45
Нина взволнованно посмотрела по сторонам. Кругом не было ни души. На ветвях черемухи притаился незнакомый мне зверек, тонко посвистывая, он испуганно поглядывал на нас. Похоже, что это был бурундук.
— Не надо говорить такие слова. Сам знаешь, что мы уже пострадали за собственные языки. — Она вновь осмотрелась вокруг. — Возможно кто-нибудь следит за нами. Не дай Бог надзиратель. Давай перейдем на другое место.
Мы зашли чуть дальше в заросли тайги. Пихты и сосны обступили нас со всех сторон. Они, казалось, кружили среди кустарников смородины и голубики. Слышно было, как кричали чайки над быстрой рекой. Раздались дружные голоса рыбаков, значит пошли косяки рыб. Я знал, что мне простят мое отсутствие. Я мысленно убеждал себя, что наверстаю потом... Отработаю за двоих.
— Смотри, как здесь красиво, — с наслаждением проговорила Нина, наблюдая за выражением моего лица. — Прямо не верится, что мы находимся на Крайнем Севере, — улыбаясь, почти шепотом промолвила она.
За свои двадцать девять лет я никогда не был по-настоящему влюблен. Мои увлечения, как правило, были кратковременными, и все это было так давно, что я уже почти забыл слово «любовь», и это слово совершенно не вписывалось во все то, что меня окружало последние годы.
Я смотрел на Нину, затаив дыхание, каждое ее движение и каждый взгляд пробуждал во мне необычайное волнение.
— Давай сядем, — предложила неожиданно Нина.
Мы сразу оказались среди множества цветов, названия которых я совершенно не знал. На колымском побережье цветы имели очень яркую окраску и какой-то необычный целебный запах. Мы заняли полулежачее положение и поначалу не решались смотреть друг на друга. Солнце было в самом зените, нас укрывала широкая тень от растущих рядом деревьев. Нина первая внимательно посмотрела на меня и чуть дрогнувшим голосом проговорила:
— Гриша, а у тебя глаза, почти как эти цветы, совершенно голубые. — В этот момент я заглянул ей в лицо и потерял всякое самообладание. Неожиданно для себя самого я поцеловал ее в щеку. Она немного отодвинулась от меня и, смущенно улыбаясь, проговорила: — Гриша, ты что? Это первый поцелуй в моей жизни. — Взволнованный до безумия, я пребывал словно в прекрасном сне и не знал как поступить дальше и какие говорить слова. Первое, что мне пришло в голову в эти мгновения, это признаться в любви девушке, которую я почти не знал. Однако что-то сдерживало меня; я продолжал витать в своих чувствах, робко глядя на нее, как беспомощный ребенок.
Я больше не решился прикоснуться к Нине, и мы, то глядя друг на друга, то блуждая взглядами, обменивались редкими незатейливыми вопросами и ответами. Так продолжалось около часа. Затем Нина, приподнявшись, весело улыбнулась, и совершенно непринужденно сказала:
— Ну, дорогой Гриша, мне пора. Проводи меня немного. — После этих слов я будто протрезвел, моя влюбленность мгновенно улетучилась. Мне казалось до этого, что ее и мои чувства неразделимы, и я могу предугадать каждую се мысль и каждое движение, и вот она вдруг резко вышла из орбиты моих грез, и какое-то гнетущее предчувствие обожгло меня где-то внутри.
— Ты придешь еще? — растерянно промолвил я.
Нина неожиданно приблизилась ко мне и поцеловала меня в щеку.
— Конечно, как ты можешь сомневаться.
Я ликовал.
«Вот она — любовь» — молвил я, проводив Нину, возвращаясь обратно к рыбакам.
«Пришла и ко мне... и ничего, что мы заключенные, и этом есть что-то даже романтичное» — весело размышлял я, все дальше и дальше погружаясь в свои мечты.
Мы договорились встретиться завтра.
Просим оказать помощь авторскому каналу. Реквизиты карты Сбербанка: 2202 2005 7189 5752
Однако на другой день она не появилась. Не пришла и через день. Так в ожидании миновала целая неделя. Волнениям моим не было границ. Я придумывал разные причины ее отсутствия, но это не успокаивало меня. Мне было трудно скрыть свои переживания, и в бригаде надо мной уже начали подшучивать.
— Эх ты, влюбленный раб, — сказал однажды Стелькин. — Наверно, как и я, не оправдал себя в нужном деле. Она девка — кровь с молоком, а ты еще полностью не вышел из доходяг, хотя на вид уже похож на жеребца. Не торопись пока с девками заводить канитель. Арестантки сразу опозорят на весь лагерь и паршивую кличку дадут. Меня ведь теперь евнухом прозвали. Что поделаешь, что заслужил, то и получил.
— Ты с ним не равняйся, — вмешался в разговор Буров. — Твои грешные недостатки оказались вполне доказанными. А с ним еще надо разобраться, — Буров громко рассмеялся, дружески подмигивая мне.
Однажды прямо с утра отпросившись у бригадира я решил направиться в лагерь и там все выяснить. Всю дорогу мне в голову приходили мысли одна хуже другой. «Может быть ее отправили на этап или с ней случилась какая-то трагедия...» Иные объяснения я просто не находил.
Чем ближе подходил я к лагерю, тем больше нарастало мое волнение. Я шел торопливо узкой тропинкой среди огромных лиственниц и вековых сосен. Стаи диких уток, делая короткие перелеты, с шумом и криком проносились возле меня. Однако всего этого я не замечал. Я был полностью устремлен к единственной цели... скорей увидеть ее. Погруженный в тревожные думы, я не заметил, как дошел до лагерных ворот. Молодая надзирательница строго спросила: «Зачем идете в зону?» — Я на ходу придумал причину своего появления и объяснил ее сильным ушибом бедра. Надзирательница не стала меня больше расспрашивать, привычным движением открыла маленькую дверь около ворот, и я прошел в зону, торопливо устремившись в санитарную часть лагеря. Голова моя кружилась от нетерпения скорее узнать, что произошло. Неожиданно из-за барака санитарной части появилась Нина. Она заметила меня в окно, и виновато улыбаясь, вышла навстречу. Мой строгий вид и решительная походка, вероятно, подействовали на нее, и она сразу попыталась объясниться:
— Ты знаешь, я не могла к тебе прийти, — неуверенно проговорила она. — Много было у нас работы. — Однако не находя нужных объяснений и стараясь как-то сгладить возникшее между нами напряжение, она взяла меня за руку и повела в маленькую комнатку санитарной части. Мы сели на скамейку. В помещении в этот момент не было ни единого человека. — Не обижайся, Гриша, что так, невольно, обманула тебя, — продолжала она дрогнувшим голосом, в звучании которого я уловил наигранные нотки. Я не отвечал на ее объяснения, стараясь сам дойти до причины случившегося.
«Неужели ради своих страстных утешений с первой встречи со мной на берегу реки она была готова жертвовать собой? Неужели она не поняла моих настоящих чувств?» Я перебирал различные варианты ответов, чтобы разгадать ее поведение и не находил того, который бы удовлетворил меня.
Глядя на ее слегка распущенные волосы, прямой продолговатый нос, тонкую изящную шею, я вновь неудержимо начал погружаться в трепетное волнение, которое испытывал с ней раньше в лесу. Я перестал управлять своими мыслями и обида, возникшая во мне, постепенно растаяла. Чувства вновь начали переполнять меня. И осторожно взял ее за руку и преданно заглядывая в глаза, бесконечно волнуясь, промолвил:
— Нина, я полюбил тебя. Ты должна понять мои чувства. Это первая любовь в моей жизни!
От моих слов Нина будто пришла в себя, отстранив мою руку, она резко ответила:
— Не понимаю тебя, Гриша, о какой любви ты говоришь? Ты просто заблуждаешься и забываешь, где мы находимся. Пойми, что в неволе никакой любви быть не может. Совсем неожиданно тебя или меня могут отправить на этап. И мы навсегда расстанемся и не встретимся больше никогда. Да и лагерный режим здесь против наших взаимных отношений. Скажи, зачем мы будем мучить себя?
Путая от волнения слова, глядя прямо в глаза Нине, я проговорил:
— Пойми меня, Нина, я сам себя не узнаю в этом стремлении к тебе. Ты завладела мной... Я люблю тебя, люблю и не в силах удержать себя.
Нина встала со скамейки, и, подойдя к окну, не глядя ни меня, сказала:
— Прости меня, Гриша, но я против того, что ты сейчас сказал. Образумься... Подумай, что тебя ожидает в будущем на положении влюбленного раба. Я верю твоим признаниям, но никакой взаимностью не отвечу, ибо мы далеки друг от друга, хотя и находимся рядом. Надеюсь, ты меня правильно понял и не станешь возражать и навязывать свою случайную любовь мне. Ты обманут соблазном собственной фантазии. Да, Гриша, ты очень высоко взлетел в своих чувствах. Это случилось потому, что ты никогда в жизни не прикасался к женщинам. Но такой самообман скоро пройдет у тебя.