Продолжаю делать обзоры книг по четвергам. На этот раз вновь философия. Но в планах ещё несколько книг по истории, и несколько произведений художественной литературы.
А во вторник, если получится, будет обзор художественно фильма.
Со времён Плутарха принято сравнивать, сопоставлять великих людей. Если брать историю философии, то такие сопоставления тоже имеют место. В нашей российской литературе можно назвать прекрасную монографию А.Ф. Лосева и А.А. Тахо-Годи, посвящённую Платону и Аристотелю[1]. Безусловно, не могла не появиться в России и книга, посвящённая двум другим выдающимся мыслителям человечества – Канту и Гегелю. Речь идёт о монографии Т.И. Ойзермана «Кант и Гегель» (опыт сравнительного исследования) (М., 2008).
Книга необходимая и очень нужная. Действительно, и Кант и Гегель являются двумя основоположниками современной философии. И до сих пор в философской литературе, пусть и подспудно, косвенно, но происходит сравнение этих двух титанов.
Кто-то считает, что именно Кант дал толчок развитию философии модерна, и не будь его, не было бы и последующей философии. Иной подход у поклонников Гегеля, считающих, что Кант, обозначив вещь в себе, остановился на полпути, что потом и повлекло поиски данной вещи в лице философии Фихте, Шеллинга, Шопенгауэра и Гегеля. И в этом плане философия Гегеля представляется как кульминация развития немецкой классической философии, и философии модерна.
В такой ситуации, безусловно, и напрашивается сопоставление двух классиков философии, за что и взялся в своей интересной монографии известный философ Т.И. Ойзерман. Правда, на наш взгляд, уже во Введении заметен субъективизм автора. Во-первых, почему-то Т.И. Ойзерман анализировал преимущественно произведения классиков марксизма, их высказывания о Канте и Гегеле, оставив «за бортом» представителей иных направлений. Ойзерман отмечает, что для Маркса и Энгельса характерно непонимание Канта. Здесь он также обращается и к авторитету такого солидного историка философии, как Куно Фишер, автору блестящего исследования о Канте, Гегеле и ряде других философов.
И уже в конце Введения Ойзерман предупреждает читателя, что хотя и признаёт роль Гегеля в философии (особенно его диалектический метод, теорию развития, историзм), а также считает, что тот в некоторых моментах превзошёл Канта, открыв для философии новые пути исследования, однако отдаёт предпочтение кёнигсбергскому мыслителю. Гегель, по мнению Ойзермана, во многом уступает Канту, и по сути возвращается к тем самым концепциям, которые были преодолены Кантом (С. 26). Т.е. мы видим здесь уже заданную позицию. И, возможно, кого-то это может заставить отложить книгу в сторону. Зачем читать сравнение, когда итак всё ясно? Однако книга, на наш взгляд, всё-таки получилась интересной, содержательной.
Во Введении автор обозначает и основные цели монографии. Он не ставит цель подробно пересказывать жизнь и учение обоих философов. Действительно, это было бы утомительно в рамках одной книги. Кроме того, по сути, так можно взять две монографии – о Канте и Гегеле и сопоставить обоих авторов. Нет. Задача Т.И. Ойзермана: подвергнуть критическому анализу лишь только то, что является общим для обоих мыслителей и что их отличает друг от друга. Автора интересуют те элементы системы того или иного мыслителя, которые отсутствуют у сопоставляемого с ним философа. Например, автор опускает анализ трёхтомных лекций по эстетике Гегеля, отмечая, что в этой работе последний солидаризируется с идеями Канта[2].
Что касается структуры самой книги, то в ней рассматриваются такие темы, как жизненный путь обоих мыслителей, их трактовки философии, анализ обоими авторами философии религии, метафизика, проблема человека, вопросы естествознания. Обращается автор и к таким моментам, как социально-политические и философско-исторические воззрения обоих авторов, а также история философии в их освещении. А в последней главе уделяется внимание критике Гегелем Канта.
К сожалению, главы не равноценны. Где-то автором даётся краткий обзор, а где-то более подробный. А такая интересная тема, как метафизика, вообще разделена автором на две главы.
Мы не будем рассматривать все обозначенные выше темы. Остановимся только на некоторых из них.
В целом, почти по всем вопросам автор отдаёт предпочтение Канту. Сравнивая их личную жизнь, например, Ойзерман явно симпатизирует Канту. Последнего он характеризует как человека скромного, стремящегося, в первую очередь, к сосредоточенной исследовательской деятельности (в следствии этого и отвергающего приглашения переехать в другие города из Кёнигсберга).
Гегель первоначально стремится к бурной политической деятельности, его деятельность словно направлена вовне. И только постепенно он ощущает в себе призвание философа. При том, Гегель любит подчёркивать, что его философия является истинной и подлинной. Все выдающиеся философы, отмечает автор, провозглашали своё учение единственно истинным. Однако Гегель воплощал, по мнению Ойзермана, эту отрицательную особенность философии, наиболее последовательно. Ойзерман приводит мнение А.А. Гусейнова, отмечающего, что Гегель истолковал европейскую философию, как «целенаправленное поступательное движение к своей системе»[3]. Это и отличает, по мнению Ойзермана, Гегеля от его предшественников, и в первую очередь от Канта. Последний только в учениях Руссо и Юма видел родственные себе идеи. И, добавим, всё-таки был более скромным, нежели Гегель (или последователь Канта и критик Гегеля – Артур Шопенгауэр).
Если Гегель долгое время жил политикой, то для Канта политические вопросы носят чисто мировоззренческий или теоретический характер.
Теперь обратимся к понятию философии, важному для обоих авторов. Для Канта философия – наука о знании и нравственном долженствовании. Соответственно, и задача философии – в определении границ познания и границ разума. Познавательная мощь разума развёртывается в границах возможного опыта, В непосредственной связи с чувственным созерцанием[4]. Т.е. философия отказывается от любых попыток познания сверхчувственного. То, что не может быть делом теоретического мышления, может и должно быть делом веры. Такова религиозная вера.
В свою очередь у Гегеля философия – это мышление мышления. Другими словами, если для Канта чистый разум, это человеческий разум, то для Гегеля, в представлении Ойзермана, разум как некая субстанциональная сущность всего сущего. Это мышление определяет само себя и всё сущее. Для Гегеля объективность понятий, так же как и объективность мышления и разума, суть не только и не столько человеческая реальность, сколько всереальнейшее, которое он именует «абсолютной идеей» а также Богом[5].
Гегелевское мышление не почерпнуто из чувственных восприятий. Это содержание выявляется в процессе саморазвития понятия, чисто логическом процессе, порождающем всё новые определения бытия, сущности и самого понятия, которое есть по Гегелю истина бытия и истина сущности. Притом, истина, повторимся, понимается, не как соответствие представлений, понятий определённым предметам. Истина существует безотносительно к человеку. Она – высшая объективная реальность, абсолютная идея, Бог.
В представлении Т.И. Ойзермана, наука, содержанием которой является абсолютная идея, есть в сущности лишь философия, точнее –философия Гегеля. Кроме того, истина постигается лишь философией, и только философия привносит в науку истину. Именно философия, по Гегелю, определяет статус и познавательную ценность любой науки. В свою очередь, Кант даже не допускал мысли о том, что науки должны быть философски преобразованы для того, чтобы получить статус «истинных»[6].
По мнению Ойзермана, рассуждения Гегеля о всемогущей роли философии, в первую очередь его собственного учения, может наводить на мысли о mania grandiose.
Кроме того, полагает Т.И. Ойзерман, гегелевское понимание роли философии не отличается чёткой определённостью. Гегель то отождествляет философию с конкретной философской эпохой, то с религией.
Таким образом мы видим, что в представлении Ойзермана, у Канта более чёткое понятие философии, нежели у Гегеля, основанное на взаимосвязи философии и других наук.
Анализирует Ойзерман и некоторые другие темы. Так он сопоставляет отношение Канта и Гегеля к религии, констатируя, что оба являлись верующими людьми. Но если Кант сохранял критическое отношение к христианским догматам (хотя религия, по Ойзерману, и пронизывает всё учение кёнигбсергского мыслителя, в т.ч. и его этическую теорию), то Гегель старался придерживаться официального, государственного взгляда на религию[7].
Интересно сопоставление социально-политических и философско-исторических взглядов обоих авторов. Т.И. Ойзерман противопоставляет взгляды Канта, в чём-то космополитические, националистическим идеям «германского мира», пропагандируемым Гегелем. По сути дела и здесь, по мысли Ойзермана, Гегель выступает в роли «официального философа», стремящегося угодить властям. И «германский мир», в представлении Ойзермана, выступает у него как последняя стадия истории.
Расходятся оба мыслителя и в трактовке таких вопросов, как разделение властей и проблема войны. Ойзерман подчёркивает, что хотя мысли Канта о разделении властей не были оригинальны в целом для того времени, но, в отличие от предреволюционной Франции, они прозвучали в абсолютистской Пруссии[8]. Что касается Гегеля, то, по Ойзерману, последний, хотя и говорит об этом, но по сути для него разделение властей является формальным.
Отдаёт предпочтение Ойзерман Канту и во взглядах на проблемы мира. По мнению Ойзермана, если Кант исходил из трактовок войн, как преходящего феномена, хотя и объективно возникшего на определённом историческом этапе, то Гегель настаивал на нравственной необходимости войн[9].
Обращается Ойзерман и к анализу философии истории. И здесь вновь Канту отдаётся предпочтение. Правда Т.И. Ойзерман справедливо отмечает, что у И. Канта нет значительного по объёму труда, посвящённого данной тематике. И Кант вообще не считал философию истории необходимой частью своей философской системы.
Однако, хотя и фрагментарно, И. Кант изложил свою идеи. В свою очередь, Г.Ф.В. Гегель оставил нам труд, богатый идеями и фактами. Но, при этом, по мнению Ойзермана, взгляды Канта гораздо ближе к современным научным представлениям. Во-первых, ему чужда идея «конца всемирной истории», в ходе которого человечество достигнет предустановленную свыше цель (как это показано у Гегеля). Социальный прогресс, по мнению кёнигсбергского мыслителя, является приближением к общечеловеческим идеалам, но не их окончательным претворением в жизнь. Во-вторых, Кант допускает возможность самоуничтожения человечества[10] (отсюда. В качестве гарантии против этого, и разрабатываемая мыслителем идея «Вечного мира»).
Чуть ли не половина книги уделена рассмотрению такой темы, как метафизика Канта и Гегеля. Для Канта метафизика – это фактически отрицание традиционной метафизики. Она – синоним философии. Отрицая традиционное деление философии на «первую» и второстепенные дисциплины, И. Кант включает в метафизику (или философию) такие дисциплины, как эпистемологию, этику и эстетику.
У Гегеля, в свою очередь, началом и завершением метафизики является Абсолютная идея. Однако Гегель фактически не рассматривает данное понятие в специальном сочинении. Все сочинения Гегеля по сути описывают логический процесс, природу, общество, историю, эстетику и т.п.
В целом главы по метафизике Канта и Гегеля написаны интересно и информативно.
Гораздо меньше страниц – всего 20, уделено проблеме человека. Т.И. Ойзерман констатирует, что в данном случае, как и в ряде других, что были рассмотрены, у Канта и Гегеля есть расхождения в подходах. Если Кант преимущественно рассматривает проблему человека через отношения с другим человеком, то Гегель через отношение к Богу и государству. Здесь Ойзерман вновь отдаёт предпочтение Канту, соглашаясь с позицией, согласно которой гегелевский подход является аннигиляцией человеческой личности, индивидуальности, самостоятельности свободы[11].
Оба – и Кант и Гегель, в представлении Ойзермана, рассматривают человека, как общественное существо, но расходятся в трактовке социальности человеческого индивида. По Канту социальность индивида не ущемляет и не ограничивает его единоличности и индивидуальности. Наоборот, она её обогащает и содействует развитию её природных задатков. В свою очередь, концепцию Гегеля можно охарактеризовать как имперсонализм, т.е. философию обезличивания[12].
Точно также при анализе учений авторов о естествознании – первенство отдаётся Канту. Ведь последний как раз и уделял большое внимание опытному знанию, а для панлогистской концепции Гегеля характерно отношение к наукам о природе, как ко вторичным[13].
Превосходит Гегель Канта как историк философии, создав монументальную панораму развития человеческой мысли (правда, добавим, больше уделив внимания античности). Правда и здесь Т.И. Ойзерман усматривает недостатки, присущие Гегелю (в частности, анализ истории мысли, как становление его собственной философии). В свою очередь, Канта мало интересовала история философии. Он оставил по сути небольшое сочинение на восьми страницах. Однако именно Кант, по мнению российского учёного, заложил основы теоретической истории философии, которые потом блестяще развил Гегель[14].
И в последней главе Т.И. Ойзерман уже останавливается на критике Гегелем своего великого предшественника. Автор подмечает как сильные стороны гегелевской системы, так и недостатки. Указывает и на некоторые их различия. Например, если Кант скептически относился к диалектике, как по сути к игре ума, то Гегель подчёркивает особую роль диалектики, и отмечает, что противоречие является сущностью всего существующего.
Вместе с тем, хотя во многом Ойзерман и отдаёт предпочтение Канту (но отмечает, что и Гегель в некоторых случаях превосходит последнего), но отмечает, что вопрос, задаваемый некоторыми читателями: кто выше – Гегель или Кант, не заслуживает обсуждения[15].
Фактически автор подводит к выводу о том, что философия Канта, актуальная для нашего времени, нуждается в дальнейшем критическом осмыслении.
Подводя итог, можно отметить, что, с одной стороны, книга получилась немного субъективной. Заданность позиции видна уже в самом начале, когда автор упрекает в непонимании Канта классиками марксизма. И далее уже начинает проводиться мысль по всей книге, что Кант во многом превосходит Гегеля. С другой стороны, книга получилась интересной. В ней много любопытных наблюдений, содержится большой материал и раскрываются основные идеи двух великих философов.
В целом, конечно же, и Кант и Гегель – это классики философии. Согласимся с автором, что неправомерно ставить вопрос о том, кто главнее из двух мыслителей (отдавая предпочтение Канту, Ойзерман всё-таки не заявляет, что тот «выше» своего коллеги). Кант обозначил ряд вопросов, проблем, и, наоборот, оставил без ответа иные вопросы, и всё это, в целом, стимулировало развитие немецкой философии. Как классической (Фихте, Шеллинг и Гегель), так и других направлений (Шопенгауэр). Как раз Гегель и по-своему отвечал на некоторые из этих вопросов. В любом случае, и Кант и Гегель – это классика мировой философии. И каждый из читателей найдёт для себя что-то важное либо у одного мыслителя, либо у другого.
[1] Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон и Аристотель. М., 1993.
[2] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 27.
[3] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 62–63.
[4] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 73–75.
[5] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 81.
[6] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 84–85.
[7] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 121–125.
[8] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 142.
[9] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 140.
[10] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 177–178.
[11] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 402.
[12] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 403.
[13] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 435.
[14] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 453.
[15] Ойзерман Т.И. Указ. соч. С. 501.