Найти тему
С другой стороны

Когда можно позавидовать вдове

– Ты знаешь, а я ей сейчас завидую. Его больше нет, но её любовь к нему жива.

Я смотрела в окно. У подъезда на табуретках стоял гр0б. А в неё совсем ещё молодой Митя.

Подобная картина мало кого удивляла в лихие девяностые. Толпа парней с увесистыми цепями, их дамы с начёсами и стрелками – все пришли попрощаться с тем, кому в этот раз повезло меньше.

Мите было тридцать три. Они вместе учились с моим мужем в школе, поступили в училище. Муж дальше продолжил учиться, а Митя влез в тёмные делишки. Быстро разбогател, купил две квартиры в соседнем подъезде, отстроил там хоромы. Женился на Ленке-замухрышке из моего параллельно класса. Любовь у них была. До гроба. До его гроба.

Всех дел Митяя мы, конечно, не знали. Так, проскакивало что-то во время очередного застолья. Но человеком он был душевным – никогда без помощи не оставит. Детей любил, своих у него с Ленкой двое было. Нет-нет да устраивал дворовой ребятне праздники с мороженым, газировкой. Любили его. Все.

Мой Колька был честным в плане заработков. Жили скромно, но не голодали. Опять же, Мите спасибо. Только вот любви в нашей семье вот уже как четыре года не было.

Двое детей подряд, замоталась, утонула в быту и не заметила, как Колька мой завёл себе на стороне бабёнку. И не просто гулял, а делал это демонстративно, оттого мне становилось ещё более мерзко. Рубашки со следами помады и запахом женского парфюма сваливались на стул в спальне. Следы страстной любви, который он даже не пытался прикрыть, когда ходил по дому в одних шортах. Поздние телефонные разговоры, когда она, не стесняясь, просила меня позвать Николашу.

Мне хотелось бежать, но бежать было некуда. У моих родителей в скромной двушке жила сестра со своим семейством, а своего жилья у меня не было, я же замуж выходила – ехала жить с мужем и в радости и в горе до золотой свадьбы. Горя с каждым годом становилось всё больше, но я, наверное, адаптировалась, привыкла, наступила на собственную гордость – жила с Колей под одной крышей, обстирывала его, кормила завтраком и ужином, если он снисходил до семейного ужина, а не проводил время со своей пассией.

Жили. Жили как соседи. Даже не ради детей, а от безысходности. Моей безысходности.

И вот я смотрела в окно, где у соседнего подъезда прощались с Митькой. Колька отпустил пару комментариев, дескать, допрыгался друг, жил на широкую ногу и семью приучил к этому. А теперь что?

У гроба навзрыд рыдала Ленка. Пока я наблюдала за ней из окна, её три раза становилось плохо. Она падала, её приводили в чувство. И она снова бросалась к телу любимого.

– Ты знаешь, а я ей сейчас завидую. Его больше нет, но её любовь к нему жива. Ты же жив и здоров, но любовь мою давно убил, – я ещё пару минут постояла у окна, а потом собрала вещи.

Второй декрет мой подходил к концу. Пошла в школу, где работала и попросилась учительницей в поселковую школу. Нашлось место в соседней области, жильём временным обеспечили – а больше мне и не нужно было ничего. Жить нелюбимой хуже, чем быть мёртвой.

_______

-2

Другие публикации канала: