чувства голода, вкус пищи становится несколько «сглаженным». В меньшей степени происходит обратная реакция – непомерное потребление пищи на фоне резкого снижения индекса массы тела.
7. Неприятные воспоминания. В памяти человека помимо его желания и воли внезапно всплывают жуткие, безобразные сцены, связанные с травматическим событием. Причем эти воспоминания могут возникать как во сне, так и во время бодрствования. Особую активность они приобретают в ситуации, если окружающая обстановка «напоминает» чем-то травматическое событие. Например, запах, звук, значимый элемент окружения и т.д. Пробужденные по принципу подобия воспоминания из прошлого обрушиваются на психику как лавина, вызывая сильнейший стресс. Основное отличие от обычных воспоминаний заключается в том, что посттравматические образы сопровождаются сильным чувством тревоги и страха.
8. Трудности с засыпанием и прерывистый сон. Есть все основания полагать, что при частом посещении ночных кошмаров, человек сам невольно противится засыпанию, поскольку опасается вновь увидеть страшные и неприятные сны, переполненные негативными переживаниями. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, дополнят картину симптомов посттравматического стресса. Постоянно присутствующая тревожность также блокирует возможность расслабиться, что еще больше усугубляет чувство физической и душевной боли.
9. Чувство вины. Чувство вины происходит из многократного проигрывания сценария психотравматической ситуации в результате чего человек неосознанно убеждает себя, что если бы он приложил больше усилий и обратил внимание на «внешние подсказки», то ничего бы страшного не произошло. Со временем ему кажется очевидным, что он не проявил «должную осмотрительность», поступил слишком опрометчиво. Иными словами его мозг убеждает его, что он в ответе за все, что с ним произошло, игнорируя объективные неконтролируемые события и явления. Чем чаще индивид воспроизводит травматические события, чем больше он убеждается в собственной персональной ответственности.
Перечисленные симптоматические переменные являются достаточно распространенными явлениями, однако в зависимости от специфики психотравмирующей ситуации могут появляться особенные характерные признаки. Так, для ветеранов активных боевых действий будет доминантным симптом «немотивированной бдительности», «взрывная реакция» на фрустрацию, «галлюцинаторные переживания» и др.
Осознание симптомов, которые выражают остроту переживаемого посттравматического стрессового расстройства, дает почву для проведения соответствующей психокоррекционной работы, определяет глубину и характер психологический деформаций. Как правило, усугубление симптоматики происходит вследствие отрицания и сдерживания естественных деструктивных состояний и негативных переживаний. Подавленная боль, обида, вина, страх только растягивают и усугубляют душевные и физические страдания.
Без квалифицированной и профессиональной поддержки очень тяжело самостоятельно выбраться из капкана посттравматического стресса, поскольку сам стресс сужает горизонт принятия решений и не позволяет человеку увидеть потенциальные возможности и реализовать их, проработать и нивелировать остатки тревожащих воспоминаний. Профессиональные психологи сервиса Psyon.pro помогут вам справиться с последствиями посттравматического стресса и заново обрести гармонию с самим собой.
Автор статьи: Сипягин Дмитрий Вячеславович, кандидат психологических наук. Записаться на психологическую консультацию с автором статьи можно тут