Относительно Гандхари и Кунти Бхил Бхаратха вновь имеет свое самобытное и неожиданное мнение. Как мы помним, в классической версии Кунти -- дочь царя Шурасены, отданная им для удочерения другу и родственнику Кунтибходже, откуда, собственно, и ее прозвище (при рождении ее нарекают Притхой). Гандхари -- дочь гандхарского царя Субалы.
В передаче бхильского эпоса, это не принцессы двух разных династий, а сестры-двойняшки, искусственно сотворенные семью мудрецами -- сапта-риши. Рассказывают об этом так.
Некогда семь мудецов предавались аскезе. Пребывая год за годом в медитативном трансе, они в течение целых двенадцати лет накапливали тапас, пока, как водится, на это не обратили внимание боги, причем даже не Индра, традиционно ставящий палки в колеса разнообразным святым и не очень аскетам, а сами Шива и Шакти.
И вот, узрев полыхание тапаса и встревожившись, Шива и Дэви решают не дожидаться, покуда там накопится критическая масса и рванет к бхутам все мироздание, в лично все проверить и решить, что следует по этому поводу предпринять. Приняв форму орла и орлицы, они летят к ашраму мудрецов. Изобилие тапаса над этим местом, уже, видимо, вызвало некую турбулентность, потому что некий "ветер" подхватывает орлицу-Шакти и бросает ее на воткнутый острием вверх трезубец. Шакти покидает умирающее тело птицы, а риши, очнувшись, приходят в отчаяние, так как случившееся крайне неблагоприятно. Стремясь нейтрализовать дурное знамение, мудрецы берут тело орлицы, разнимают на части, смешивают с магическими веществами и создают двух девочек. Из орлиных костей -- Гандхари, из крови и плоти -- Кунти.
Девочки растут не по дням, а по часам. Долго ли, коротко ли, но вот Кунти, уже в образе юной девушки, на рассвете отправляется к озеру принести воды. Там она не может побороть искушения искупаться, и сняв уттарью, плещется в воде, а затем кланяется восходящему Солнцу, кокетливо прикрывшись шалью. Сурья, очарованный красотой девушки, обнимает ее лучами. Если в классической МБХ Кунти без зазрения совести насилует богов (ну а как еще это назвать, если "и все, что прикажешь, заклятью подвластны, исполнят, пусть даже с тобой не согласны", да еще и в таком контексте?), то здесь никаких мантр не требуется, Сурья честно соблазняется ее красотой и очарованием.
Лучи проникают в тело девушки и она чудесным образом зачинает дитя. Если в классической МБХ Сурья нисходит на землю и обладает Кунти в образе мужчины, а после чудесным образом возвращает ей девственность, то здесь Карна зачат в полном смысле непорочно. Плод развивается мгновенно, а затем... Бхилы, наверное, все-таки наслушались греков. Помните, как рождается Афина из головы Зевса? Вот и Карна точно так же исходит из головы своей матери, не причиняя ей вреда. Это судя по тому, что Кунти, в отличие от Зевса, долго маявшегося мигренью, не испытывает никакой боли, сразу берет сына на руки, ласкает, целует... Ребенок божественно прекрасен и улыбается ей.
Но Кунти не склонна обольщаться материнскими чувствами, что бы там странные люди индусы ни пели веками о безграничной любви женщины, бросающей ребенка в реку или относящей на помойку, как в данном случае. Заявив, что она не имела права его рожать, и нести его домой ей никак нельзя, ибо грех и вообще адхарма, Кунти отправляется в ближайший город. Не сказано, далеко ли он, но она довольно быстро приходит с младенцем в селение, именуемое Гакалгарх. Там она закапывает ребенка в мусорной куче, поручая отныне заботу о нем Земле-Бхуми и Сурье-Солнцу. Сделав это, Кунти возвращается в ашрам, по пути приняв омовение и набрав воды. Город, видимо, был рядом, раз никто ничего не заметил.
Кстати, о серьгах и доспехах Карны у бхилов ничего не говорится, зато примечателен способ рождения. Боги бхильские знают, чего тут больше -- желания подчеркнуть несокрушимую девственность Матери всех алмасты Кунти, или божественность Карны, которого бхилы любят куда больше, чем авторы классической МБХ. А боги и полубоги, как можно убедиться не только по индийским, но и по многим другим мифам, любят рожать и рождаться удивительными способами. Вспомнить хотя бы Зевса, регулярно донашивающего свое потомство то в голове, то в бедре. К слову, что интересно, на юге Индии есть легенда о том, как Вишну рождает бога Айаппу из бедра. В отличие от Зевса, Вишну не донашивает, а зачинает дитя сам в облике Мохини, а затем принимает свою обычную форму, так что Айаппе приходится появляться на свет как получится. Кстати, тоже совершенно непонятно, что мешало Вишну превратиться снова в Мохини и рожать на здоровье естественным образом...
Впрочем, Кунти, памятуя, из чего она создана, тоже является богиней. После якобы сожжения Пандавов в Варанавате и странствия по лесу, в бхильском эпосе имеется эпизод, рассказывающий, как Пандавы подсматривают тайком за спустившимися в лес дэвами, которые готовят какое-то празднество на поляне, ставят троны, причем один -- золотой, явно дожидается кого-то, кто еще должен прибыть. Затем изумленные братья видят Кунти, приезжающую на диком буйволе со светильником в руке, и постигают истинную природу своей матери.
Между прочим, далее у бхилов имеется еще один подобный эпизод, когда Юдхиштхира сходным образом подсматривает за Драупади, уезжающей на собрание богов на льве, с мечом в одной руке и светильником в другой. После этого Бхима с изумлением наблюдает картину маслом, как старший брат бегает вокруг жены на цыпочках, моет ей ноги, обмахивает спящую опахалом, и явно боится ее до смерти. Кстати, бхильская Драупади рождается не из огня, а из бананового стебля, что вновь отсылает нас к богиням плодородия. Но вернемся к теме.
Профессор Сатья Чайтанья пишет:
"В эпосе бхилов нам не нужно цитировать имена ее предков, чтобы установить благородство ее происхождения, ибо здесь она сама Шакти. Шакти принимает форму орла, и именно из крови и плоти этого орла рождается Кунти. И для тех, кто знаком с природой Кунти в эпосе Вьясы, это не должно вызывать удивления. Ибо там, если она сама не Шакти, рожденная женщиной, она проживает свою жизнь как воплощение Шакти. Читая Бхил Бхарату, поражаешься прямоте, с которой племенной ум воспринимает истину. Это как если бы дверь была оставлена открытой исключительно для них, чтобы войти в сокровенные тайны Махабхараты, тайны, которые более изощренные умы часто не в состоянии воспринять, а если и постигают, то им приходится совершать долгие путешествия, чтобы достичь их.
Кунти в «Махабхарате» — женщина, которая в одиночку сражается против могущества, возможно, самой могучей империи своего времени. Сражается и побеждает, ибо в конце концов именно ее кровь наследует трон Хастинапуры – ее кровь Ядавов... Именно эту природу Кунти мы находим интуитивно уловленной бхилами и выраженной с поразительной прямотой в их версии Бхараты, когда они говорят, что Кунти — это сама Шакти".
Здесь он несомненно прав, если трактовать Шакти именно как "движущую силу", потому что в классическом эпосе мы видим женщину, реально способную стены прошибить и пройти к цели по головам, если потребуется. Вот решительно не понимаю, почему литераторы и киношники так любят изображать ее этакой монашенкой со слезой на ресницах. Даже Олди не сумели уйти от этого образа, вновь изобразив Кунти этакой несчастной старухой, умученной собственными сыновьями. И где только люди это видят? Перед нами же Роксолана, Маргарет де Бофорт и Ефросинья Старицкая в одном флаконе!
Она сама устраивает свою свадьбу -- если приглядеться к тексту, это не просто "выбор на сваямваре". Судя по странной фразе о том, что Панду соединился с Кунти "как Магхаван с Пауломи", создается впечатление, что Кунтибходжа вовсе не жаждал видеть Панду зятем, и Кунти сама устроила свое похищение, потому что Индра (Магхаван) свою жену (Пауломи) вообще-то похитил и уволок, отбиваясь от преследователей. Она сама, поняв, что Панду таки не сделает ее царицей-матерью, устраивает обряд нийоги, для которого ей боги нужны по меньшей мере (мне очень нравится их разговор с Панду в лесу, когда он пытается отправить жену ловить на перекрестке дорог прохожего брахмана, и получает в ответ: "А может, мне лучше от твоего трупа зачать?"). Уразумев, что арийская лествица не сулит ее детям царствования, Кунти влезает в заговор с головой и тащит сыновей на трон с пробивной мощью атомного ледокола. Так что правы бхилы -- энергии действия тут через край.
Точно так же совершенно прав почтенный Сатья Чайтанья, говоря о том, как тонко уловили бхилы суть истинного отношения Кунти к брошенному первенцу. Сперва Вьяса, а затем следующие в его кильватере литераторы и кинематографисты заклинают нас образом несчастной матери, льющей слезы по отправленному собственными руками на гибель ребенку, а затем упорно отказывающейся признавать его по причинам, не выдерживающим ни малейшей логики. В МБХ эти поступки Кунти прикрыты ворохом длиннейших словесных гирлянд, которые должны вызвать к ней сочувствие, но под этими гирляндами неприглядная основа: Кунти ведет себя по отношению к Карне в точности как некоторые безответственные отцы, в старости являющиеся к отродясь их не видевшим взрослым детям с требованием алиментов. Нелюбимый сын сам по себе ей даром не нужен, нужно лишь то, что возможно стрясти с него в пользу пятерых любимых. Так что да, "племенной ум" бхилов отметает гирлянды и предъявляет нам поступок Кунти без всяких прикрас:
Кунти никогда не была добра к Карне. Кунти ничего не дала Карне — даже его рождение было ей навязано, и кроме этого она ничего ему не дала. Но она будет предъявлять к нему требования... Именно Кунти бросила этого своего божественного ребенка в руки Кауравов, во тьму и грязь. Что сделала Кунти, так это бросила бесценный алмаз в кучу мусора. И это именно то, что говорит Бхил Бхарата: она похоронила его в куче мусора.
Ну, насчет "тьмы и грязи" Кауравов можно и нужно поспорить, но это не сейчас. А в целом - в точку! Однако в дальнейшем некоторые выводы Профессора, при всем уважении, вновь представляются мне странноватыми.
Кунти и Гандхари - души-близнецы в Махабхарате. Будучи замужем за двумя братьями, они обе одинаково страдают всю жизнь, хотя и по разным причинам. Они остаются друзьями на протяжении всей своей жизни, уважая друг друга, и между ними нет ненависти, даже несмотря на то, что их дети начинают братоубийственную борьбу. Бхил Бхарата принимает эту «двойную душу» Кунти и Гандхари. В «Махабхарате» бхилов они — души-близнецы, одна рожденная из крови и плоти орла, которым стала Шакти, а другая — из его костей. В мифологии всего мира кости являются символами смерти, а кровь и плоть – символами жизни.
Все дети Кунти рождены дэвами, буквально существами света, а дети Гандхари — существами тьмы. Дети Кунти вырастают воплощениями праведности, а дети Гандхари — неправедности. Гандхари ослепляет себя и отказывает себе в жизни, потому что обнаруживает, что вынуждена общаться с тьмой, злом. В конце концов, она проклинает Кришну, саму божественную жизнь. Таким образом, хотя они близнецы, обе женщины огромной силы, они также являются противоположностями друг друга.
Ну, для начала, как по мне, быть сотворенной из мертвого мяса и мертвой крови -- столь же, и как бы не более зловеще, чем из костей. Кость -- это как раз тот материал, из которого создавались чистые и красивые произведения искусства, переживающие века, а во что превращаются через краткое время плоть и кровь -- не будем о грустном. О свете и праведности Пандавов разговор будет отдельно, а "Божественная жизнь", именующая себя словом "Кала" (Время, Судьба, Смерть) и заявляющая, что явилась всех уничтожить -- и вовсе оригинальное виденье.
Исследователь откровенно загипнотизирован традиционными толкованиями, поэтому то ли не замечает, то ли не озвучивает нам той расшифровки мифа, которая лежит на поверхности. Момент рождения Карны наполнен чистейшей символикой (вряд ли кто может полагать всерьез, что Кунти и впрямь рожала его из головы), которая считывается без проблем. Кунти зачинает от проникших в ее тело и разум лучей Солнца-Сурьи-Савитара. Карна в данном случае -- плод ее просветления, олицетворение просветленного разума.
Но беда в том, что Кунти просветление на дух не сдалось. У нее другие приоритеты. Та, что могла быть богиней, отбрасывает Просветление в мусорную кучу и кладет жизнь на чисто мирскую, эгоистичную цель -- увидеть на троне сыновей, рожденных из "неблагоприятной женской утробы". И она дотащит их до трона, после чего ее хватит хорошо знакомый нынешним психологам кризис достижения цели, и она уйдет в лес, потому что Глобальная Мечта достигнута, и совершенно непонятно, что делать с собою дальше. Ничего более далекого от индийской идеи святости и спасения ("мокши") и придумать невозможно. Бхилы в очередной раз попали в точку, а исследователь старательно натягивает бхильскую сову на традиционный глобус.
Что касается Гандхари, возможно, она в своей стойкой праведности действительно не желала видеть зла, убежденная, что правда победит в любом случае. Тут она ошибалась. Информационную войну тоже надо воевать, иначе сама правда выскребется из под груды клеветы в лучшем случае лет через пятьсот, как в случае Ричарда Третьего или Ивана Грозного. Или через три тысячи, как в случае Кауравов. Но об этом в другой раз.