В качестве спойлера. Этот цикл описывает жизнь сказочных существ в волшебной стране. Любые совпадения с реальными событиями случайны и не соответствуют замыслу автора. В общем, никого не хотел обидеть, случайно, просто, повезло. Итак, поехали. А, номера в/ч вымышлены.
Но долго повялиться на жарком и пыльном чеченском солнышке нам не дали. БээРы (боевые распоряжения) посыпались, как из рога изобилия. Это было связано и с незапланированной ротацией некоторых бойцов из-за списаний по медицине и из-за выхода из строя целой группы по ранениям (вся группа - 300). Там отдельная история, расскажу в другой раз.
Самым частым БР на первых порах были ПСР (поисково-спасательные рейды). Иногда их называли ПСО (поисково-спасательные операции), но в чём разница, я так и не понял. А вот среди этих ПСР чаще всего мелькали задачи по разблокировке и эвакуации таких-же групп СН ГРУ, как и мы, но из одной и той-же бригады, дислоцировавшейся в городе N. Даже чаще, чем разблокировка морпехов или мотострелков, что было бы логично предположить. Слишком часто, чтобы быть совпадением. У меня было много времени, чтобы проанализировать этот опыт и я пришёл к заключению, что их проблема, вероятно, была не на уровне самой группы, рядовых бойцов, как нам говорили, а на уровне командования. Да, действительно, попасть в окружение противника, несмотря на малочисленность группы, можно только из-за тактических ошибок группника. Но, чёрт возьми, почему эти ПСР всегда проходили при свете дня? За всё время работы мы только дважды проводили ПСР в отношении групп ГРУ ночью. Вот это и есть норма. ГРУ - ночной зверь.
Днём группа не существует в пространстве, как её можно обнаружить и атаковать? Нельзя атаковать то, чего не видишь. Какие такие БР они получали, что регулярно вязли в прямых боестолкновениях, неясно до сих пор. Я могу заблуждаться, но очень уж там воняло предательством. Ну, не могли боевики так точно выходить на группы исключительно одной и той же бригады. Бывало такое со всеми, но не постоянно-же? И удивлял меня какой-то детский набор носимого вооружения и нЕмощный БК. Вы, пля, в горы идёте, там складов РАВ нет, хули вы тушёнку тащите вместо гранат?
Вертолёт не идёт на место боеконтакта. Из-за отсутствия достоверных данных о расположении противника и его численности. Иногда приходилось и по пять км намахивать, пока первого "воина света" обнаружишь и начнёшь уже работать. Никакой огневой поддержки, как правило, нет. Печальный опыт "дружественного огня" вносит свои коррективы и приёмы.
Вертушка зависла в трёх метрах от волнистого моря травы, густо отстреливая тепловые ловушки. Вертолётчик, в ответ на сигналы группника, дежурившего у бортового пулемёта, спуститься ниже, яростно мотал башкой, отказываясь снижаться. Получив в бубен, проорал маты с проклятьями и закрылся в кабине пилотов наглухо. Сука. Пришлось прыгать. Я не готов был к трём метрам. Я готовился к двум, но колышущееся зелёное море сбило внутренний дальномер. Страшной силы удар потряс всё тело до основания, читай, до жопы. Вообще-то, в случае барражирования вертушки на малой высоте, нужно было выпрыгнуть из вертолёта, погасив удар плотно сдвинутыми и полусогнутыми ногами, затем перекувыркнуться через правое плечо, прижимая оружие к груди, после чего отбежать в сторону от борта и принять позицию стрельбы с колена, ожидая полной высадки группы. Затем исчезнуть в зелёнке. А вертушка должна совершить ещё одну посадку сильно в стороне, ложную, чтобы отвлечь внимание возможного наблюдателя.
Но именно в этот раз нам достался "пуганый экипаж", который уже получал в борт выстрел из гранатомёта и повторения никак не желал. Такое иногда бывало. Редко, но бывало. Никакого кувырка через голову, призванного погасить оставшуюся после приземления на ноги силу удара, сделать не удалось. Я просто завалился на бок с почти потухшим светом в глазах и с кровью во рту. Я был самый тяжёлый в группе не из-за своего собственного веса. А из-за моего оборудования. Две винтовки, соответственно, два разных БК к ним, лёгкие мины, которые только так называются, но весят очень больно. Гранаты, одноразовый гранатомёт и пулемётная лента для пулемётчика. Сухпай, вода, запас детонаторов и прочий шмурдяк, который тянет вниз. Носимый БК для винтовок тоже был немалым. Почти 16 кг одних только патронов. И это не считая БК для пулемётов.
Свою разгрузку я без посторонней помощи не надевал. Я мог её поднять, мог носить, но не мог надеть. До сих пор с ужасом её вспоминаю. Когда кто-то рассказывает мне, что в случае внезапного боя нужно просто быстро сбросить свой рюкзачок и подсунуть его под оружие... я очень и очень сильно в этот момент зависаю. Хотел бы я посмотреть на этого товарища в реальном бою с разгрузкой ГРУшника на БР. Где суммарный вес запросто достигал 35-40 кг. А пулемётчикам ещё хуже. Они сшивают вместе два РД и набивают их исключительно пулемётной лентой. Сзади спарка из двух РД и спереди один РД тоже с лентой. 1500 патронов - 36 кг+гранаты, сухпай, вода и прочие нужности+вес самого оружия. Понимаете теперь, почему грушники не носят бронежилеты? Вовсе не от пренебрежения опасностью или из понтов. Вес. Всё и всегда сводится к нему. И ты на полном серьёзе решаешь, что лучше взять, гранату или тушёнку. В нашей группе обычно побеждали гранаты. Или сгуха. Но гранаты чаще...
Тогда вколотило в землю не только меня. Легли все. И вертушка сразу же исчезла за горизонтом, забив на выполнение обманного маневра. Помогая друг другу, поднялись и быстро углубились в зелёнку предгорья. На наше счастье группа "попаданцев" держала оборону неподалёку за хребтом.
По замыслу, мы должны были пробить коридор и вывести группу к подножию хребта с обратной стороны, куда уже выдвинулся взвод БМП МСР (без стрелков) с ближайшего блок-поста, приданный нашей группе на этот БР. Такая жёсткая выброска нанесла чудовищный ущерб группе, бежать мы не могли. Закусив удила и страдая от страшной боли в голеностопах и позвоночнике, мы быстрым шагом прошли то, что можно назвать перевалом и сразу очутились в тылу хлипкого, но широкого кольца боевиков, обстреливающих из пулемётов засевших среди камней на склоне горы ребят.
Нам повезло. Вряд ли мы смогли бы проводить серьёзные тактические игры с перемещениями, но наше присутствие осталось незамеченным, чем мы коварно и воспользовались. Работать начали в пять бесшумных стволов. Три АКМС с ПББС наших ребят, моя ВСС и АПС(б) группника (Стечкину, изобретателю АПС, нужно поставить памятник только за то, что его пистолет уверенно поражал цели на дистанции 200 метров(!) используя обычный 9-мм патрон). Стреляли густо и почти в упор. Работали строго в голову, поэтому никаких криков и прочего ненужного внимания не привлекали. Когда боевики просекли, что их как в тире укладывают, было поздно что-то делать. Мы вынесли до четверти общего числа и расчистили здоровенный кусок кольца. Потом, на шустро меняющих позиции боевиков, с огромным облегчением для наших подубитых тел, ушли все выстрелы гранатомётов.
А вот потом уже пришлось активно побегать. Хорошая была тактика. Хоть и болезненная до одури. Никаких позиционных войнушек. Полагаю, именно выбор позиционного боя и поставил группу из города N под молотки. Никаких снайперских и пулемётных дуэлей. Скорость смены позиции с одновременным огневым подавлением была задана наивысшая из объективно возможных. Смысл такой тактики в том, что атакующие с боковым смещением бойцы вызывают огонь противника на себя. Но на линии огня они не остаются дольше 1-2-х секунд, что недостаточно для уверенного попадания в условиях встречного пулемётного огня на подавление, но достаточно для нас, чтобы прицельно поразить противника, появляющегося из укрытий для выстрела. Сложность такой тактики лишь в безупречности исполнения. Нужно чтобы при перемещении одновременно использовались четвёрки бойцов, в каждую из которых входил бы снайпер, пулемётчик и два автоматчика. Пока четвёрка прорывается, две четвёрки прикрывают. Вроде, всё просто, но на деле это приводит к тому, что одна четвёрка из трёх всегда перемещается перед прикрывающими, поэтому так важно обладать высокой стрелковой подготовкой бойцов. Такая тактика неприменима в подразделениях с обычным уровнем индивидуальной точности.
Таким образом мы зачистили фронт и правый фланг кольца полностью, а левый по большей части. Боевики дрогнули и ломанулись бежать. Часть побили мы, расстреливая их в спину, часть отработали "попаданцы", ударив во фланг бегущим. Но боевики не ушли, они уже сообразили, что при отступлении станут лёгкой мишенью и поэтому, стянув оставшиеся силы в кулак, ударили по позициям окружённой группы. Мы не могли их поддержать огнём, прямо противник не просматривался и было принято решение грузить раненых и убитых на себя и выгребать к контрольной точке по большой дуге, уходя от остатков банды выше по склону. А выше по склону - это наверх. Фейспалм.
Именно тогда я попробовал новый для себя способ стрельбы из СВД. Сидя почти в позе лотоса, из положения боком к противнику, левый локоть упирается в левое колено. Устойчивость оружия получилась феноменальная. Что, безусловно, сказалось на скорости и точности стрельбы. Минус есть и очень жирный - невозможность быстро сменить позицию, кроме как просто завалиться на спину. Но мне удалось отстрелять полный магазин, прежде чем с окружающих камней посыпалась крошка от попаданий пуль. Позицию нащупали, хоть и примерно. Солнце слепило им глаза и это обстоятельство тоже было большой удачей для нас. Я не стал дожидаться прилёта на свою позицию какой-нибудь херни побольше и начал шустро двигаться вслед отходящей группе. Отход прикрывали все пулемётчики и снайперы. К сожалению, пулемёты "попаданцев" были почти пусты и ребята помогали огнём очень бережно, хоть и практически неприцельно. Тогда я просто отметил для себя это обстоятельство. Почему? Это же нелогично! Я имею ввиду, что если объективно невозможно перенести достаточное количество боеприпаса, то почему не обучают стрелять максимально результативно? По принципу выстрел - цель. И даже пулемётчики, несмотря на иные задачи, могли бы работать намного точнее, а не просто пролить всё огнём, а потом скупо огрызаться тем, что осталось.
С огромным удовольствием я сбрасывал ПОМ-2р и тихо радовался каждой капле пота, пролитой в глухой уссурийской тайге. Без всех этих мучений вряд ли я вывез бы тогда всю эту жопу. Основной ресурс спецназа, это не только превосходная выучка и наличие какого-никакого ума, но и выносливость. Почему-то, те же киношники, например, постоянно игнорируют этот момент. Обессиливание бойца приводит к его поражению даже гораздо быстрее, чем завершение боеприпаса, вообще-то. Обессиленный боец - это ДОТ. И не нужно слепо доверять лозунгу "Своих не бросаем". В отличие от кремлёвской братвы, спецназ всегда принимает оптимальные решения, не граничащие с героической гибелью по защите трупов своих ребят. Это объективно так. У всего есть цена. И живой боец всегда дороже мёртвого. И если группник не выбил из своей головы пропагандистские представления, то он положит свою группу в кратчайшее время. И ценность толкового группника именно в том, сможет ли он почувствовать ту тонкую грань, когда уже нужно оставить мёртвых и выводить живых. Группник из бригады N даже не рассматривал возможность оставить своих погибших бойцов и уходить до полного окружения. В итоге, он только увеличил число 200-х. Не мне ставить под сомнение его тактические решения, конечно. Но, я полагаю, что постулаты пропаганды не должны управлять решениями командира. Они для другого.
Уже перевалив за увал, услышали несколько подрывов мин. Но и после этого боевики продолжили преследование. Я слышал, конечно, о солидных премиях за головы грушников, но даже не предполагал, что преследование будет таким упорным.
На последних каплях сил дотянули до дороги, на которой уже стояли бэхи. Крайняя и ближайшая к нам бэха тут-же развернула башню и хорошенько отработала своей скорострельной пушкой по дальним склонам. Хоть и не прицельно, но время для броска под защиту брони у нас появилось. Загрузив первую группу раненых на бэху, отправили её на блок-пост. Не успела бэха набрать скорость, со склона начал долбить НСВ ("Утёс"). Какого хрена, подумал я тогда. Откуда? Я слышал, что арабы как-то научились обходиться без станка, но почему это "счастье" досталось именно нам и именно сейчас? И почему он молчал всё время до этого? Уже позже агентурная разведка выяснит, что у боевиков к нему не было патронов и их доставили в последний момент. И что боевики побросали много трупов на склонах, что для них не характерно, но "Красавчика" (НСВ) утащили вместе с ранеными.
Гранатомётов уже не было. ВОГ-ов тоже. Патроны у всех почти на нуле. Из шести пулемётов двух групп всё ещё работал только один, но он сдерживал перемещения боевиков по склону, сжигая последний РД (ранец разведчика) с заправленной в него патронной лентой. Пробегающий мимо пулемётчика группник хлопнул по РД рукой. Остаток ленты занимал меньше трети объёма. А это примерно 150 выстрелов. И только у автоматчиков БК всё ещё позволял нормально огрызаться. Немудрено. Мы многократно превышали обычные нормы БК и ни разу, заметьте, об этом не пожалели. Для АКМС ребята набирали по 1700 патронов на каждый ствол.
В общем, пока мы простреливали вероятные места залегания невидимого нам пулемётчика, не позволяя ему прицелиться, ребята пытались загрузиться на вторую бэху. А не тут-то было. Лейтенант, судя по всему, командир взвода этих бэх, приказал своему мехводу давить на газ и сваливать. А сам сидел в командирском люке бэхи и орал нашему группнику, чтобы он бросал раненых и убитых, мол, пиZда ещё нарожает!
Этот недоофицер, с позволения сказать, в тот момент был максимально близок к бесславной гибели от рук нашего группника. К счастью для обоих, мехвод резко остановил машину и, выпрыгнув из люка, побежал помогать ребятам грузить убитых в десантный отсек, а раненых на броню. Молодой, тщедушного телосложения паренёк, с бледным лицом и синими от страха губами, проявил больше мужества, чем его отец-командир.
Я лежал на крайней четвёртой бэхе, только с брони которой и сумел прострелить то ли ствольную коробку пулемёта, то ли башку хитрого и вредного боевика, управлявшего НСВ. Сверху увидел, что он натянул камень на лежащие рядом валуны и в небольшую бойницу вывел ствол, перед которым ещё и куст какой-то херни рос. Это всё объясняло, почему он так сильно мазал. Полагаю, он не имел возможности нормально целиться и стрелял наугад, по направлению. А там, где должна быть его голова, был валун. Вот из-за этого его и не могли задавить. Я стрелял наудачу, умственно сложив в кучу все линии от граней камней, и вот в точку схождения этих линий и отстрелял пол-магазина. Больше "Утёс" не рычал.
Накопленные чудовищные перегрузки буквально выламывали тело и к горлу подступала тошнота. Боль была настолько сильна, что рухнув возле выхлопной сетки бэхи так и не смог заставить себя переползти чуть подальше. Так и глотал всю первую часть дороги горячий выхлоп с копотью от недогоревшей соляры. И только в подгорье немного пришёл в себя.
Наша группа вышла из боя без потерь. У "попаданцев" потери были, но это военная тайна.
Этот ПСР был не первым и не последним, не самым опасным, но самым тяжёлым для меня, пожалуй, за всю КТО-2.
А последствия от такой грубой высадки настигли меня только спустя 10 лет. И в последующие 10 всё становится только хуже. Сейчас я сильно хромаю из-за проблем с суставами. "Всё для фронта, всё для Победы..."
Продолжение следует...
